Опрос

Люди, человеки! Я вот тут все думаю-думаю-думаю стричься, а все никак не постригусь((( Но в марте - точно! Я уже в принципе решила, какую длину хочу, но заодно решила посоветоваться: как вы думаете, какая же длина мне пойдет? Или просто какая вам нравится?)



У меня сейчас длина № 9) Хочу: 3-5)))
оставьте пж свое мнение в комментах

@темы: вопросы

---

Желания...

Вот смотрю на фотки и фапаю мечтаю) Столько всего хочется

Будь я смелее, и если бы у меня были светлые волосы (ибо так ярче цвет будет), я бы сделала себе нечто подобное:



И еще:


Но мало ль я чего хочу... (с)

@темы: мода, а в нашей песочнице...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ну вот и пришел конец первой трудовой неделе, впереди два сладких выходных! Я наконец посплю))

@темы: мысли вслух

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Вот значит обзавелась я корректором от нежелательных изъянов внешности... Теперь еще и тональник заказала, да. Глядишь, вот так в скором времени и краситься начну! Что это со мной? Во взрослую женщину, что ли, превращаюсь?!
Теперь с нетерпением жду потепления, чтобы начать уже носить милые вещички, которые в такие морозы не наденешь...

@настроение: нет его, устала я

@темы: женское

---

Мой диалог с сестрой:
Я: Все опошлено, все!
Кира: Да, я вот даже глагол "вставить" стараюсь не употреблять!

@темы: позитив, из жизни

---

Улыбнуло)

Анекдот со Сказок:

Из материалов "русефецированной" википедии:
Строгиус Цап был шпионом Белого Шмеля у Князя Вор-Де-Смерта (в детстве - Фома Шарадов) и секретным агентом Кружка Жар Птицы.

@темы: позитив

---

Опять же у Хины подсмотрено XDD

Фильмы, которые хочу посмотреть и книги, которые хочу прочитать:

Кино:

1. Гарри Поттер 7 (2)

2. Сенсация

3. Шепот

4. Иллюзия полета

5. Каникулы строгого режима

6. Днепровский рубеж (the best)

7. Похороните меня за плинтусом (the best)

8. Трон 1,2

9. О чем говорят мужчины

10. Поп (the best)

11. Поцелуй сквозь стену

12. Шерлок ВВС

13. Гадкий я

14. Как приручить дракона

Книги:

1. Гюнтер Грасс "Луковица памяти"

2. Федор Крестовый, Андрей Кивинов "Каникулы строгого режима"

3. Людмила Улицкая "Даниэль Штайн, переводчик"

4. Умберто Эко "Имя Розы"

5. Генри Филдинг "История Тома Джонса, найденыша" (в процессе)

6. Дени Дидро "Монахиня"

7. Павел Санаев "Похороните меня за плинтусом" (в процессе)

8. Виктор Гюго "Отверженные"

9. Артур Конан Дойль "Этюд в багровых тонах"

Список со временем пополняется)

запись создана: 10.07.2011 в 23:10

@темы: планы

---

Сегодня потеплело. И это хорошо! Даже захотелось что-нибудь начеркать про март. Про прошлый)

@темы: мысли вслух

---

Шерлок

Да простит меня автор) мой первый перепост)

31.01.2012 в 14:10

Пишет  consulting detectives are allergic to pants:

Фанвидео: crack
Автор:  consulting detectives are allergic to pants
Пейринг: все и вся
Жанр: юмор?? (кроме кусочка с Молли ТТ)
От автора: Первая моя попытка сделать свой крэк. Как всегда, критика, комментарии - с распростертыми объятиями.

трэклист

1. Neon Trees - Animal
2. Ludacris - Move, bitch
3. Ke$ha - Tik Tok
4. Марина Хлебникова - Чашка кофею
5. Shiny Toy Guns - Stripped
6. Blondie - One Way or Another
7. Cee Lo Green - Fuck You
8. Avril Lavigne - Girlfriend
9. Britney Spears - Hit me baby one more time
10. Lady Gaga feat. Beyonce - Telephone
11. Wham! - Last Christmas
12. Lady Gaga - Born This Way
13. 3oh!3 feat. Katy Perry - Starstruck

@настроение: уруру)))

@темы: перепост, Шерлок

---

Видео-мемы

кое-что интерененькое

Сегодня необычная находка. На мой запрос на YouTube "memes" нашлось множество видео. Многие - нелепы и глупы, но почему-то увлекают. В общем, вышло примерно следующее:

Me Gusta Song
Сначала я обнаружила видео на YouTube, и лишь потом мне бросили на стену ВКонтакте саму песню. Забавно, но без этого нелепого видео-ряда даже эта заводная песенка не вызывает сама по себе особого ажиотажа.


Troll Face Song
Истинно troll face song.


Doctor, i have a problem...
Очень палевный симптом гомосексуализма, на мой взгляд.


Meme History
История возникновения самых знаменитых мемов и обожемой их оригиналы.


Meme Animation
Для крепких орешков. До конца видео иногда досидеть трудно. Аллилуйя, я нашла короткие видео.







А это видео учит говорить "ФУ!"


И, наконец, видео, испытывающее терпение зрителя. Я до конца не досидела.

@темы: мемы, видео/клипы

---

Rage Faces Song - Fat and Alone (Troll Face, Me Gusta, Normal Guy)

Сегодня - широкоэранный масштаб, так что радуйтесь, случайные свидетели и малочисленные ПЧ.

@темы: мемы, видео/клипы

---

Мой IQ упал аж на 15 пунктов!!! Нехорошо. Надо развивать левое полушарие, а то уж больно оно расхромалось.

---

Темное прошлое В.В.

7 глава

Сессия прошла довольно удачно, не считая кучи пересдач и по зачетам, и по экзаменам. По крайней мере, теперь все было сдано, и Тимофей не вылетел. Теперь можно гулять до февраля. Компьютер уже наскучил, дворовые приятели тоже. Некоторые, к тому же, все еще подчищали хвосты, и им было не до гулянок. Мама умотала в очередную командировку и оставила денег и продуктов на неделю. Особенно радовала целая куча упаковок с «Роллтоном». Заняться было абсолютно нечем. Виктор ни в чем парня не ограничивал, и вообще старался не лезть в его личную жизнь, поэтому распорядок дня был примерно такой: Тима спал до полудня, потом садился за комп, к вечеру выбирался во двор, затем снова комп, и отбой в 2-3 часа. Но его никак не покидало сосущее чувство одиночества. Сейчас у Соловьева никого не было. Севу он бросил сам, а Юля не захотела встречаться с человеком, который в любой момент может переметнуться к парню.
Именно по этой причине Тима решился позвонить Севе. Хотелось снова с ним увидеться. Шансов, что Василевский его не пошлет, был наверно один на миллион. Но стоило попробовать.
Тима взял в руки мобильник и стал набирать севин номер. Он все еще помнил его наизусть, не понадобилось даже искать. Не набрав последней цифры, Тима нажал кнопку отбоя. Так повторилось дважды.
«Так, Соловьев, ты мужик или где?» - наконец сказал Тима сам себе и позвонил.
Трубку долго не брали. Тима уже отчаялся, но вдруг он понял, что гудок не идет, но и никто ему не отвечает.
- Э… Сева? – решил уточнить Тимофей.
- Я слушаю, - раздался на том конце знакомый голос.
- Это Тимофей, - зачем-то оповестил он.
- Кэп?! Я все еще узнаю твой номер.
Тима тяжело вздохнул.
- Я тебя очень отвлекаю?
- Нет.
- Что ты делаешь?
- Уроки.
- Сейчас же каникулы… - начал было Тима, но осекся.
- Это может у вас каникулы, а мы уже вовсю учимся.
- Да-да, я просто запамятовал, - он сделал небольшую паузу. – Ты знаешь, мне плохо. Кажется, даже что-то там внутри болит…
- Прими «Анальгин» и ляг в постель, - бесцветным тоном откликнулся Сева.
- Нет, ты не понимаешь, я душевно страдаю!
- А от меня-то ты чего ждешь? – деланно удивился Василевский.
- Хотелось бы рассчитывать на понимание и поддержку.
- Каким образом?
- Может быть, встретимся завтра?
- С какой стати?!
- Севочка, ну пожалуйста! – «захныкал» Тимофей. – Знаю, я дурак и нет мне прощения, но, прошу, выполни последнюю волю умирающего от тоски!
- Клоун! – бросил Сева.
- Скорее трагик! – отозвался Тима. Похоже, он добился своего, и Сева сменит гнев на милость.
А Сева в данный момент думал: «Гордость можно на время засунуть куда подальше и согласиться на встречу. С меня не убудет».
- Я приду, - вслух произнес он, после небольшой паузы.
- Спасибо! – слишком уж радостно откликнулась трубка.
«Не обольщайся», - снова подумалось Севе.
- Куда приходить?
- Сможешь в кафе «Милана» в три?
- В половине четвертого.
- Заметано!
- До завтра, - и Сева, не дожидаясь ответа, повесил трубку.

***

Давно остывший кофе уже лез из ушей, а его все не было. В очередной раз, бросив взгляд на наручные часы, Тима раздраженно вздохнул. Все! Еще пять минут и он уходит. Далеко и надолго. Хотя конечно он сам во всем виноват, он не отрицает.
Ну, блин, Василевский – реальная баба! Опаздывать на целый час! Ну ладно, на сорок минут. Все равно, так только бабы поступают. Хотя, что ж тут удивительного? Севка – самая натуральная Василиса Прекрасная…
Колокольчик на входе негромко звякнул, и Тима поднял глаза от чашки.
- Какие люди! А мы уж не надеялись! – громко и язвительно выдал Тимофей.
Некоторые посетители обернулись на шум. Сева, сердито поджав губы, быстро прошел к столику и упал на противоположный тиминому стул.
- Ну, привет, - бросил Сева.
- Привет-привет. Чего злой-то такой? И почему ты так долго?
- Ну, извини, у меня были дела. И я не злой, а уставший. Такое, знаешь, тоже бывает, - раздраженно пояснил Сева. – Так чего ты хотел? – быстро перешел он к делу.
- Я-то? Соскучился, - обезоруживающе просто ответил Соловьев.
- Да ты что? Правда, что ли?!
- Не издевайся! Я правду говорю.
Уголки губ Василевского дернулись, будто в попытке улыбнуться.
- Ладно, поверю на слово, - благосклонно откликнулся он.
- Ты чего-нибудь хочешь? – перевел Тима разговор в более мирное, по его мнению, русло.
- Ага, холодный чай и горячее мороженое.
- Сева! – с нажимом одернул его Тимофей.
Всеволод чуть заметно улыбнулся. Злить Соловьева оказалось неожиданно приятно.
- Я буду кофе с молоком и сахаром и картошку.
- Сырую? – в свою очередь съязвил Тима, противно ухмыльнувшись.
Василевский сердито блеснул глазами.
- Ну, естественно! – опять же в тон Соловьеву ответил он, подавшись вперед. – И Наполеона мне во весь рост! Можно еще устрицу живую для полного счастья.
Пока Тима ходил делать заказ, Сева сидел, уставившись на свои, сцепленные в замок, руки, и тихо себя ненавидел. Ему казалось, что на него пялятся абсолютно все без исключения. Зачем он вообще сюда пришел? Что кому хотел доказать? Еще раз подтвердить тимино пренебрежение собой? Это и так понятно. Он даже сейчас без желчи не может слова сказать, хотя сам вызвал Севу сюда.
Тима вернулся. Поставив перед Севой чашку и пирожное, он снова уселся напротив, а Сева стал невозмутимо цедить свой кофе.
Несколько минут длилось молчание. Первым не выдержал Тима.
- Ты так и будешь молчать?
- Когда я ем, я глух и нем, - спокойно отозвался Всеволод, в очередной раз, отпив из чашки.
Тимофею ну просто очень-очень захотелось двинуть в челюсть этому придурку. Сколько он еще будет над ним издеваться?! Если так пойдет и дальше, Соловьев просто не сдержится и взорвется. Похоже, все эмоции отразились на его лице.
Сева поставил чашку и подался вперед.
- Соловьев, чего ты от меня хочешь?
Тима удивленно повел бровью.
- Соловьев? Ты, помнится, раньше меня по фамилии не называл.
Сева хмыкнул и отвернулся от Тимы.
- Как давно это было, - словно бы говоря сам с собою, протянул Сева. Он снова посмотрел на собеседника. – Слушай, давай уйдем отсюда? – вдруг предложил он. – Я, как видишь, уже закончил.
- Ну, пошли, - откликнулся Тима, бросив взгляд на крошки в блюдце и пустую чашку.
Парни вышли на улицу. Дул сильный холодный ветер и начинало противно накрапывать. Январь в этом году совсем не задался. Почти все время держалась плюсовая, в крайнем случае, нулевая температура, и именно по этой причине сейчас шел не снег, а фиг знает что.
Сева получше застегнул молнию куртки и поправил длинный билайновский шарф.
- Долго ты еще будешь прихорашиваться? – спросил Соловьев, глядя на Севу снизу вверх. Он уже спустился с крыльца и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
- Отстань, а? – раздраженно буркнул Василевский.
Тима выставил перед собой правую руку и взглянул на серое небо.
- Моросит, - оповестил он.
Сева возвел очи к тому самому небу. Это все уже начинало надоедать. Очевидно, что оба сегодня не в духе, так какого они тогда тут что-то собираются выяснять?
Всеволод тоже спустился с крыльца и подошел к Тимофею.
- Ты что-то хотел мне сказать?
- Хотел.
- И?
- Слушай, что-то мы тут совсем не в тему стоим, пойдем обратно под крышу?
- Только не под эту. Пойдем туда? – Сева кивнул на подъезд ближайшего жилого дома.
Тима только пожал плечами:
- Идем.
Встав у подъезда, Сева устало облокотился о стену, а Тимофей присел рядом на корточки как гопник.
- Семечек не хватает, - произнес он, посмотрев на Севу. – У тебя нет случайно?
Сева взглянул на Тиму как на идиота.
- Ты забыл, я их не люблю, - напомнил он.
- Да, точно, - Тима виновато опустил голову.
Помолчали…
- Зачем я тебе? – вдруг спросил Сева.
Тимофей уставился на Василевского. Сейчас он возвышался над Тимой как великан. За то время, пока они не виделись, Сева очень вытянулся. Точнее, подрастал-то он постепенно, но после месяца расставания это было очень заметно. Теперь он был ниже всего на полголовы, в то время как раньше – почти на полторы.
У Тимы просто не нашлось слов.
- Я…
Сева выжидательно смотрел на Соловьева. Тима, решившись, тяжело поднялся и встал напротив парня.
- Хочешь знать, зачем ты мне?
- Именно, - подтвердил Всеволод.
- Ты мне нужен, потому что я люблю тебя! – и Тима, не дав очумевшему Севе и слова сказать, прижал его к стенке и поцеловал.
Несколько секунд, казалось, растянулись на минуты, часы, годы… Раньше Тима никогда не говорил этого Севе. Нет, он говорил: «я тоже», «и я тебя», «взаимно», но только в ответ на признания Василевского. Все потому, что раньше он просто боялся. Боялся, что сказав это, потеряет Севу навсегда. Так уже было однажды, давно, еще в прошлой жизни, в которой Севы не было. Но оказалось, что это нужно было сказать намного раньше, потому что теперь было уже поздно. Слишком поздно.
Василевский, наконец, пришел в себя, и буквально отшвырнул от себя Тимофея. Соловьев чуть не упал со ступеней, но удержался. Сева прижал ладонь к губам и дикими глазами взглянул на Тиму. Тот на всякий случай решил отойти от него подальше.
- Зачем ты это сделал? – тихо спросил Всеволод, медленно отнимая руку от лица.
- Я…
- Заткнись! – вдруг взвизгнул Сева. – Хватит! После всего, что было, ты еще издеваешься надо мной?!
- Я не издеваюсь… - снова начал Тима, но опять был прерван на полуслове.
- Тогда что сейчас было? Таким образом, ты надеялся снова вскружить мне голову? Не выйдет! Мне надоело быть чьей-то забавой! Надоело бегать за тобой, мне уже не 15 лет! Я хочу жить своей жизнью, понимаешь? Не ждать, что вот сейчас появиться кто-то, кто скажет: «Я тебя люблю», а потом бояться, что бросит. Я хочу просто жить. Без тебя! – жестоко закончил Всеволод свой сумбурный монолог.
Тима стоял и молчал, опустив голову. А чего он, собственно, хотел? Чтобы Сева бросился к нему в объятия по первому зову? Нечего было и надеяться.
- Не звони мне больше, - услышал Тима на прощание.
Он поднял голову. Их взгляды встретились в последний раз, и Сева спустился с крыльца. Не оглядываясь, он, по обыкновению, медленно направился домой. А Тима, тупо простояв на том же месте еще с минуту, тоже побрел к себе.

***

Часы уже оттикали половину двенадцатого, и Тима собирался ложиться спать. Он уже и постель разобрал, и ванну принял… И тут снова этот кошмар! Жутко разболелся зуб. Тима присел на постель, схватился за левую щеку и оперся локтем о колено, тихонько при этом подвывая. Боль была такой сильной, что казалось, будто она отстреливает в ухо. Когда чуточку отпустило, Тима поднялся и прошел на кухню за болеутоляющим.
Мама стояла у плиты и дожаривала семечки, но сейчас это парня абсолютно не волновало, хотя может в любой другой раз он бы тут же потянул ручонки к сковороде.
- Тимош, ты чего опять шарахаешься? – обратилась мама к нему.
- Да вот… - Тима, виновато улыбнувшись, взял с хлебницы обезболивающее.
- Что у тебя болит? – обеспокоенно спросила мама. – Я заметила, ты уже третий вечер таблетки пьешь.
- Да ничего, мам.
- Не ври мне. Я твоя мать или нет? Я же переживаю.
Тима виновато опустил глаза.
- Зуб болит…
Мама сердито вздохнула.
- И чего молчишь как партизан?
- Да не волнуйся, оно само пройдет…
- Конечно, само! Хватит себя насиловать, я завтра же утром запишу тебя к стоматологу.
- Да ладно тебе… - попытался возразить Тима.
- Нет, не ладно! Сколько у тебя завтра пар?
- Три.
- А послезавтра?
- Две.
- Ну и хорошо. Постараюсь или на завтрашний вечер тебя записать или на послезавтра, может, сразу после учебы проедешь. Надеюсь, ты еще помнишь, как туда добираться?
Тима только обреченно кивнул. С мамой спорить было бесполезно.
- Прекрасно, - удовлетворенно кивнула она. – А то ходит тут, таблетки переводит.
- Ну, хоть сегодня дай мне их выпить, - попросил сын.
- Да кто тебе мешает, пей, - пожала плечами мама. – И чтоб я в следующий раз этого не видела. Сразу говори, что где болит, понял?
- Угу.
Тима налил в стакан воды и закинул в нее две таблетки. Содержимое зашипело и вспенилось. Тиме почему-то очень нравилось наблюдать за этим процессом. Когда лекарство растворилось полностью, Тима поднес стакан к носу и глубоко вдохнул, закрыв глаза. Это тоже его забавляло, будто минералку вдыхаешь. Тима открыл глаза и поймал недовольный взгляд матери. Шутя показав ей язык, он залпом выпил лекарство, сполоснул стакан и отправился спать.

С одной стороны, конечно, немного обрадовал тот факт, что все-таки это случилось не «завтра», а «послезавтра», но, блин, это уже перешло все границы, и Тима даже был готов согласиться с мамой о своевременном визите к врачу. Если раньше болеть начинало только к вечеру, перед сном, а днем все было терпимо, так теперь прямо с утречка… И было мазохистское желание поскорее уже упасть в стоматологическое кресло и прекратить этот кошмар.
Забежав домой на полчасика, немного перекусить и почистить зубы, Тима отправился в поликлинику. Перед этим он на всякий случай выпил последнюю таблетку болеутоляющего, хотя наверно не надо было. Ну, по крайней мере, последующие пятнадцать минут в автобусе не показались вечностью.
Но вот снова нежданное огорчение. Помимо непосредственно больного зуба тетя-врач нашла еще пять дефектов, с которыми тоже нужно было разбираться. Залечив этот зуб и еще парочку, врач отпустила Тиму, выписав талон на повторный прием через несколько дней, ибо еще три зуба дожидались своей очереди.

***

Ребята после 10-го класса должны были сдавать экзамен по русскому языку по аналогии ЕГЭ, который им предстояло сдавать по-настоящему в следующем году. А готовиться надо заранее. Светлане Анатольевне подруга посоветовала хорошего специалиста в этом вопросе, профессора какого-то университета. Севе пришлось ездить к нему в институт два раза в неделю. Учил он действительно неплохо, но примерно шесть занятий спустя этот самый профессор проявил к мальчику нездоровый интерес. В первую очередь еще и потому, наверно, что Сева был ну очень похож на девушку. Даже одежда… В общем, сплошной унисекс. Только груди ему не хватало.
Кстати, профессора звали Сергей Борисович. Это был уже седеющий мужчина, в возрасте примерно под 50, среднего роста, в коричневом костюме. Короче, не самая заметная личность.
Нельзя сказать, что преподаватель заинтересовался Севой как парнем, скорее даже наоборот, подсознательно он ассоциировал его с девушкой-студенткой, которая, скажем, проходит у него практику. Сева обратил внимание на это странное к себе отношение со стороны преподавателя еще на предыдущем занятии, но не придал этому большого значения, списав это на свою излишнюю мнительность и подозрительность. Ну, нельзя же, в самом деле, в каждом взрослом мужчине видеть потенциального насильника, так?
Мальчика немного настораживали, если так можно выразиться, «сальный» шепот профессора, его пошлые шуточки. Но это происходило только в момент его «лирических отступлений», а так Сергей Борисович в основном был серьезен и строго спрашивал с абитуриента.
Они обычно занимались в одной и той же аудитории, после того, как у профессора заканчивалась пара, и они оставались прямо в этом кабинете, потому что здесь занятий после них не было. Сева видел, как Сергей Борисович несколько раз заигрывал со своими студентками, но к нему-то он, как думал Всеволод, был равнодушен. Но в то последнее, как потом оказалось, занятие преподаватель вел себя совсем неадекватно.
Во время занятий Сева с преподавателем обычно садились рядом за первую парту. А сегодня Сергей Борисович как-то слишком близко придвинулся к мальчику, постоянно как бы невзначай касался его руки, плеч. Василевскому, конечно, было немного не по себе, но сейчас он старался кроме русского языка больше ни о чем не думать.

…Профессор положил ладонь Севе на бедро. Василевский напрягся, не въезжая в происходящее. Не встретив сопротивления, шаловливая рука заскользила к паху юноши.
- Сергей Борисович, что вы делаете?! – воскликнул Всеволод, ошарашено поворачиваясь к репетитору и почти машинально скидывая его руку.
Парень в упор посмотрел на преподавателя. В маслянистом взоре профессора читалось какое-то животное желание. Сева вскочил со стула.
- Я лучше пойду, - вякнул парень, нервно сглатывая.
- У нас еще полчаса времени, - возразил преподаватель.
Сева нерешительно переминался с ноги на ногу. Он не знал, как ему поступить: бежать от этого педофила или же остаться?
- Не бойся меня, - «ласково» сказал Сергей Борисович и приглашающе похлопал по сиденью стула, с которого только что слетел Сева.
И тут дверь в аудиторию открылась, впуская какого-то студента. Присутствующие в кабинете обернулись на шум.
- Здрасте, - поздоровался студент. – Сергей Борисович, - обратился он к профессору, - вас просят зайти в деканат.
- Спасибо, Артем, я сейчас подойду, - быстро отозвался мужчина, но в его голосе слышалось разочарование и даже, кажется, гнев.
Сева быстро схватил свои вещи и пулей вылетел из кабинета, при этом чуть не сбив с ног того студента. Сбежав на следующий этаж, он зашел в туалет. Там никого не было. Руки у парня тряслись. Это что, кара небесная, что ли? Что это еще за нездоровый интерес к его персоне?
Немного совладав с собой, Сева запихнул тетрадь и учебник в сумку, которые все еще держал в руках. Ручку он забыл там. Она свалилась на пол и закатилась под парту, когда он убегал. Но из-за такой мелочи не стоило возвращаться. И вообще больше не стоило приходить.
Так он и скажет сегодня маме. Уж лучше он сам будет заниматься или с Верой Алексеевной. Или вообще – с самой мамой. Зря, что ли, она на филфаке пять лет проучилась? Правда, все ее знания, наверное, уже разлетелись в разные стороны, но что-то она должна помнить, так ведь? Давно у нее не было практики, вот пусть теперь вспомнит молодость. А то еще каких-то профессоров вздумала нанимать… Зачем еще деньги тратить?

***

Пока Сева ехал в полупустой маршрутке до дома, он пытался сохранять спокойствие, но в квартиру уже влетел, как ошпаренный. Всеволод с силой захлопнул входную дверь, закинул сумку куда подальше и стал с остервенением рвать молнию на куртке, но она застряла и никак не хотела поддаваться. Услышав такой шум, из гостиной показалась мама, почему-то оказавшаяся дома.
- Сева, что случилось? Что с тобой? Почему ты так рано?
Сын со злостью уставился на мать.
- Да все классно, мам! Все просто прекрасно! Просто с этого дня ноги моей не будет в том универе!
- О чем ты говоришь? Почему вдруг?
- Почему?! Да все по тому же, мам. Он на меня глаз положил!
- Кто? – не поняла мама.
- Профессор твой! – припечатал сын.
- Что? Как? – Светлана была в шоке.
- А вот так и очень просто. Мама, я у тебя давно спросить хотел, зачем ты вообще меня родила, а?! Все же во мне только девочку-проститутку видят!
- Ты что такое говоришь?! Замолчи!
- Я что, не прав?! Я… Я ненавижу себя!
- Севочка, не говори так, пожалуйста! – мама уже готова была заплакать.
- А что я говорю не так?
У Светланы Анатольевны не нашлось слов. Она просто подошла к сыну. Тот сам сдерживался из последних сил, чтобы не разреветься. Мама расстегнула застрявшую молнию и, сняв с Севы куртку, повесила на вешалку. Всеволод стоял как истукан, только по левой щеке катилась слеза. Светлана бросилась к сыну и крепко его обняла. Сева вцепился в мамины плечи и уткнулся ей в грудь. Простояв так некоторое время, парень, наконец, поднял глаза на мать.
- Прости… - тихо пробормотал он. – Прости меня, я сорвался…
Мама погладила сына по голове.
- Малыш… Сыночек… Милый мой… Ты устал. Хочешь прилечь? Пойдем.
Мама отвела Севу в комнату и, усадив на кровать, присела рядом.
Он снова обнял ее и поцеловал в щеку.
- Чая принести? – спросила мама.
- Принеси, - тихо отозвался Сева.
Светлана ушла на кухню. Включив электрический чайник, она достала из аптечки успокоительное. Налив воды в стакан, и накапав туда лекарства, мама пригубила сама, а затем отнесла его и сыну.
Когда же согрелся чайник, она принесла ему на подносе некрепкого черного чая и земляничного варенья. Всеволод к этому моменту уже разделся и забрался в постель.
Выпив чай, Сева вскоре уснул и не просыпался до самого вечера. В семь часов вернулся Марк Романович, и Светлана обо всем ему рассказала. Он был в ярости, просто рвал и метал. Как так можно?! Это же ребенок! Мальчик! Как вообще таких уродов земля носит?!
Света пыталась успокоить мужа, все-таки ребенок спит. Но Сева проснулся, и ему все было слышно. Тонкие стены панельных домов такие звукопроницаемые…
Сева лежал в темноте и слушал. Было странно слышать повышенный тон родителей, ведь они практически никогда не ругались и бурно не выясняли отношений.
Парень не мог понять, что он чувствует в этот момент. В первую очередь, конечно, было жалко себя, а там и родителей. Хотелось снова закрыть глаза и умереть. Или хотя бы забыть весь этот кошмар. Почему все так происходит? Неужели нельзя обойтись без всяких приключений на свою… голову? Почему он такой? В смысле, чересчур женственный?
Но Сева ничего не мог с этим поделать. Это было выше его сил. Нет, он, конечно, мог, скажем, побриться под ноль, начать одеваться в балахоны как какой-нибудь оборванец, курить и материться как «нормальный пацан». Но все это элементарно не помогло бы, да он и сам этого не желал. Его девчачье личико, изящные тонкие руки, его, что называется, «от природы» подведенные глаза и губы, легкий румянец – все делало его очень похожим на девушку в глазах незнакомых людей. Его иногда даже девчонки спрашивали, какой косметикой он пользуется, представляете? Это не то чтобы оскорбляло, а скорее расстраивало. Ведь он не стремился делать все напоказ, оно само как-то…
Дверь в комнату приоткрылась, и стало немного светлее. Это заглянул папа. Сева не стал притворяться спящим, а наоборот чуть махнул отцу рукой. Папа вошел и закрыл за собой дверь, не включая свет, он подошел и сел на край кровати.
- Привет, - тихо поздоровался он.
- Привет, - так же тихо откликнулся Сева.
- Давно ты не спишь? – поинтересовался Марк.
- Нет, только проснулся.
- Как ты себя чувствуешь?
- Не знаю, что тебе ответить, - вздохнул Сева. – Когда домой пришел, устал очень. Сейчас мне немножко лучше. Но, пап, можно мне завтра остаться дома?
- Можно, - отозвался папа. – Конечно, можно…
- Спасибо. – Сева чуть помедлил, - Пап, ты, наверно, хочешь знать, что произошло?
Марк кивнул.
- Я тебе позже все расскажу, обещаю. А сейчас я бы съел чего-нибудь, - Сева смотрел в сторону отсутствующим взглядом. – Макароны, например. С сыром…

После всего этого первые два дня Сева сидел дома и ни с кем не общался. Только с родителями, и то по минимуму. На третий день он все-таки решил пойти в школу, но сначала нужно было взять справочку, чтобы прогулы были не без причины, и Сева отправился к папе на работу, где тот договорился с кем-то из коллег.

***

Тима медленно шел по тротуару вдоль длинного ряда домов с одной стороны и проезжей дороги – с другой. Парень возвращался от стоматолога. Наконец-то все было в порядке и ничего не болело. Тима даже на всякий случай получше уткнулся подбородком в высоко поднятый воротник куртки, чтобы сегодня уже лишний раз зубы не морозить. В голове витали всякие мысли, не связанные одна с другой. Он глядел себе под ноги и совершенно не смотрел по сторонам. Поэтому юноша чуть не налетел на какого-то старичка с палочкой.
- Молодой человек, осторожней! – возмутился дедушка.
- Простите… - негромко откликнулся Тима.
Старичок удалился, а Тима побрел дальше. И вдруг совершенно неожиданно на другом конце улицы он увидел, кого бы вы думали? Конечно Севу!
«Да что ж такое!» - промелькнуло в голове у Тимофея.
Нет, встречаться с ним решительно не хотелось, Тима ускорил шаг и как можно быстрее свернул в ближайший двор, от греха подальше. А Сева его итак не заметил, у него своих проблем хватало. Было нелегко, конечно, но все-таки он справился. Ему помогали в этом родители, мамина подруга-психолог и сам он пытался как можно скорее справиться со своими проблемами.

***

В доме острая нехватка хлеба, а на часах почти девять вечера. В магазин послали Севу. В единственный поблизости круглосуточный магазин. Мальчик зашел в павильончик, а там – очередь! И какая! Ведь на носу праздники: сначала 23-е февраля, а там и до восьмого марта рукой подать. Ну просто офигенно! Здесь очередь, и бывший здесь нарисовался (слава Богу, хоть один). Из магазина не уйдешь – остальные давно закрылись, очередь тоже не ускоришь, а если демонстративно уйти в сторону и дождаться, пока он уйдет сам – значит, показать, что тебе не все равно. И парень стоит последним, и дышит ему в его гребаный затылок. И изо всех сил делает вид, что начхать ему на него и вообще он его не знает. До тех пор, пока Тима его не замечает…
Тима устал праздно стоять в очереди, и начал оглядываться. Он посмотрел назад – и увидел Севу. Он, конечно, удивился, но быстро совладал с собой.
- Здравствуй, Сева, - как можно дружелюбнее поприветствовал Тима парня.
- Здравствуй, - безразлично ответил тот и снова стал смотреть как бы сквозь него.
Не стоит устраивать сцен в местах большого скопления людей. Тима, как бы ни заметив пренебрежения, отвернулся, а Севе вдруг очень захотелось плюнуть на него или ударить.
Очередь медленно двигалась. Тима, купив бутылку пива и пачку сигарет, пошел к выходу. Сева, забрав свой хлебушек, тоже вышел из магазина. Тимофей ждал его на крыльце. Василевский демонстративно прошел мимо.
- Сев, подожди! – окликнул его Тима.
Сева остановился, но не стал оборачиваться. Тима обошел его, посмотрел в глаза.
- Знаю, ты меня ненавидишь, - сказал Соловьев.
Всеволод хмыкнул и возвел очи к небу.
- Я… Могу я рассчитывать хотя бы на прощение? В смысле… не на ненависть… - Тимофей совсем замялся.
Сева молчал. Тима тяжело вздохнул, и уже было повернулся, чтобы уйти.
- Я думаю, можешь, - тихо проговорил Сева.
Тима вновь обернулся к нему, а Сева вдруг сорвался с места и побежал в сторону дороги. Там была «зебра», но без светофора.
И тут Тима инстинктивно взглянул влево. Из-за поворота на большой скорости несся красный автомобиль.
- Стой! Стой! – закричал он Севе вслед. – Там машина! – Тима бросился за Василевским.
Сева остановился как вкопанный, а машина была совсем близко… Водитель едва успел вывернуть руль и избежать столкновения. В тот же миг Тима, подбежав к Севе, рванул его за шкирку, и они рухнули в грязный, перемешанный с песком, снег на тротуар, а машина уехала.
Бутылка с пивом разбилась, но это было уже совсем не важно. Важно, что с ним ничего страшного не случилось…
- Как ты, нормально? Не ударился? – тяжело дыша, спросил Тимофей.
Всеволод поднял на него глаза – по щекам катились слезы. Громко всхлипнув, Сева просто напросто разрыдался.
- Эй, ты что?! Все же хорошо! – Тима обнял его и прижал к себе.
Мимо прошла женщина, с любопытством взглянув на парней, которые так и сидели на земле.
- Ну, хватит, хватит, - сказал Тима, проводив ее взглядом, поглаживая при этом Севу по спине. – Давай подниматься, слышишь?
Ребята встали. Тима все еще обнимал Севу.
- Я, между прочим, очень испугался за тебя.
Сева поднял заплаканные глаза на Тиму.
- П-правда?
- Ты меня с ума сводишь! Конечно, правда. У меня чуть сердце не выпрыгнуло… Как ты в целом-то?
- Бок ушиб, когда упал, - ответил мальчик, потирая ушибленное место.
- Ну, прости. Теперь, наверно, синяк будет.
- Пустяки. Дело-то житейское! – Сева попытался улыбнуться.
- Да, - хмыкнул Тимофей. – Давай я тебя до дома, что ли, провожу, - неуверенно предложил он. – Где твой пакет-то?
Пакет с буханкой хлеба валялся в двух шагах от парней. Тима подобрал его и Сева протянул руку, чтобы его забрать. Тимофей мял пакет в руках, не торопясь отдавать.
- Я тебя все-таки провожу, - решился Соловьев. – И это не обсуждается.
Благополучно добравшись до дома Василевского, парни распрощались, в принципе, довольные друг другом. А на следующий день Тима позвонил Севе, поинтересовавшись о здоровье, и вообще об общем состоянии. С этого дня они снова стали общаться, но уже просто как друзья.

Конец

@темы: слэш, творчество, ориджинал

---

Темное прошлое В.В.

6 глава

И снова в школу. То есть, в школу – Севе, а вот Тимофей поступил в техникум, правда на платное отделение. Тиме повезло, получилось связать свое образование с тем, в чем он был действительно хорош – с информатикой. Правда, было еще и много математики, но благодаря хорошим репетиторам, парень, в конце концов, умудрился и ее понять.

У 10-го, теперь уже «Б», классным руководителем так и осталась Вера Алексеевна, чему все ребята были очень рады, потому что она была очень хорошим преподавателем и премилой женщиной. Ребята даже начали называть ее Верочкой, за глаза, разумеется. Это был ее первый опыт в ведении 10-го класса в роли классного руководителя, так что теперь Сергеева Вера Алексеевна «училась» вместе со своими ребятами, только она училась учить. Учить уже почти взрослых, но все еще детей.

***

Сева, как и раньше, звонил Соловьеву, когда хотел увидеться, но тот почему-то все чаще стал его динамить. Тима придумывал тысячи причин невозможности встречи в данное время. У него почти каждый раз находились какие-то дурацкие отговорки и отмазки. Что-то вроде:
- У меня сегодня дел – выше крыши. Дифференциацию еще надо провести, антивирус обновить и все такое прочее.
- Но ты же можешь заняться этим позже или попросить маму… - пытался уговорить Сева.
- Не-не! У моей мамы и компа очень сложные отношения. Что-то вроде: «Оно и я. И я это Оно не трогаю». Так что, чем дальше они друг от друга, тем безопаснее для обоих.
- Ну да, за ними же глаз да глаз нужен, - пробурчал Сева.
- Ну, ты же все понимаешь…
- Понимаю, - откликнулся Василевский. – Я понимаю, что тебе просто неохота со мной встречаться лишний раз.
- Нет, не думай так! Просто я действительно буду занят.
- Ну да, деловой выискался. В школе ты таким не был.
В трубке недовольно засопели.
- В школе я постоянно был у тебя на виду, и ты привык. А теперь тебе нужно смириться, что у меня тоже есть своя жизнь.
Повисло молчание.
- Да?! – вдруг вскрикнул Сева. – Ну и живи один! – и бросил трубку.
Тима сделал попытку перезвонить снова, но телефон отключили. Домашний тоже молчал.

Несколько дней друг без друга обоим дались нелегко. Особенно Севе. Раньше они по пустякам не ссорились. Серьезная размолвка была только на новый год, но тогда они быстро помирились…
Сева так испереживался, что впервые в жизни схлопотал двойку. По литературе! И срезаться на такой ерунде! Будь вы в его состоянии, вы бы может тоже умудрились перепутать в самостоятельной работе Евгения из «Медного всадника» с Евгением Онегиным. Вера Алексеевна была просто в шоке. Она мудро решила не позорить Севу на весь класс, а после урока отозвала в сторонку.
- Сева, мне кажется, у тебя что-то случилось.
- Возможно, что-то и случилось, - не стал темнить Василевский, но на дружелюбный разговор явно не был настроен.
- Я не буду спрашивать, что произошло, я только хочу сказать, что так не годиться. Личные проблемы нужно оставлять дома, а здесь нужно постараться учиться…
- Я стараюсь, - процедил Сева сквозь зубы.
Вера Алексеевна, видя раздражение парня, решила перейти к делу.
- Сева, я не стану ставить двойку в журнал. Перепиши работу дома и принеси мне, хорошо?
Сева кивнул.
- Не порти себе аттестат, - продолжила она, - возьмись за учебу, уйди с головой в работу, может, это поможет тебе легче пережить трудности.
Всеволод удивленно посмотрел на классную. Это она, опираясь на жизненный опыт, советует?
- Спасибо, я так и сделаю, - откликнулся Сева. – Я могу идти?
- Да, разумеется. До свидания.
Попрощавшись, Сева нехотя закинул рюкзак на одно плечо и направился вниз. Сейчас должен был начаться последний урок – физкультура, единственный предмет, который Сева по-настоящему не любил. Его зачем-то заставляли сидеть в спортзале или на дворовой лавочке (в зависимости от сезона) в то время, когда он мог бы заняться чем-то более полезным. Например, сходить в библиотеку.

Всеволод неторопливо шел домой. Настроение было ни к черту. По физкультуре в очередной раз задали написать реферат про Олимпийские игры. Он его уже два раза делал, у них там больше других тем нету, что ли? Ладно, Верочка предложила «уйти с головой в работу», вот он и последует ее совету. Постарается, по крайней мере.
Дома, пообедав, он сел за уроки, но голова абсолютно отказывалась думать. Химия, его любимая химия, никак не хотела поддаваться. Отбросив ручку в сторону, Всеволод откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул. Нужно будет сегодня попросить папу ему помочь. Да, давненько они с ним не занимались и вообще не общались по-нормальному. Только дежурные фразы типа: «привет», «пока», «спокойной ночи». У папы в последнее время было много работы, а теперь он еще и кандидатскую засел писать. Это вообще писец… Ну может же он хоть часик на сына найти, так ведь?

А вот у Тимофея были несколько другие проблемы. Он подбивал клинья к новой девушке, своей однокурснице. Ее звали Юлия. Довольно милая девушка, а самое главное – неглупая. Тима даже мог сказать, что она в его вкусе, и не соврал бы. Ведь, как ни крути, но ему и девушки нравились, может только чуть меньше. Сначала Юля была для него как прикрытие, по большому счету. Как говорили в старину – «дама-ширма». Это была длинноногая пышногрудая блондинка с голубыми глазами и светлой кожей. Чем-то Юля напомнила Тиме Севу, очень отдаленно, правда. Но каждый раз, когда он называл ее по имени, был подсознательный страх оговориться.
У них на курсе вообще девчонок было мало, а вот парней… Тима уже даже приглядел парочку симпатичных мальчиков, но у них самих были девушки, да и сразу себя раскрывать, и тем более настраивать их против себя, не имело смысла. Он наблюдал за ними со стороны и в это же время шептал нежности Юле на ушко.

***

Марк Романович уже с полчаса сидел рядом с Севой, но сегодня что-то у них не клеилось. Сын был на редкость невнимателен и рассеян. Время от времени он просто застывал, не дописав формулы, и приходилось его тормошить. Марк Романович по-настоящему забеспокоился.
- Сев, ты сегодня какой-то не такой. Что-то случилось? – поинтересовался он, заглядывая сыну в глаза.
В голове у Севы истерично забилась мысль: «Расскажи, расскажи! Легче ведь станет! Он все поймет».
- Да вроде все как обычно… - отозвался Всеволод, отводя взгляд.
- Но я же вижу. Что произошло? – Марк внимательно смотрел на сына.
Сева все не решался взглянуть на папу. Нет, все-таки он не поймет, наверно. Или…
- Пап-ты-только-не-злись-это-касается-Тимы, - испуганно поглядывая на отца, выпалил Сева на одном дыхании.
Секунд пять папа переваривал то, что донес до него Сева.
- Почему я должен злиться? – наконец спросил Марк. – Что у вас случилось?
Так, кажется, папа настроен серьезно.
- Мы поругались, и я не знаю, что мне делать, - смотря перед собой, пролепетал Сева.
Марк облегченно вздохнул. Он уже всего себе напридумывал, а тут… Наверно, все подростки в этом возрасте такие.
- Из-за чего же вы поругались? – поинтересовался папа.
- Из-за моей глупости. Я был эгоистом и дураком. Я его не слушал и не хотел войти в его положение. А он… Он мне звонил и эсэмэски писал, а я отключил телефон, - весь монолог Сева смотрел перед собой, а Марк Романович внимательно слушал. – Я такой идиот, пап, - сокрушенно закончил самобичевание Сева, наконец, посмотрев на отца.
Марк положил руку сыну на плечо.
- Ты не идиот. Я тебя прекрасно понимаю. Ты, я вижу, уже все осознал. Ты хочешь с ним помириться?
Сева кивнул.
- Тогда позвони ему сам, извинись. Не важно, за что, просто извинись. И если он снизойдет до тебя, предложи погулять или пригласи сюда. Личное общение ведь куда лучше телефона.
Личико Севы просветлело. Он бросился отцу на шею.
- Спасибо, пап! Я все так и сделаю!

На следующий же день Сева позвонил Соловьеву на мобильник. Он долго не отвечал. Сева уже хотел отключаться, когда на другом конце отозвались.
- Алло.
- Тима, привет.
- Привет.
- Я тебя не отвлекаю?
- Нет. Я дома, обедаю.
- Приятного аппетита, - пожелал Сева.
- Спасибо. Ты чего звонишь? Случилось что?
- Случилось. Я все осознал и хотел извиниться.
Молчание.
- Алло! Ты меня слышишь?
- Слышу. Я тоже хотел бы извиниться.
- Я тебя уже простил, - ответил Сева.
- Значит, разобрались. Это все?
- Давай встретимся? – поспешил предложить Сева.
- М-м-м… Давай. Где? Когда?
- А когда тебе удобно?
- Сегодня, но не раньше пяти.
- Хорошо. Приходи ко мне?
- Давай на набережной?
- Э-э-э… Давай, - согласился Сева.
- Тогда в пять жду тебя там.
- Хорошо. Пока.
- Увидимся.

***

Тима как обычно пришел первым, хотя особо не торопился. В руках он сжимал букет белых хризантем. Зачем он их купил, Тима и сам не смог бы ответить. Просто по дороге сюда он зашел в магазин за солеными орешками, а там был цветочный отдел. Тима непроизвольно остановился напротив, разглядывая причудливые цветы, которые, к тому же, стоили очень дорого, если ценник не врал, или это не был номер телефона. Продавщица сразу спросила, не интересует ли его что-нибудь. Тима ответил отрицательно, и только спросил про наименование этих самых непонятных цветов. Это оказались орхидеи. Но для дня рождения, как тут же напутствовала продавщица, вмиг оценившая предполагаемые денежные средства студента, подойдут и стандартные розы.
- Мне не для дня рождения… - вырвалось у Тимы, о чем он тут же пожалел, но было поздно.
- Свидание? – оживилась продавщица.
- Типа того. Помириться пытаемся…
- О, ясно, - улыбнулась она. – Что предпочитает ваша девушка?
- Это не… - Тима уже хотел провалиться сквозь землю за свою опрометчивость. – Я не знаю… Кактусы, наверно.
Продавщица хихикнула.
- Может, герберы подойдут? – предложила она.
- Да ну! - поморщился Тима. – Чё-то они стремные какие-то… А вот эти как называются? – снова указал он на другие цветы.
- Хризантемы кустовые…
- Сколько?
Цветы были мило оформлены зеленью, завернуты, подпоясаны золотой ленточкой… Короче, все дела. Тима подозревал, что цветы вообще выглядели пошловато в их ситуации, но для этого придурка Василевского ему ничего не жалко.

Тимофею надоело просто апатично ждать, и он, как пятилетний ребенок, стал бегать за птицами, коих здесь наблюдалось огромное количество. При этом он попутно гонял их ни в чем неповинным букетом. Он так увлекся этим занятием, что не заметил, как сзади к нему приблизился Сева.
- Ну и чего ты тут размахиваешь своей икебаной? – послышался за спиной высокий голос.
- Ой, блин! Спалился… - медленно выговорил Тима и обернулся. – Привет. Прости, это на самом деле тебе, - Тима вручил Василевскому три немного потрепанные белые хризантемы.
Сева, скроив ехидную мордочку, взял букет.
- Цветы? Мне?! – с сарказмом вопрошал он. – Спасибо, - Сева уткнулся носом в букет, - это так мило с твоей стороны.
Тима изучал свои ботинки. Опять он слажал. Но нужно спасать положение.
- Хочешь кофе? – спросил он, взглянув, наконец, на Василевского.
- Не очень, - откликнулся тот, мотая головой.
- А сока? – решил уточнить Тима.
- Ну-у… Сока можно, - согласился Сева, - апельсинового.
- Заметано, заказ принят! – весело отозвался Тимофей, в шутку отдав честь, и метнулся к ближайшему ларьку.
Сева тихонько хихикал, наблюдая, как Тима бежит к нему обратно чуть ли не вприпрыжку с коробочкой сока.
Вроде бы все опять налаживалось, но отношения все равно остались какими-то натянутыми…

***

Надо сказать, примирение парней произошло всего за пару дней до севиного шестнадцатилетия. День рождения праздновался уже в известной компании. Других, более близких друзей, у Севы не было. Немного печально, на самом деле. Если бы не Тимофей, то сидел бы сейчас Сева в компании только родителей и своей немногочисленной родни. Эти мысли посетили севину голову с утра пораньше, почти сразу после пробуждения, но он быстро отбросил их, уже предвкушая получение подарков. Да, пусть это ребячество, но разве вам никогда не было любопытно, что приготовили вам родители и гости?
От родителей Сева получил в подарок электронную книгу и некоторую сумму на карманные расходы.
День рождения пришелся на субботу. По этим дням ребята тоже учились, поэтому Севе пришлось пойти в школу. Как только он вошел в класс, все разговоры тут же стихли. Парень, не придав этому значения, прошел к своему месту. Поставив ранец на стул, он стал доставать все необходимое. И тут его взгляд невольно упал на доску, на которой было выведено ровными крупными буквами: «С Днем рождения, Всеволод! 10-й «Б». Сева улыбнулся и окинул взором ребят, которые тоже внимательно смотрели на него.
- Спасибо, ребят, - проговорил Сева, немного смутившись.
И со всех сторон на него посыпались поздравления. Несколько парней даже подошли пожать ему руку, а девочки обнять и чмокнуть в щеку.
День в школе пролетел незаметно. Вернувшись домой около двух часов, Сева обнаружил маму и Елизавету Михайловну у плиты. Домработница тоже приготовила ему подарок: собственноручно связанный свитер.

Празднование, начавшееся около пяти вечера, было не слишком бурным, по крайней мере, в этот раз никто не напился. Тима подарил ему mp-3 с музыкой, в стиле хеви-металл. Он, конечно, больше ориентировался на свой вкус, но Севе понравилось. Но самым запоминающимся оказался подарок Кирилла. Просто потому, что он был полезным и актуальным, если можно так выразиться. Книга о взаимопонимании в общении и еще о чем-то таком. В общем, Севе сразу же захотелось углубиться в нее и прочесть от корки до корки, но пока пришлось отложить ее и направить все свое внимание на гостей. Этот день рождения прошел просто на ура и был, похоже, самым лучшим в его жизни.

***

А уже после дня рождения Соловьева ребята стали совсем редко видеться, но однажды, в самом конце ноября, Тимофей позвонил Севе.
- Нам надо встретиться и поговорить, - оповестил Тима.
- О чем?
- О том, как дальше жить.
- В смысле? – напрягся Василевский.
- Придешь – узнаешь, - многозначительно ответствовал Тимофей.
- Хорошо, - помедлив, отозвался Сева, - где встречаемся?
- Давай на бульваре.
- Ладно, скоро буду.
В голове у Севы сразу зароились тысячи причин, почему Тима вызвал его так неожиданно. Одна догадка была страшнее другой. А может Тима просто хотел его видеть, они ведь уже больше недели не встречались. Тогда к чему такая таинственность?
Всеволод собирался на удивление быстро, а не тянул кота за одно место, как обычно. Он даже у зеркала не стал задерживаться.
Когда Сева подошел, Тима уже ждал его. Он сидел на скамейке как петух на жердочке, в смысле, на ее спинке, и курил. Заметив Севу, Тима в последний раз затянулся и, выбросив окурок в стоящую рядом урну, слез со скамьи.
- Привет. Зачем звал? – осведомился Сева, останавливаясь напротив Соловьева.
- Спасибо, что пришел, – Тима явно нервничал, но очень хотел казаться бесстрастным. – Я позвал тебя, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие.
- К нам едет ревизор? – пошутил Всеволод, тоже пытаясь скрыть напряжение.
- Не совсем… - Тима сделал паузу. – Мы должны расстаться.
Это заявление не сразу дошло до адресата, а только секунд десять спустя.
- Расстаться? Почему? – воскликнул Сева, меняясь в лице. К чему, но к подобному он был совершенно не готов.
- Как бы тебе сказать… Я устал.
- От чего же? – прищурился Сева.
- От тебя, - напрямую заявил Соловьев.
- Что?!
- Только давай без истерик!
- Я надоел тебе?! А как же наши отношения? Ты что, меня совсем не любишь?
- Я не люблю тебя, - безжалостно бросил Тима. В тот момент он скорее больше хотел убедить в этом самого себя, чем Василевского.
- Тогда что же было раньше?
- Раньше было увлечение, - пожал плечами он.
- Увлечение? – вскричал Сева. – А на мои чувства тебе плевать?!
- О чувствах речи не было, - холодно заметил Соловьев.
- Ты меня использовал! – воскликнул Сева с излишним пафосом.
- Это слишком сильно сказано, - в свою очередь отмахнулся Тимофей.
- Сволочь ты! – процедил Василевский сквозь зубы.
- А ты жалок.
Это было последней каплей. Сева просто дал ему пощечину, развернулся и ушел не оглядываясь. Тима остался стоять с пораженным видом и прижатой к щеке рукой. Мимо него прошли две хихикающие девчонки, которые оказались свидетельницами этого маленького спектакля.
А Сева направился домой. Все ускоряя шаг, Всеволод, в конечном счете, перешел на бег. Бегать для Севы было делом совсем непривычным, поэтому выдохся он очень быстро. Вконец выбившись из сил, он медленно зашагал к лавочке, так кстати оказавшейся неподалеку. Рухнув на нее, парень отдышался, а потом зачерпнул из сугроба немного чистого снега и отправил в рот. Зубы свело от холода, зато ушло чувство царапающей сухости.
Почему-то первый раз в жизни захотелось курить. Курить, давясь горьковатым дымом, одну за другой, пока не кончится пачка. Сейчас это казалось единственным выходом, но вспомнив душный сигаретный запах тиминой куртки и такой же резкий привкус табака на его языке, Сева отмел эту мысль.

***

Лифт прибыл, двери медленно открылись, Сева вошел в кабину и нажал кнопку. Сняв шапку и сунув в карман куртки, он обессилено прислонился к стене, пару раз легонько приложился об нее головой.
- «Он тебя не пожалеет, не простит. Твое сердце разобьется о гранит», - вдруг вспомнил Сева слова небезызвестной песни. – Жестокий ты, - прошептал он. – Же-сто-кий, - повторил по слогам чуть громче. – Почему?
Губы его дрогнули. Сева быстро вытер вдруг подступившие слезы. Доехав до нужного этажа, он открыл дверь своим ключом, разделся и осторожно прошел к себе в комнату. Елизавета Михайловна сегодня была у них, но сейчас она, похоже, решила передохнуть и потому смотрела телевизор в гостиной, довольно громко включив звук, и не заметила его прихода.
Плотно прикрыв за собой дверь, парень бросился на постель и просто-напросто разрыдался. Абсолютно успокоился он только через пять минут. Вся подушка уже была мокрой, хоть выжимай. Сева перевернулся на спину и глубоко вздохнул.
- Нужно умыться, - вслух произнес он.
Сева резко поднялся, но перед глазами все поплыло. Он обхватил голову руками и оперся локтями о колени. Когда отпустило, он медленно встал и направился в ванную.
Освежившись, Сева прошествовал на кухню и включил электрический чайник. Цапнув из вазочки со стола «Барбариску», он развернул ее и положил в рот, а фантик машинально сунул в карман брюк. В кухню вошла Елизавета Михайловна с кофейной чашечкой в руках.
- Ой, Севочка, ты уже вернулся? Как же это я проглядела?
- Здрасьте, - причмокнул конфетой мальчик.
- Здравствуй. Ты обедать будешь?
- Нет, спасибо, не хочется. Я только чай попью.
- Ну как хочешь, - пожала плечами «домоправительница».
Сева долго сидел, дуя на чай и грея руки. Но напиток уже остыл, а мальчик все вертел чашку в руках. А потом, выпив все залпом и оставив грязную чашку и кучу разномастных фантиков на домработницу, он вернулся в свою комнату.
Там он скинул с себя свитер, в котором уже стало жарко, и снова лег на кровать, не расстилая ее, и свернулся калачиком. В тот момент он отождествлял себя с брошенным щенком: такой же одинокий и несчастный.
Все это было похоже на сон или сентиментальную голливудскую мелодраму. И сейчас Сева был «главной героиней». Вот только хэппи-энда не предвиделось. Как Тима мог так жестоко обойтись с ним? Почему бросил? Это было так неправильно, так несправедливо! Ведь Сева любил, любит и будет любить Соловьева. Всегда, не смотря ни на что. И Тима это знает, и все равно не щадит его. Это было предательством чистой воды. Сева так надеялся, что когда-нибудь они смогут открыто быть вместе, быть настоящей парой. Но, похоже, Тима не разделял этих радужных мечтаний.
Снова захотелось плакать. Но слез не было. Было только огромное чувство обиды и горечи. Сил ни на что не осталось. Кажется, парень даже ненадолго задремал.
Когда он снова открыл глаза, за окном уже сгущались сумерки. Полежав еще чуть-чуть, Сева встал и подошел к окну. На улице шел снег. Сева прислонился лбом к стеклу: оно было холодным, и холодок был приятным и успокаивающим. «Как раз то, что нужно», - отстраненно подумал мальчик.
- «А на улице снег, снег, снег, а над снегом – луна», - проговорил Сева. – Что-то меня на песни потянуло… Говорят, музыка лечит… - вслух размышлял он. – Может, послушать чего?
Он подошел к рабочему столу и включил компьютер. Агрегат зашумел, показывая, что работа началась. Мальчик сел на вертящийся стул. Когда все загрузилось, он, не глядя, поставил в очередь несколько треков, положил руки на стол перед собой, как примерный первоклассник, и положил на них голову.
«Горько плакала ива…», - донеслось до него из динамиков.
- Что-то меня сегодня тянет на ретро! – невесело усмехнулся Сева не поднимая головы.

Несколько дней пронеслись как во сне. Сева ходил в школу, учил уроки, но делал это, как бы, по привычке, не задумываясь. Головой он понимал, что все кончено, но ему отчаянно хотелось, чтобы Тима позвонил, написал смс или что-то еще сделал. Но ничего этого не происходило. Хотелось самому набрать до боли знакомый номер и подышать в трубку. Но должна же быть у обиженной стороны хоть какая-то гордость!

***

После расставания с Тимой Сева ежевечерне смотрел один и тот же советский фильм «Офицеры». И каждый раз рыдал в конце при словах Вани: «Командный голос вырабатываю, товарищ генерал-полковник!». Так продолжалось около недели. Наконец его мама не выдержала.
- Сынок, пошел бы ты погулял, такая хорошая погода.
- Что-то не хочется, мам, - ответил Сева. – Я лучше спать пойду.
- Девяти еще нет, - удивилась мама.
- Зато завтра встану раньше.
- Ну, хорошо, иди. Спокойной ночи, милый.
- Спокойной ночи, мама.

Этот фильм, и конкретно эта фраза были связаны с одним эпизодом его жизни, в которой до недавнего времени был Тима.
Это было еще весной, в апреле, кажется. Их класс стоял у кабинета истории и Тимофей с увлечением что-то излишне громко и эмоционально вещал. Мимо проходил преподаватель ОБЖ Алексей Павлович. Он был бывшим военным, уже в годах.
- Соловьев, ты чего так кричишь? – упрекнул учитель Тимофея.
Тима повернулся к нему, вытянулся в струнку и абсолютно серьезно ответил:
- Командный голос вырабатываю, товарищ генерал-полковник!
Класс затих. Алексей Павлович был мужчина с юмором и шутку понял.
- Ну-ну, - хмыкнул он. – Только в следующий раз делай это не в школе.
- Так точно! – не унимался Тима.
Все захихикали. А обэжэшник вдруг отдал честь Соловьеву и удалился.
- О, как! – выдал Тима, округляя глаза.
- Ну, ты ваще без башки! – восхитился кто-то из парней.
- Да ладно, было прикольно! – вступились девчонки за своего любимца.
А Сева молчал. Ему было все равно, что говорит или делает Соловьев. Он фанател от всех его поступков и слов. Только вот его постоянный мат немного коробил Василевского. Сева много раз высказывался по этому поводу, и со временем Тима все-таки стал меньше выражаться, при Севе, по крайней мере.

***

Мама Тимы уже стала намекать, что через несколько лет не прочь понянчить внуков. А это значит, что приходилось косить под нормального. Да и самому уже хотелось хоть какой-то определенности. Тиме пришлось окончательно порвать с Василевским. Это было его собственное решение, и оно далось ему с очень большим трудом. Тимофей вынашивал его больше двух недель, пока все-таки не решился на откровенный разговор. Парень долго убеждал себя, что все сделал правильно. Но сколько не внушай себе, все равно приходит осознание того, что делаешь больно другому человеку, до недавнего времени бывшему тебе, чуть ли, не братом. Он врал в лицо Севе, врал себе, Юле, маме. Врал всем. Мама никогда не знала о его предпочтениях, он умел это скрывать. И другие не знали. Все считали его бабником, но это была лишь игра, хитрый ход, маска, называйте, как хотите. Ведь никто не мог знать, как юноша видит во сне милых мальчиков, дрочит на рекламу мужского белья в маминых каталогах одежды и палит по ночам гейские порносайты.

Чтобы отвлечься от всех этих мыслей, Тима почти каждый день ходил в спортклуб, который находился в пятнадцати минутах от дома. Там он до изнеможения качал мышцы, потом принимал душ и шел домой. Дома он уже по привычке открывал какой-нибудь учебник или конспект, читал, но в какой-то момент, осознавая, что ничего не понимает, откладывал его в сторону. Затем включал компьютер и до ночи просиживал за стрелялками и прослушиванием музыки.
А однажды, в субботу, после очередной изнурительной тренировки у парня случился срыв. Перед самым обедом, когда все уже разошлись, Тимофей принимал душ. Парень стоял, прикрыв глаза от удовольствия и усталости, а по худому телу струилась вода. Он прислонился грудью к холодному кафелю, положив ладонь правой руки на член и слегка подрачивая. У него перед глазами стоял образ его девушки Юли. Но ее образ вдруг стал вытеснять силуэт светловолосого голубоглазого паренька. Тима недовольно поморщился. И вдруг этот воображаемый мальчик, совершенно голый, встал на колени перед Тимой и… взял в рот его член. Тима даже распахнул глаза от такого яркого и реалистичного видения. Рука заработала сильнее, приближалась разрядка. Тима помотал головой, будто пытаясь вытряхнуть это видение из головы, но образ словно отпечатался на сетчатке его глаз. Другой, свободной рукой Тима ударил по стене, еще раз, и еще.
- Ах ты, чтоб тебя! – зашипел он. – Почему ты не можешь оставить меня в покое?! Что все это значит? Почему я не могу тебя забыть?!… А-ах-х-х!!!
Белесая струя ударила в стену и стала медленно стекать вниз, приближаясь к сливу. Тима тупо следил за этим процессом. Когда первая капля достигла цели, парень зажмурился и опять помотал головой. Опустившись на корточки, он прикрыл глаза.
- Зачем ты преследуешь меня? – прошептал Тимофей в пустоту. – Я должен забыть тебя, но не могу. Это что, типа любовь? – он нервно засмеялся. – Нет, этого не может быть. Это невозможно… Так не должно быть. Это, черт побери, неправильно! Блин… Чёй-то я уже как идиот тихо сам с собой веду беседу? Все, пора завязывать с качалкой, нифига не помогает. Только время зря теряю. Хотя Юльке нравятся мои «мускулы»… Ха-ха! Я опять думаю о ней, это прогресс!
Как можно скорее закончив мыться, Тима зашел в раздевалку. Одевшись, он присел на лавку зашнуровать ботинки, но мысли снова унесли его в мир интимных мечтаний, отнюдь не традиционного характера…

***

Декабрь подходил к концу. Школьники дописывали последние контрольные и активно готовились к каникулам.
А с нового года многие люди обычно решают что-то изменить в своей жизни. Вот и Всеволод Василевский решил: забыть Тиму и жить дальше. Возможно, поменять что-то в себе. И в первую очередь парень решил купить новую куртку, а старую – если не выбросить, то отдать кому-нибудь. Потому что она напоминала о Тиме… К тому же, она стала ему маловата в рукавах.
Предпраздничная суета на какое-то время отвлекла парня от невеселых мыслей. Нужно было задуматься о подарках. Денег он скопил достаточно, и мог позволить себе сделать родителям приятное. Маме Сева уже присмотрел духи, а папе – прикольную кружку со спустившим шорты и показывающим зрителям голый зад Микки Маусом! Да, и Елизавете Михайловне он тоже приготовил подарочек – шелковый шейный платок.

***

Случилось это в последних числах декабря, перед самым Новым годом. Василевский шел из школы домой. Это был как раз последний учебный день. Сева уже собирался завернуть за угол, как вдруг заметил, что у него развязан шнурок. Он кинул сумку рядом с собой и присел устранить дефект в обмундировании. И тут до него донесся девичий смех и возглас:
- Ну, Тим, ну хватит!
И до боли знакомый голос:
- Да Юль! Перестань уже смеяться. Давай лучше поцелуемся!
Последующая тишина не оставила сомнений, что просьба была удовлетворена. Сева, схватив сумку, поднялся с земли и показался перед народом. Который его не замечал. Тимофей стоял к нему спиной и самозабвенно лизался с какой-то блондинкой.
«Стопроцентно, крашеная!», - вдруг со злостью подумал Сева.
Так значит вот ради кого его бросили?! Из-за этой недоделанной Мэрилин Монро?! Убиться веником! Просто застрелиться и не жить! Сева даже не сразу понял, что чувствует. Сначала это было глубокое возмущение, потом обида, и уже только потом, анализируя произошедшее, он понял, что это… ревность.
- Ну и свинья же ты, Тимофей! – высказал довольно громко свою мысль Сева.
Тима быстро отлепился от девушки и обернулся.
- О! Здравствуй.
- Значит, тебя на всяких блондинок тянет, да?
- Что? – прорезалась «блондинка». – Девушка, что вы себе позволяете?!
Тима, только что такой невозмутимый, просто заржал, сгибаясь пополам. А Сева вмиг стал красным как рак.
- Чего?! – Всеволод сорвался на визг. – Ну, знаете, меня это уже достало!
Девушка непонимающе уставилась на Тиму.
- Что такое?
- Вообще-то это парень! – сквозь смех выдавил Соловьев.
Девушка растерялась.
- А она у тебя еще и слепая! – «пел» дискантом Сева. – Ну что ж… Аревуар! Желаю счастья!
И ушел, оставив все еще хихикающего Тиму и ничего не понимающую Юлю. Кстати, после этого случая они расстались, к большому огорчению Тиминой мамы. Что делает честь Юле, так это то, что она никому не разболтала причины их расставания, а если кто-то спрашивал, просто отвечала: «Не совпали вкусы».
А Сева пришел к выводу, что Тима ему не нужен. Все! Любовь прошла! Парень перестал так сильно страдать и изводить маму своей меланхолией. И вместо «Офицеров» начал смотреть комедии.

***

Но если прошла любовь, это не значит, что как о человеке, с которым ему когда-то было хорошо, Сева перестал думать о Тимофее. Поэтому в Новый год ему было очень грустно и одиноко.
Парень взглянул на часы. 23:34. До нового года всего ничего. Сева набрал смс: «С новым годом». Безо всяких смайлов и знаков препинания. Палец застыл на кнопке отправления. Поколебавшись немного, он нажал кнопку отбоя. Мигнуло предупреждение, что запись сохранена в черновике. Сева вздохнул и тихо произнес:
- С Новым годом, Тима…
А Тима в это время гипнотизировал собственный мобильник. Он разрывался между желанием позвонить Юле, написать Василевскому или же оставить все, как есть… В итоге он просто накатал Юле поздравительную эсэмэску, а на Севу забил.

Этот новый год совсем не хотелось праздновать. Родителей в очередной раз пригласили в гости друзья, а Сева опять остался дома. Он сам так решил. У него не было абсолютно никакого желания веселиться. Лежа в постели, Сева вспоминал прошлый новый год. Как ему сначала было хорошо с новыми друзьями, потом эта ужасная выходка Соловьева, а потом примирение на даче под Рождество…
Всеволод вновь и вновь вспоминал то лучшее, что было между ними. Их первый раз, например… Не тот, когда он не знал, куда себя деть от боли, нет. А тот, когда он метался на кровати от тех ощущений, которые ни с чем не сравнить. Когда чувствуешь, будто внутри тебя загорается маленькое солнце.
А еще почему-то вспомнился случай, произошедший незадолго до этого их первого опыта. Все произошедшее тогда вдруг снова предстало у Севы перед глазами.

…Под конец предпоследнего урока у Василевского вдруг сильно разболелся живот. Вера Алексеевна в этот момент вбивала в юные умы фрагменты из биографии Крылова, а Тима играл под партой на телефоне.
Сева повернулся к соседу и подергал того за рукав.
- Тим, - чуть слышно позвал он.
- Чего? – отвлекаясь от игры, повернулся к нему Соловьев.
- Мне плохо.
Тима очень внимательно посмотрел на Севу:
- Что с тобой? – прошептал он.
- Опять живот разболелся…
- Опять? И часто это у тебя?
- Сейчас уже намного реже, но случается, - ответил Сева.
- И сильно болит?
- Угу.
- Может, тебе домой пойти? Я бы тебя довел…
- Соловьев, Василевский! – прервала их Вера Алексеевна. – На перемене наговориться успеете.
- Верлексевна, Василевскому плохо, - вместо извинения выдал Тимофей.
- Что случилось? – обратилась к тому преподаватель.
- Как обычно, - слабо прозвучало в ответ.
В этот момент прозвенел звонок и Сева, наскоро записав домашнее задание, под руку с Тимофеем отправился к медсестре.
В медкабинете никого не оказалось. А пока парни ждали медсестру, Тима науськивал Севу:
- Ты давай, как тебя Якиливна отпустит…
- Тима, пожалуйста! – прервал парня Всеволод. – Я же тебе говорил, что эти прозвища кого бы то ни было, меня просто вымораживают. Прошу тебя, не называй так никого, при мне хотя бы.
- Ладно-ладно. В общем, когда Евгения Яковлевна, - он намеренно четко произнес отчество медсестры, - тебя отпустит, а она точно отпустит, попроси ее, чтоб я тебя домой проводил.
- Но ты же черчение пропустишь, - забеспокоился Сева.
- Да нах это черчение! – воскликнул Тима.
- Тима-а! – протянул Сева, закатывая глаза. – Сколько можно просить? Если ты сегодня еще хоть раз при мне ругнешься, я тебе язык откушу.
- Язык откусишь? Интересно, каким это образом? – ехидно поинтересовался Соловьев.
Сева может и покраснел бы, но сейчас все краски отхлынули от лица мальчика и он, напротив, был очень бледен. Василевский молчал, и просто стоял, облокотившись о стену и прижимая руку к животу.
- Ну, где она ходит? – нетерпеливо оглядываясь, пробормотал Тима, имея в виду медсестру.
И как специально по его зову из-за угла появилась школьная медсестра Евгения Яковлевна. Завидев у дверей вверенного ей кабинета двух парней, одному из которых явно было нехорошо, она ускорила шаг.
- Опять живот, Василевский? – больше утверждая, чем спрашивая, осведомилась медсестра, подходя к Севе и беря того за плечо.
- Да, - кивнул он.
- Ну, пойдем, - вздохнула женщина.
- Тим, ты меня здесь подожди, - обернулся напоследок Сева к Тимофею.
Через несколько минут Евгения Яковлевна открыла дверь в медкабинет.
- Тимофей, зайди, пожалуйста.
Соловьев вошел. Сева сидел на кушетке и вертел в руках пустой стакан.
- Тима, ты не мог бы сейчас проводить Севу до дома? – попросила медсестра, забирая стакан у Василевского.
- Конечно, могу, - быстро сказал Тима, кивая, а про себя радуясь, что на черчение, похоже, он уже не идет.
- Отлично. Сева, мама сегодня дома? – обратилась она к Василевскому.
- Должна быть дома, - последовал ответ.
- Может, ты ей позвонишь, и она сама заедет? – предложила Евгения Яковлевна.
Сева достал из кармана брюк мобильный. Но ни домашний, ни сотовый не брали. Сева вздохнул и убрал телефон обратно в карман.
- Наверно в магазин ушла, а мобильник дома забыла, - предположил он.
- Ну, так мне вести тебя домой? – поинтересовался Тима, которому уже не терпелось покинуть здание школы.
- Похоже, придется, - отозвался Сева. – До свидания, Евгения Яковлевна, - попрощался он с медсестрой, закидывая за плечи свой ранец.
- До свидания. Придешь домой, сразу ложись, - попросила она.
- Само собой, спасибо, - уже закрывая дверь, откликнулся Сева.
Выйдя из кабинета, он обратился к Тимофею:
- Нужно предупредить Ольгу Витальевну.
Тима тяжело вздохнул.
- Ладно, ты пока иди вниз, я быстро.
Сева кивнул и стал спускаться по лестнице. Найдя преподавательницу черчения и объяснив ситуацию, Тима попросил ее спуститься их одеть и пошел с ней к раздевалкам, где уже ждал Сева.
Попросив вахтершу открыть парням раздевалку, Ольга Витальевна ушла. К удивлению Соловьева, их куртки оказались одинаковыми, только севина была меньшего размера, и от нее не несло сигаретами. Вслух Тима, конечно, ничего не сказал, но почему-то взял это себе на заметку. Хотя буквально неделю назад он видел Василевского в очень даже модном пальто, которое еще можно было носить и носить.
Когда Тимофей довел Василевского до дома, по его представлению прошло уже пол-урока. «Теперь остается чуть-чуть пошататься, может, покурить на веранде детсада, а потом можно и домой», - размышлял он. И тут от Севы поступило неожиданное предложение:
- Зайдем ко мне?
Соловьев еще ни разу у него дома не был, да и как-то не горел желанием.
- Да нет, Сев, - стал отнекиваться Тима, - тебе же отдыхать надо, а я тебе только помешаю.
- Не помешаешь! – возразил Сева.
- Да ладно тебе, - все отговаривал его Тимофей, - я лучше как-нибудь в другой раз.
- Ну ладно, - поник головой Всеволод. – Вон мой подъезд, - указал он.
Как только они поднялись по ступеням, к подъезду подъехала синяя иномарка, и из нее вышла женщина, очень похожая на Василевского.
- О, а вот и моя мама, - развеял все сомнения Соловьева Всеволод.
- А, ну, тогда я пойду? – промямлил Тимофей, уже поворачиваясь, чтобы уйти.
- Да подожди уж, я вас познакомлю, - сильнее вцепился в руку Соловьева Сева.
Женщина увидела мальчишек и улыбнулась им, но подойдя ближе, она заметила состояние сына.
- Сева, что случилось? – обеспокоенно спросила она.
- Мам, не волнуйся, все нормально, - поспешно ответил Сева и скорее перевел разговор. – Мам, познакомься, это мой одноклассник – Тима Соловьев. Тима, это моя мама – Светлана Анатольевна.
В этот момент Соловьева просто вогнало в ступор это севино: «Тима Соловьев». Его так раньше, вроде бы, не называли. В смысле, чтобы вот так вместе. Тут уж было привычнее либо просто Тима, либо Соловьев Тимофей. Вообще он как-то насчет своего имени не сильно заморачивался, но какие-то новые его вариации иногда, если так можно выразиться, просто выбивали из колеи. Но Тима постарался не заострять внимание на этом недоразумении с собственным имяреком.
- Очень приятно познакомиться, - пробормотал Тимофей.
- Взаимно, - ответила Светлана Анатольевна. – Сева о тебе рассказывал.
- Надеюсь, по его рассказам я не выходил совсем идиотом, - усмехнулся Тима.
- Ну что ты! Замечания были только лестные! – заверила женщина.
- Мам, ты, между прочим, опять мобильник дома оставила, а я тебе звонил, - укорил Сева мать.
- Ну что поделаешь, растяпа я у тебя! – рассмеялась мама. – Ой, что же мы тут стоим? – спохватилась она. – Пойдемте уже домой.
В этот раз Тима даже возразить не успел, так как неожиданно почувствовал, как Сева с силой потянул его в подъезд, и оставалось только сдаться на волю победителя.
Пока Тима раздевался в прихожей, Сева поскорее прошел на кухню и выпил очередную таблетку. Василевский вдруг почувствовал, что ему стало гораздо лучше. Это наверно было еще и потому, что к нему пришел Тима. Ведь Сева уже так давно мечтал об этом. Правда, он надеялся побыть с ним наедине, но для первого раза и так сойдет.
Севина мама в числе прочего купила большой брикет мороженого. Простой белый пломбир, но к нему было столько всего… Светлана Анатольевна положила мороженое мальчикам в креманки, нарезала туда банан, потерла шоколад и добавила грецких орехов. В общем, Тима просто молча наслаждался этой вкуснятиной, прикрыв глаза от удовольствия, и ни о чем не думал. Только опустошив креманку, Тима повернулся к также прибалдевшему Севе.
- Э… Сев, спасибо за угощение. Я, наверно, пойду.
На лице Василевского вмиг изобразилось такое страдание, что Тимофею тут же стало не по себе.
- Тебе нехорошо?
- Нет, просто мне наоборот было хорошо, пока ты был рядом, а теперь… Побудь еще немного, пожалуйста!
- Ну ладно, ладно. Ты уверен, что у тебя уже все нормально?
Сева, чуть помедлив, кивнул.
- Да, все нормально. Благодаря тебе.
- Ой, не преувеличивай! – воскликнул Тимофей, отмахиваясь.
- Но это правда! – заверил его Сева. – Зачем мне тебе врать? И… - мальчик замялся, - мне бы очень хотелось тебя отблагодарить.
- И как же? – поинтересовался Тимофей.
- Ну, - протянул Сева, - я мог бы помочь тебе с домашним заданием, - он исподлобья взглянул на собеседника.
Тима задумался. Василевский уже неоднократно помогал ему, но только непосредственно на уроках.
- Знаешь, это было бы здорово! – улыбнулся Тимофей.
Сева несмело улыбнулся в ответ:
- Если хочешь, мы можем начать прямо сейчас.
- Не отходя от кассы? – пошутил Соловьев.
- Ну да, - согласился Сева. – Можно сделать задание на завтра. Хотя, у тебя же наверняка половины тетрадей с собой нет… Тогда можно сделать то, что задали сегодня.
- Правильно, - поддакнул Тима. – Отстреляться, и не вспоминать.
Сева снова улыбнулся. Непонятно почему, но ему очень нравилась манера общения Соловьева. В принципе, общался-то он как большинство парней, но что-то было особенное в его манере разговаривать, в его шутках.
Только теперь Сева понял, что это было просто от того, что он ловил каждое слово Тимофея, потому что тот ему нравился. И именно поэтому все сказанное им казалось очень остроумным и веселым.

@темы: слэш, творчество, ориджинал

---

Темное прошлое В.В.

5 глава

Выпускные экзамены неотступно приближались, и Тима решил признаться Севе, что в дальнейшем не собирается оставаться в школе. Сева очень огорчился, и решил уговорить его остаться, но Тима был непреклонен. Мальчишки сидели в тиминой комнате. Точнее, Тима просто сидел, а Сева, забравшись на диван с ногами, обнимал любимого, положив ему голову на плечо.
- Тима, ну почему ты не хочешь и дальше со мной учиться, м? – Сева плотнее прижался к Соловьеву.
- Да не с тобой я не хочу, а здесь конкретно. Не знаю, устал я от школы, понимаешь? В техникум пойду, авось возьмут!
- Больно ты там кому нужен, - буркнул Василевский.
- Как будто я в школе больно был кому-то нужен, - в тон отозвался Тимофей.
- Мне! – отстраняясь и заглядывая Тиме в глаза, пылко заверил Сева. – Ты мне был нужен! И не только был, но есть и будешь.
- Ага, был, есть и буду есть! – усмехнулся Тима.
- Не смешно! – вконец разобиделся Василевский, слегка пихнув его.
Тима вновь притянул Севу к себе.
- Севка, я и так от тебя никуда не денусь, как ты не понимаешь? – Тима, снова посмотрев на Севу, ободряюще улыбнулся. – Веришь?
- Верю, - тихо отозвался тот.
Ему действительно очень хотелось в это верить, но что-то подсказывало ему, что все это – самообман. Но от этих неуместных мыслей его отвлекли нежные тимины поцелуи. Это была такая редкость, чтобы Тима вот так его целовал. Нет, он мог вгрызаться в губы, стукаясь о зубы Севы своими, мог нетерпеливо совать ему в рот свой язык так, что Сева просто давился. Он мог в экстазе, делая приятно себе, до боли сжимать гениталии Севы, и приходилось просто-напросто кричать, чтобы Соловьев снова пришел в себя.
Но в этот раз все было как-то иначе. Не было той порывистости в движениях, не было торопливого раздевания и хватания. Была только безграничная нежность. Были поцелуи. Был… минет. И было желание не прекращать. Не останавливаться. Не кончать…
В тот вечер Тима полностью осознал, что он действительно любит его. Он любит Севу. Осознание этого пришло еще в то незабываемое рождество, но тогда он не сильно над этим задумался, а теперь… Расставание с ним вдруг показалось очень тяжелым. Но ведь они в принципе и не расстаются. Они смогут встречаться в свободное от учебы время. И, тем более, у них впереди еще целое лето.
Но, даже почувствовав это, Тима не решился сказать об этом вслух. Хотя он и понимал, что для Василевского, скорее всего, эти три слова будут значить намного больше самого классного траха или страстного поцелуя. Но, к несчастью, Тима, в отличие от Севы, обладал некоторым опытом, и ему уже приходилось переживать горечь расставания и потери. И все из-за этих трех проклятых слов…

***

Вот и наступило долгожданное лето! Точнее наступило-то оно уже недели две как, но только теперь школьники ощутили это в полной мере. Сдав последний экзамен и отгуляв скромненький выпускной (это же все-таки только девятый класс), парни таки решили выбраться на природу. Тима уже давно предлагал Василевскому съездить на озеро. Это, можно сказать, была его находка. Там мало кто бывал, и это им было на руку. Водоемчик этот находился за городом, примерно полчаса на автобусе и некоторое количество минут непосредственно от остановки.
С утра пораньше мальчишки отправились в путь. Соловьев прихватил палатку на всякий случай, мало ли что…
Прибыв на место, парни расположились на берегу. На ближайший километр никого, кроме птиц и бабочек, не наблюдалось, так что парням не о чем было беспокоиться.

***

Тима сидел на берегу, лениво тянул минералку из пол-литровой бутылки и наблюдал за плесканием Севы. Но вот Всеволод, наконец, вышел из воды и стал вытираться. Тимофей не сдержался. Отложив минералку в сторону, он оповестил чуть охрипшим голосом:
- Василевский, ты не представляешь, как я тебя хочу!
Да нет, можно было догадаться. Одного взгляда на тимины плавки было достаточно, чтобы это понять. Бросив красноречивый взгляд на не менее красноречивую выпуклость, Сева широко улыбнулся и соблазнительно так промолвил:
- Ну, идем в палатку! Не хочу на солнце сгореть.
В этой, с позволения сказать, палатке можно было только сидеть. Нет, конечно, при желании можно было и лежать, но без особого комфорта.
Тима полез в свою спортивную сумку и достал пачку презервативов и смазку с ароматом клубники. Сева изумленно поднял брови.
- Да ты подготовился, я смотрю! Ты что же, заранее знал, чем мы будем здесь заниматься?!
Тима с притворным смущением опустил глаза и вымолвил:
- Я на это надеялся.
В палатке Тима скинул плавки и на удивление быстро надел резинку. А Сева, тоже предварительно оголившись, постарался лечь наискосок, практически упираясь головой в угол тента. Ноги его были согнуты в коленях, руки спокойно лежали на груди. Парень размеренно дышал и, что называется, приготовился получать удовольствие.
Тима подполз совсем близко к Севе и пристроился между его разведенными ногами. Мягко взяв партнера за бедра, Тима чуть их погладил. Просто провел руками вверх-вниз. Всеволод вздрогнул, и все его тело вмиг покрылось гусиной кожей.
- Да ты замерз у меня. Ничего, я тебя сейчас согрею! – улыбнувшись, пообещал Тима.
Соловьев потер руки друг о друга, подышал на них и снова стал гладить бедра Севы. Потом его руки сместились на ягодицы, а затем он стал массировать член партнера.
Так продолжалось несколько минут. Сева обнимал ногами талию Соловьева, а руками сжимал тоненький плед, на котором лежал. Но вот Тима убрал руки. Несколько томительных секунд прошло перед тем, как Сева решился открыть глаза. Взгляды парней встретились. Тима улыбнулся, Сева смущенно улыбнулся в ответ. Соловьев выдавил содержимое на пальцы и закрыл тюбик. Правая рука легла на севину ягодицу, а левая на его пах. Правой рукой Тима начал продвижение вглубь, а другой продолжил «массаж». Но теперь к этому он добавил еще и рот.
Минет продолжался минут пять, а потом Тима очень мягко и осторожно начал входить в Севу. Он вошел уже наполовину, но дальше дело не пошло. Василевский вдруг напрягся и сжался, вцепившись руками Тиме в колени, будто пытаясь отстраниться. Сева прерывисто задышал, жмурясь и кусая губы от боли. Тима замер, не решаясь продолжить.
- Что такое? – растерялся Соловьев. – Неужели больно? Ты ведь уже привык вроде…
- Нет-нет, дело не в этом… - выдавил Сева. Он снова зажмурился, а на ресницах заблестели слезы. – М-м! Мне больно… только ты не причем… Отпусти, пожа-алуйста!
Тима, абсолютно сбитый с толку, поспешил выйти из него. Василевский тут же повернулся на бок и свернулся как эмбрион, держась за живот. Естественно, тут уж не до этого, и все возбуждение тут же схлынуло…
Тима приблизился к Севе и погладил по голове.
- Скажи, где конкретно болит?
- Точно не скажу. Везде… ум… старые раны…
«Он еще шутить пытается!», - подумалось Тимофею.
Соловьев, как можно скорее избавившись от презерватива, надел трусы и выскочил из палатки. Достав из сумки запасной плед, он снова вернулся к Василевскому. Накрыв парня, Тима опять метнулся к сумке. В боковом кармане лежал мобильник. Сева когда-то давал ему телефон своей мамы на всякий случай, и вот он пригодился. Жаль, что так не вовремя и при таких обстоятельствах. Тима нашел номер и нажал кнопку вызова. Гудок шел секунд десять и наконец…
- Светланнатоленна, здравствуйте! Это Тима. Да. Я чего звоню: Севе плохо! Пожалуйста, не пугайтесь! Я не знаю. Сейчас вызову. Сказал, что дотерпит. Конечно, я за ним послежу. Конечно, буду на связи.
Вызвав скорую, Тима вновь вернулся к Севе. Тот так и лежал, не шевелясь, и тихонько всхлипывал. Присев рядом, Тима погладил Севу по щеке.
- Хороший мой, не плачь, все хорошо будет. Скорая уже едет.
Сева, всхлипнув вновь, уставился на Тиму.
- Н-не надо скорую! У меня сейчас все пройдет! Только я полежу немножко…
- Ишь, чего вздумал! Я тут беспокоюсь, стараюсь, а он! Так, давай-ка… - вдруг спохватился Соловьев, - тебе нужно одеться. А то покажешься перед врачами, в чем мать родила. Даже некультурно как-то.
Сева чуть кивнул, соглашаясь, и попытался подняться. Но не тут-то было: боль снова согнула его пополам, парень застонал, а сильные руки Тимы уложили обратно.
- Я тебя сам одену, - сказал Тима и вылез из палатки.
Вернувшись через минуту, сам полностью одетый, с севиным рюкзаком в одной руке и с его джинсами и футболкой в другой, Тима кинул одежду рядом с собой и извлек из рюкзака чистое белье и носки. Взяв в руки трусы, он взглянул на Севу. Тот зарделся.
- Так, хватит краснеть! – «строго» сказал Тима, откидывая плед. – Чего я там не видел? Давай, оп! Ну вот. – «Снимать их гораздо проще», - совсем некстати подумалось ему. – Теперь давай штаны наденем.
Со стороны это было похоже на то, как маленького ребенка, еще не совсем проснувшегося, собирают в детский сад.
Потихоньку выведя Севу «на воздух», Тима быстро сложил это убожество, носящее гордое название «палатка» и собрал сумки. Только одно покрывало валялось на земле, на котором калачиком свернулся бедный Сева.
- Так, я это все на тебя оставляю, - кивнул на вещи Тима, – ты только никуда не уходи.
Сева только слабо улыбнулся и снова поморщился.
К слову, Тима договорился встретить скорую на автобусной остановке, на которой они сами высадились, приехав сюда.
- Подожди… - вдруг прорезался Сева.
- Чего еще?
- Мне вроде получше. Я с тобой пойду…
- Нет, оставайся здесь, - возразил Тимофей, - я скоро.
- Ну, пожалуйста! – заскулил Сева. – Не оставляй меня одного. Я дойду, правда!
В подтверждение своих слов он тяжело приподнялся, встал на четвереньки и уже приготовился к новому «рывку». Тима бросился к парню и помог встать на ноги.
- Как ты? – спросил Тимофей, внимательно вглядываясь в побледневшее лицо Севы.
- Нормально, - кивнул больной.
- Тогда погоди, я тебя отпускаю…
Тима разжал руки и отступил на шаг. Сева, готовый упасть в любой момент, все-таки нетвердо, но стоял. Быстро засунув покрывало в севин рюкзак, и закинув его за плечи, повесив на одно плечо свою сумку, перекинув ремень через голову, и взяв сложенную палатку, Тима оставшейся свободной левой рукой подхватил Севу за талию. Василевский, обхватив тимину шею, тяжело вздохнул и молвил:
- Ну, с Богом!
Тима только хмыкнул. Вот что правда, то правда. Сейчас парни были похожи на что-то среднее между погорельцами и вьючными животными. Точнее, вьючным животным был Тима, которому прописали еще и поклажу в виде полуживой тушки мальчика.
Дорога до остановки в среднем могла занять минут пять, но сейчас парни потратили времени раза в три больше. Плюс ко всему, Севу по дороге еще и стошнило. В общем, Тима сто раз пожалел, что поперся вместе с ним.
Подойдя, наконец, к вожделенной веранде с лавочкой, Тима со смесью досады и радости отметил, что скорая еще не приехала. С одной стороны это конечно хорошо, что врачам не пришлось ждать неизвестно чего, точнее, кого, а с другой – теперь придется ждать им. Причем неизвестно сколько.
Остановка была пуста. Бросив сумки под лавку, Тима сел сам, а Сева прилег, поджав ноги и пристроив голову у Тимы на коленях. Так они провели несколько минут. Тима гладил Севу по голове, тихонько напевая, кажется, саундтрек из какого-то фильма. При этом он отметил, что у Василевского поднялась температура.
Но вот послышался шум подъезжающей машины. Наконец-то! Не прошло и года! Да, это была карета скорой помощи.
С переднего сиденья легко вспорхнула молоденькая фельдшер и подбежала к мальчишкам.
- Ну, что у нас здесь? – осведомилась она совершенно будничным тоном.
- Живот, - отозвался Сева.
- Встать можешь?
Сева утвердительно мукнул и сел на лавке. С помощью Тимы и фельдшера он дошел до машины. Девушка распахнула дверцы, и все забрались в авто.
- Ой, я сейчас, там вещи, - Тима сбегал за сумками.
Когда он вернулся с поклажей, Сева уже лежал на какой-то каталке, а девушка пальпировала его живот. Вдруг Сева вскрикнул.
- Так-так, - протянула фельдшер, опуская его футболку. – Сейчас температуру смеришь. Жень, поехали! – бросила она через плечо водителю.
Машина тронулась.
- Это что-то серьезное? – не удержался Тима.
- Молодой человек, у нас ничего несерьезного не бывает. У нас даже вата суровая.
Тима лишь криво усмехнулся, а Сева издал что-то вроде смешка. Но смеяться ему тоже было больно, напрягались мышцы живота.
Девушка вообще попалась веселая, этакая оптимистка. С ней парни и не заметили, как приехали.
По прибытии Севу тут же куда-то увезли, а Тима остался в коридоре наедине с сумками. Бросив свои тюки на лавку, он стал мерить пространство коридора широкими шагами. Через несколько минут к нему подошла та девушка из скорой помощи.
- Ну чего ты таскаешься тут со своим барахлом как с писаной торбой? – спросила она. – Оставь все в гардеробе пока, никуда не денется.
Тима так и поступил. Облегченный, без вещей, он сидел в коридоре на лавочке.
«Господи, ну чего там с ним делают так долго?» - думалось Тиме. Он еще по дороге позвонил Севиной маме и сообщил куда ехать, и его родители должны были вскоре прибыть. Оставалось только ждать…

***

Севочка полусидел на койке и решал судоку одно за другим. Часы тянулись как резина. 8, 9, 10… Сева тяжело вздохнул и перевернул страницу журнала. Скоро должна прийти мама, после обеда навестит Тима, а вечером папа обещал заехать. Короче, у него сегодня «день посещений». Прямо как в тюрьме.
Дни, проведенные в больнице, были для парня самыми длинными и тяжелыми за последние годы. На самом деле, печальный опыт у Севы уже был, но он уже ничего не помнил, ведь это было так давно и неправда! Лет в шесть ему тоже делали операцию, но тогда он лежал с мамой. А теперь-то он уже взрослый.
Мысли Севы прервали. Его сосед Саша, кажется дремавший до этого, задвигался и повернулся к нему.
- И как ты эту фигню решаешь? – изумился он.
- Это не фигня, это – судоку, - сухо откликнулся Сева.
- Ну да, большая разница, - хмыкнул сосед.
- Ничего ты не понимаешь. На самом деле это очень интересно, если разобраться.
Саша, отвернувшись, со скучающим видом стал созерцать потолок. А Сева уставился в окно. Там за окном по голубому-голубому небу медленно проплывали облака, ярко светило июньское солнце, в стекло бились ветви клена. И очень хотелось на улицу…

Саша был на три года старше. Он появился здесь намного раньше Севы. Когда Василевского после операции привезли в палату, Саши не было. Кажется, он ужинал. А Сева, измотанный событиями дня, сразу уснул.
Утром следующего дня Василевский проснулся от голода. Вчера он почти ничего не ел, только позавтракал тарелкой манной каши и выпил кофе. Мороженое, съеденное по дороге на автобусную остановку, не считается.
Открыв глаза, Сева не сразу понял, где находится. Парень лежал на боку, повернувшись носом к стенке. Сева перевернулся на спину. Правый бок вдруг полоснуло болью. Сева охнул и непроизвольно подтянул колени к животу. Ах, ну да, это же шов заживает. Теперь он все вспомнил.
- Ты уже не спишь? – вдруг услышал Всеволод веселый голос.
Он обернулся. На соседней койке сидел парень в выцветшей зеленой футболке и синих спортивных штанах с вытянутыми коленками. Взъерошенные русые волосы почему-то навели на мысль о Гарри Поттере, а вот во внешности парня было скорее что-то от Вячеслава Тихонова. И еще от Севиного папы.
- Не сплю, - охрипшим со сна голосом отозвался Сева.
- Ну, с добрым утром тебя. Ты как раз вовремя, скоро будут разносить завтрак. Я Саша, кстати.
- Сева.
- Очень приятно.
- Взаимно. Саш, а где можно умыться?
- В туалете, где еще-то? – отозвался сосед, недоуменно пожимая плечами.
Сева понял, что ступил. Действительно, где же еще?
- А где здесь туалет? – снова задал он тупой вопрос.
- Налево по коридору до конца. Только смотри мужской с женским не перепутай!
- Постараюсь.
- Ой, подожди… - спохватился Саша, - тебе же пока нельзя вставать… Ты знаешь что, давай, я тебе сейчас все подам, и ты умоешься. А когда приспичит, ты мне скажешь, я тебе… эм… утку дам и отвернусь или выйду. Или медсестру позову, да?
Сева залился румянцем и отвернулся к стенке.
- Хорошо, - тихо откликнулся он.
В общем, сосед Севе достался сравнительно адекватный. После завтрака парни просто болтали.
- С чем ты здесь? – поинтересовался Василевский.
- Гастродуоденит, - лаконично ответил Саша. – А у тебя, я так понял, аппендицит?
- Да, вчера была операция.
- Да я знаю, мне сказали.
Сева чуть смутился.
- А ты здесь еще надолго? – решил узнать он на всякий случай.
- Где-то через неделю должны выписать.
- Надеюсь, что меня тоже…
- Ну, если никаких осложнений не будет – тогда да, - подтвердил Саша.
- Да не должно, вроде. У меня, как только боли начались, так сразу скорую вызвали. Я даже ничего понять не успел.
- Это хорошо, что сразу, могло прорвать… Блин, - Саша поморщился, - давай не будем об этом?
- Конечно, извини.
- Не извиняйся, я первый начал.
С минуту длилось молчание.
- Ты в «Контру» играешь? – вдруг задал вопрос Саша.
- Нет, - откликнулся Сева.
Саша сразу поник.
- Ну, а вообще в комп играешь? – сделал он новую попытку.
- Почти нет, - снова разочаровал парня Василевский. – В «Героев» только…
- А… Ну, мне они не особо нравятся. Извини, конечно.
- Да ничего. Я вот книги больше люблю читать. А ты читать любишь? – с надеждой спросил Сева.
- Не особо, - дернул плечом сосед. – Я только некоторых авторов читаю. А вообще я мангой увлекаюсь.
- Это что такое? – заинтересовался Сева.
- Ты не знаешь? – изумленно поднял брови Саша.
Сева отрицательно покачал головой.
- Ну, ты даешь! А что такое аниме, хоть знаешь?
- Да, видел пару мультфильмов.
- Понравилось?
- Нормально, - неопределенно пожал плечами Всеволод.
- Угу, так, - кажется, Саша что-то решал для себя. – Ну, если тебе интересно, манга – это японские комиксы. Стилизация та же, что в аниме.
- Ясно, - понимающе кивнул Сева.
- Если хочешь, могу дать тебе почитать, - помявшись, предложил Саша.
- Буду признателен, - смущенно улыбнулся Сева, - а то мне книги еще не привезли.
- Отлично! – весело откликнулся парень. – Мистику, детективы любишь?
- Люблю.
Саша полез в свою тумбу и достал маленькую, немного потрепанную книжку в мягкой обложке. На колени Севы приземлилась манга. «Тетрадь смерти» - прочел название Сева.
- Заинтриговал, - хмыкнул он.
- Только там читать надо с конца, - предупредил Саша.
- Ага, спасибо.

Весь оставшийся день Сева и Саша обсуждали мангу, аниме и вообще японскую культуру в целом. Саша оказался очень даже интересным собеседником. В интересующей его области он был, можно сказать, профессионалом. В свою очередь Василевский попытался приобщить Сашу к японским кроссвордам – судоку, которые он сам страстно любил, но Саша так и не проникся магией цифр. И именно поэтому он так отреагировал на судоку в севиных руках.

Приходила мама, поговорила с Севиным врачом, принесла сыну фруктов и книги: «Макбета» Шекспира и «Мастера и Маргариту» Булгакова. Выбор пал именно на эти произведения потому, что Сева сам попросил их принести. С недавних пор он увлекся английской классикой. Зачитав до дыр Диккенса и Теккерея, Сева переключился на отца английской драмы – Уильяма Шекспира. А Булгакова он решил прочитать после просмотра фильма. У него так всегда было, если он смотрел фильм по книге, которую еще не читал, ему обязательно хотелось сравнить продукт с оригиналом. Тем более, Вера Алексеевна намекала, что в 11-ом классе они и так будут этот роман читать, так можно же и заранее.

Так что, когда пришел Тима, Сева сидел на кровати и читал «Макбета». С мангой, которую давал ему Саша, он к этому времени уже давно справился. Нельзя сказать, что конкретно эта история привела его в восторг, но в целом манга его привлекла.
- Ну, здравствуй, друг, почти что брат! – войдя в палату, поздоровался Тимофей.
Василевский аж подпрыгнул на койке.
- Тимка! Приве-е-ет! Я так скучал! Очень-очень! – Сева отложил книгу в сторону.
- Меня всего день не было, - напомнил Тима, обнимая его.
Всеволод крепко прижался к другу.
- А тут день – за два, а одна минута приравнивается к четырем, как в колонии строгого режима!
Мальчишки рассмеялись.
- Ну, все, отпусти меня, задушишь! – взмолился Тима, похлопывая Василевского по спине, потому что Сева, похоже, не собирался разжимать стальных объятий.
- Прости-прости! – смущенно забормотал Всеволод, наконец, отпуская парня. – Знаешь, вот сейчас тебя увидел и понял, как мне хочется домой.
- Потерпи всего несколько дней, - Тима нежно погладил Севу по щеке.
Похоже, друзья, обрадованные встрече, уже не замечали ничего вокруг, даже Севиного соседа по палате. В данный момент он непроизвольно напомнил о себе. Саша, до этого читавший незабвенную мангу, запоздало отложил комикс, встал с постели и вышел в коридор.
- Я тебе тут сок принес, - Тима достал из ранца двухлитровую коробку яблочного сока.
- Ой, а мне сейчас сок нельзя. Только воду и чай, - расстроено ответил Сева. – Ты забери себе, ладно?
Тима, кивнув, вздохнул.
- Ну, извини, - загундел Сева, - я тебе хотел позвонить, чтобы предупредить, но забыл. Мне же сейчас почти ничего нельзя. Не приноси мне ничего из еды, ладно?
- Ладно… - откликнулся Тима. – А сосед твой?
- У него все еще строже, - вздохнул Сева.
- Ясно… Что же ты кушаешь-то?
- Кашку-малашку я кушаю, - хихикнул Сева. – Да ты не переживай, я наедаюсь, мне же и родители еду из дома несут. Ты мне лучше в следующий раз принеси каких-нибудь фильмов.
- Каких, например?
- Да хоть «Идентификацию Борна». А можно и ту, которая без Борна!
- Шутник! У вас есть, где смотреть?
- Конечно! Иначе бы я не попросил. У нас тут есть свои люди. В 5-ой палате – парень с ноутом.
- Ясно.
- Я именно поэтому и забыл тебе позвонить, - признался Сева, виновато опустив голову, - мы фильм смотрели.
- Какой?
- Ой, название такое мудреное… - Сева нахмурился, вспоминая, - «Ликвибрум», что ли?
- «Эквилибриум»? – подсказал Тима.
- Да, точно! Ты его смотрел? Понравился?
- Смотрел в прошлом году по телику. Прикольный фильмец.
- Да-а! – отозвался с придыханием Василевский. Похоже, фильм произвел на него неизгладимое впечатление. – Слушай, а помнишь, ты мне рассказывал про свой любимый мультик детства?
- Честно говоря, не очень, - признался Тима.
- Ну, «Черный пират».
- Ах, этот… И чо?
- Он у этого парня тоже есть, представляешь?
- Милый, чёй-то тебя сегодня на киноманскую тему потянуло, ты заболел? – рассмеялся Тима.
- Хорошая шутка, - невесело откликнулся Василевский. – Мне тут, между прочим, больше и заняться-то нечем. Весь день лежу как бревно. Скучно. А тут хоть какое-то развлечение.
- Ну, ладно-ладно, не сердись, - примирительно сказал Тима. – Что ты хочешь, чтобы я тебе принес в другой раз?

Когда Тимофей ушел, Саша снова вернулся в палату. Но вместо того, чтобы лечь на свою койку, он подошел к Севе.
- Заботливый у тебя друг. Или это брат?
- Друг, - отозвался Сева. – Да, он очень заботливый.
- Я вот только не понял, как его зовут? Дима?
- Тима. Тимофей.
- Прикольно, - усмехнулся Саша. – Редкие у вас обоих имена. Не то, что у меня…
- Да ладно, нашел из-за чего расстраиваться.
- Да я не расстраиваюсь, - отмахнулся парень. – Просто Саш всегда было пруд пруди, у меня только своих знакомых Саш – шестеро! Причем половина из них – девчонки.
- Ну, у нас в классе, например, четыре Маши, представляешь? – пожал плечами Сева.
- Тоже нехило! – хмыкнул Саша.

Короче говоря, Саша не догадался о взаимоотношениях Севы и Тимы. А если и догадался, то виду не подал, и отношение к соседу по палате не изменил до самой выписки последнего, или опять же просто этого не показал. Севу выписали через пять дней, а Сашу буквально на следующий же день за ним. Ребята на прощание обменялись телефонами и в дальнейшем стали поддерживать связь.

***

Этим летом Сева решил пожить на даче вместе с мамой. Во-первых – из-за пережитой болезни, а во-вторых, свежий воздух вообще полезен для здоровья. Хоть Сева и не очень любил дачу, но сейчас он понимал, что лучшего места для отдыха не найти. Здесь можно было купаться, кататься на велосипеде, дышать свежим воздухом и просто закаляться. По выходным к ним обычно присоединялся папа.
Так прошел июнь и половина июля. Все это время Сева постоянно созванивался с Тимой, а тот в свою очередь даже навестил его пару раз.
В середине июля Всеволод на несколько дней ездил в город из-за обследования, которое было ему назначено перед выпиской, потому что с его здоровьем необходимо было постоянно проверяться в профилактических целях.
Вернувшись, наконец, с обследования домой, Сева тут же позвонил Тимофею. Тот обрадовался, что Василевский теперь находиться в непосредственной близости от него, а не на своей даче, и напросился в гости на следующий день. Всеволод с огромной радостью принял друга.
Парни пили чай с эклерами на кухне и болтали. Севина мама, дабы не мешать мальчикам, решила заняться своим любимым делом – погладить белье.
- Сев, вот ты безвылазно сидишь на своей даче, тебя не слышно, не видно, про тебя уже и ребята спрашивали. Соскучились, увидеть хотят.
Для Василевского это было в новинку, чтобы по нему скучали, обычно он ни с кем так близко не сходился. Но теперь с ним постоянно созванивался и виделся Тима, а его друзья, похоже, стали и Севиными друзьями.
- Слушай, а если нам всем вместе собраться, а? – предложил Тима. – Как считаешь?
- Можно, где только… - задумался Сева.
- Так у меня можно или у тебя, или вообще на вашей даче. Как думаешь, твои позволят?
- Надо спросить, - отозвался Сева. – Пойду, у мамы узнаю, - и он пошел в «гладильную».

***

Естественно, родители разрешили ребенку повеселиться с друзьями на даче. Мама благоразумно решила им не мешать и осталась в городе.
Отдыхать поехали тем же составом, которым собирались в Новый год, правда в этот раз к компании также присоединилась новая девушка Жени – Аня. А вот Кирилл все еще был одинок.
Приехав на дачу около полудня, ребята сразу нашли, чем заняться. Тимофей и Михаил с разрешения Севы тут же прихватизировали мангал Марка Романовича, поэтому в скором времени на полпоселка разносился сногсшибательный аромат жареного мяса. Девушки настрогали салат и с чувством выполненного долга пошли купаться в бассейне, к ним также присоединились незадействованные в приготовлении шашлыка парни. Севе после операции можно было есть мясо совсем немного. К тому же, ребят приехало много, так и так им всем понемногу достанется.
Василевский купаться не пошел, ибо стремно ему было демонстрировать недавно заживший шрам. Он сидел недалеко от Миши с Тимой в плетеном кресле и читал второй том «Войны и мира». Это произведение задали по школьной программе, а Сева ведь был очень ответственным и по возможности читал всю заданную на лето литературу.
- Слышь, книжный червь! – окликнул его Мишка.
Сева поднял голову от книги, изящно поправив упавшую на глаза челку.
- Ты кроме чтения еще что-нибудь делать умеешь?
- В каком смысле? – не понял Сева.
- В смысле: любишь кататься – люби и саночки возить. Раз уж ты ничем таким не занят, может, вынесешь из дома воды? Полуторку обычной воды из-под крана, - расшифровал Михаил, видя немой вопрос в глазах Василевского.
- А, хорошо, - Сева решил не возражать и, отложив увесистый томик, поднялся с насиженного места и скрылся в доме.
Вернувшись через несколько минут с полной бутылкой, Сева отдал ее Мише.
- А шило есть? – спросил Тимофей.
- А шило-то зачем? – еще больше удивился Сева.
- А мы в пробке дырку сделаем. Так надо, - безапелляционно добавил он.
Всеволод пожал плечами и отправился в гараж перебирать папины инструменты. Найдя, наконец, нужную вещь, он вручил ее парням и снова уселся читать.
Прошло совсем немного времени, как его снова прервали. Тимофей, проделав в пробке дырку, сначала использовал ее по назначению – гасил сильно разгоревшиеся угли, а потом вдруг взял и, направив горлышком на Севу, сжал бутылку. Холодная вода тоненькой струйкой брызнула из отверстия и окатила Василевского. Он взвизгнул и подпрыгнул, пытаясь прикрыться книгой.
- Что ты делаешь, дурак?! – завопил он.
Тима и Миша только расхохотались в ответ, а Соловьев снова «выстрелил» в Севу водой.
- Прекрати, идиот! – Василевский вскочил со своего места и бросился к Тимофею. – Сейчас я тебе покажу! – он попытался отобрать у Соловьева «холодное оружие», но тот ловко уворачивался и хохотал, при этом умудрившись еще пару раз окатить Севу водой.
Мишка не вмешивался в борьбу за бутылку, а только наблюдал со стороны и посмеивался. Наконец Севе удалось завладеть бутылкой и выстрелить в противника. И попал он ему прямо на… Короче, теперь казалось, что Тима оконфузился. Мишка просто покатился со смеху, а Сева испуганно прижал ладонь к губам, он ведь не нарочно это сделал, просто, как говорится, рука дрогнула.
Тима от неожиданности застыл с раскинутыми руками, а Сева отступая к Мише, скороговоркой забормотал:
- Тим, прости меня, пожалуйста, я не нарочно, правда…
Соловьев попытался отряхнуться, и только еще больше развеселил Мишку. Тима сердито уставился на него, а затем процедил сквозь зубы, обращаясь к Василевскому:
- Мне бы переодеться!
Сева испуганно закивал.
- Ладно, - все еще посмеиваясь, выдавил Миша, - отдай ее сюда, - он забрал у Севы бутылку, в которой воды уже осталось меньше половины.
Тима и Сева пошли в дом. Всеволоду тоже стоило сменить футболку, которая сильно намокла под «обстрелом».
Как только они оказались в доме, Тима дал Василевскому хорошую затрещину.
- За что? – на автомате выкрикнул тот, хватаясь за ушибленное место, хотя понимал, что в принципе заслужил.
- За то самое! – отрезал Соловьев. – Я теперь как мудак какой-то!
- Ты первый начал! – парировал Сева.
Тима не стал возражать. Вместо этого он глубоко вздохнул и уже спокойным тоном попросил:
- Дай что-нибудь на смену.
- Пойдем наверх, - махнул головой в сторону лестницы Василевский. – Думаю, мои джинсы тебе малы будут, - рассуждал он, поднимаясь по ступеням, - а вот папины… Хотя, он высокий. Ладно, их ведь загнуть можно…
Войдя в родительскую спальню, Сева полез в шкаф и достал старые отцовские джинсы.
- Примерь, - кинув их на кровать, сказал он.
Тимофей стоял в дверях и осматривал комнату. Ничего не изменилось здесь с Рождества. На парня нахлынули приятные воспоминания, и он уже думать забыл о том, зачем он здесь.
Кажется, Сева это понял. Встретившись взглядом с Тимофеем, он улыбнулся. Тот усмехнулся в ответ и, подойдя к кровати, стал расстегивать джинсы. Сева неотрывно следил за тем, как пальцы расстегнули пуговицу, затем молнию, а потом Тима стянул с себя джинсы, едва не захватив вместе с ними и светло-серые боксеры. Быстро оторвав взгляд от Тимофея, Сева направился в свою в комнату, на ходу стягивая с себя влажную футболку. Тима проводил его взглядом и, сев на кровать, стал стаскивать штаны.
Как и сказал Сева, джинсы оказались Соловьеву длинноваты. Но длинные – не короткие. Загнув штанины, он пошел в комнату к Василевскому. Тот как раз переоделся. Стоя у шкафа спиной к двери, он выворачивал футболку, которую уже снял. Он не заметил, как вошел Тима, и Соловьев этим воспользовался. Как можно осторожнее прикрыв за собой дверь, он тихо пересек комнату и, оказавшись у Севы за спиной, обнял его. Тот естественно ничего подобного не ожидал и вздрогнул от прикосновения, но поняв, что произошло, расслабился и, отбросив футболку на кровать, обнял тимины руки.
Тима поцеловал Севу в макушку, затем в щеку, потом спустился к шее, а тот в свою очередь еще теснее прижимался к нему, выгибался и, прикрыв глаза от удовольствия, тихо вздыхал. Но тут тимина рука вдруг каким-то магическим образом оказалась прямо у Василевского в шортах! Всеволод распахнул глаза от неожиданности и положил свою руку на тимину ладонь.
- Нет-нет, нам сейчас нельзя… могут войти, увидеть… - запротестовал Сева.
- Плевать… Мы осторожно… - не переставая покрывать короткими поцелуями шею мальчика, отозвался Тимофей.
- Нет, ну, правда… - не оставил попытки возразить Василевский, но активно не сопротивлялся.
- Я дверь закрыл, - выдохнул Тима.
- Так ее могут и открыть, она же без задвижки… Ох! – кажется Тима, который уже начал достаточно активно стимулировать вставший член друга, сделал нечто особенно приятное. - Ах, Тим! Я, кажется, скоро… кончу! – парень откинул голову на плечо Соловьева и тяжело дышал.
Несколько томительных минут и… «А-а-ах!!!»
- Похоже, мне придется полностью переодеться… - заметил Всеволод.
- Похоже на то, - согласился Тима. – Ладно, я это, руки помою и к ребятам пойду. Нас наверно уже заждались…
Только он успел это сказать, как снизу раздался голос Мишки:
- Эй, пацаны! Вы где там? Водка стынет!
- Ну, вот, легки на помине, - усмехнулся Тима, оборачиваясь на дверь. – Уже идем! – крикнул он Мишке. И Тима, подмигнув напоследок Василевскому, вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Сева вышел из дома через пару минут. Теперь вместо разноцветных шорт на нем были однотонные спортивные штаны.
Окинув взглядом двор, Сева понял, что ждут только его.
- Простите меня, ребят, что заставил вас ждать. Надеюсь, вы и так неплохо развлекаетесь? – и лучезарно улыбнулся.
- Он всегда такой вежливый? – тихо спросила сидевшая в отдалении Аня Женьку, которая видела Василевского второй раз в жизни (первый вообще был мельком).
- Ну да, - пожал плечами Женя. – А что?
- Да ничего.
Сева уже о чем-то говорил с Кириллом, мило ему улыбаясь.
- Слушай, - снова зашептала девушка, - а он что, того?
- Чего, «того»? – не въехал Женька.
- Ну, голубой? – почти беззвучно выдохнула Аня.
Женя прокашлялся и быстро огляделся вокруг.
- Ну, вообще да, - небрежно бросил он, стараясь не заострять на этом внимание.
- Правда? Бедный… - протянула девушка.
- Бедный? – усмехнулся Женька. – Я бы не сказал.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, хоть на дачу его посмотри…
- Да я не о том! – отмахнулась Аня, закатывая глаза.
- Да я понял. Шучу я. Типа.
- Почему это «типа»? – насторожилась Аня.
- Так, Анна, я ведь щас заревную! Он тебе понравился, что ли?!
- Чего?! – фыркнула девушка. – Что за глупости! Он – мне? Меня, знаешь ли, андрогинные мальчики не привлекают.
- Смотри у меня! – Женька облегченно вздохнул и улыбнулся. Хотя парень и не понял слово «андрогинные», но это явно было не про него.
- Воркуете, голубки?
Ребята подняли головы: к ним приближались Денис и Маша.
- А вы? – парировал Женька. – Не голубки разве?
Маша с Денисом рассмеялись, и парень нежно прижал спутницу к себе.
- А мы ничего и не отрицаем, - отозвался Денис и клюнул Марию в розовую щечку.
А пока две парочки беседовали, Вика сидела рядом с Мишкой и Тимофеем в том плетеном кресле, которое прежде занимал Всеволод. Мясо уже было почти готово, так что Миша расслабился и постоянно отвлекался на девушку.
Сева в данный момент как раз разговаривал с Кириллом. Громов решил поделиться с ним своими планами на будущее, которые Сева одобрил и поддержал. Кирилл сказал, что после школы хочет пойти учиться на психолога. И эту идею он начал серьезно рассматривать после того, как у него с Севой произошел откровенный разговор на новый год. Так что Кирилл искренне поблагодарил Василевского. Сева, конечно, был польщен, но сразу предупредил, что главная заслуга здесь все-таки самого Кирилла и его силы убеждения, потому что если бы не он – может быть сейчас они бы здесь не сидели, так как расстанься он с Тимой – прощайте и его друзья. Самому же Севе тоже уже пора было задумываться о предстоящем получении высшего образования. Родители, да и он сам видели его только в медицинском. А насчет специализации можно подумать и позже. Курсе на втором. Ясно только, что парень однозначно собирался поступать на лечфак. Об этом мальчики тоже поговорили.

Сева бросил взгляд поверх голов присутствующих в сторону ворот и заметил проходившую мимо дома девочку примерно их возраста. Ее каштановые волосы были небрежно забраны на затылке в пучок, сама она была в легком светло-коричневом сарафане, а на правой руке у нее красовалась разноцветная лента, вроде своеобразного браслета. В руках она несла полупрозрачное ведерко из-под мороженого, полное земляники.
Сева извинился перед Кириллом, что бросает его на полуслове и встал.
- Люба! – окликнул Сева девочку и помахал ей рукой. Он подошел к забору и открыл калитку – не очень вежливо через ограду разговаривать.
- Привет! – улыбнулась она, замедляя шаг и подходя ближе.
- Какой у тебя «улов»! – кивнул Сева на ведерко в ее руках.
- Да, - отмахнулась Люба, - я такой почти каждый раз набираю. Хочешь, могу тебе отдать… Точнее вам, - она кивнула на ребят за спиной хозяина.
- Ну… - Василевский немного растерялся. Бросив через плечо быстрый взгляд, он снова повернулся к девушке. – Слушай, приходи, посидим вместе. Я тебя с моими друзьями познакомлю.
- Спасибо, - Люба смутилась. – Но мне нужно, ну, подготовиться.
- Понимаю, ты попозже приходи. Парни там шашлык пожарили, и вообще… Весело будет.
- Ну, ладно. А ягоды возьми, - она протянула Севе ведерко.
- Э, спасибо, - поблагодарил он, неуверенно беря презент.
- Бери-бери, это мой вклад в ваш стол, - улыбнулась Люба.
- Хорошо, это будет как залог, - улыбнулся Сева, - гарант, что ты придешь!
- Да приду, только в порядок себя приведу, - и девушка как можно скорее ушла к себе – она жила буквально через дом.
Всеволод вернулся к ребятам и все тут же заметили ведерко в его руках.
- Ух, ты, ягодки! – наигранно по-детски восхитился Тима. – Дай хоть одну!
- Не боись, всем достанется, - уверил его Сева. – Я их сейчас помою и хвостики поотрываю, ладно? Вы пока тут заканчивайте, - он кивнул на мангал.
- Ну, это само собой, - откликнулся Миша.
Сева кивнул уже в знак согласия и направился в дом.
- Смотри, все ягоды не перетаскай, пока ими занимаешься! – прокричал вслед Тимофей.
- Я тебе помогу, - раздался за спиной Севы голос Кирилла.
- Перетаскать? – улыбнулся Василевский.
- Ага! – весело отозвался Кирилл, и оба рассмеялись.
Сидя на кухне, ребята освобождали уже помытую землянику от этих мелких надоедливых хвостиков для того, чтобы потом можно было не заморачиваться по этому поводу.
- Слушай, а что это за девушка была, которая тебе ягоды дала? – спросил Кирилл.
- Это Люба, наша соседка. Она тут с бабушкой каждое лето отдыхает. А что?
- Ничего. Просто интересно. А лет ей сколько?
- Пятнадцать вроде. Или будет пятнадцать… Честно, не помню. Она, кстати, скоро опять придет. Я вас познакомлю.
- Ох!
- Что?
- Да ягоду раздавил. Особо мягкая попалась! – усмехнулся Кирилл, слизывая сок с пальцев.
Василевский хмыкнул. Особо мягкая? Ну-ну…

И вот наступил час Икс. То есть время, когда, наконец, можно съесть то, над чем как наседки долго бились Тима и Миша. Незадолго до этого девочки еще и разогрели картошку, взятую из дома Севой, так что теперь всех ждал полноценный обед.
Ребята расположились на веранде. Места хватило всем, хотя и с трудом, стулья собирали по всему дому. Ребятам было очень весело, они чувствовали себя очень взрослыми, сидя вот так, без присмотра, да еще и с парой бутылок вина. Михаил с Тимофеем привезли с собой гитары, и теперь они дожидались своего часа неподалеку от хозяев. Чем тут же и воспользовались.
- Мальчики, а может, вы нам что-нибудь споете? – попросила Маша.
Они с удовольствием согласились, и Соловьев предложил Михаилу исполнить песню из репертуара Виктора Петлюры, правда, опустив первый куплет, дабы не смущать девушек. Играя каждый на своей гитаре, Тимофей и Михаил на два голоса запели:
- «Дайте, братцы, мне в руки гитару,
Я вам песню сейчас пропою,
Как однажды парнишка признался,
Что влюбился в девчонку одну».

На втором куплете Тима кидал многозначительные взгляды на Василевского, но этого никто кроме самого Василевского не заметил.

- «У нее была модная стрижка,
Голубые как небо глаза,
И похожа была на мальчишку,
И веселая как стрекоза».

На третьем куплете и до конца песни оба исполнителя душераздирающе подвывали друг другу и выразительно зыркали на девчонок, ибо песня была «жалистная».

- «Можешь ты, ему мама сказала,
Полюбить голубые глаза,
Но скажу тебе, милый мой мальчик,
Это дочь твоего же отца.

Он безумно любил ту девчонку
И смотрел в голубые глаза,
Но однажды сказала девчонка:
Милый братец, люблю я тебя!

Не играйте, гитарные струны,
Не тревожьте парнишки покой.
Лишь вчера он любил ту девчонку,
А на утро покончил с собой».

Прозвучали последние аккорды, и в полной тишине вдруг раздался всхлип. Это была Люба. Находчивый Миша тут же предложил ей выуженный из кармана джинсов носовой платок далеко не первой свежести. Люба поблагодарила, но, разумеется, отказалась.
- О, Мишель, вы так внимательны! – рассмеялась Вика.
Мишка был одновременно и польщен и смущен. Ну, в самом деле, какой из него Мишель? Вот Михаэль – еще куда ни шло, а лучше всего так Мишкой и оставить. Привычнее как-то.
- Ну, я стараюсь, - пробасил Мишка.
- Мог бы, между прочим, и за мной поухаживать, - укорила его Вика. – Я тебе кто?
- Ты моя девушка, - немного растерявшись, буркнул Михаил.
- Вот именно. Вспоминай об этом почаще.
Миша покосился на Севу. Тот взглядом указал на коробку сока и викин стакан. Мишка, чуть улыбнувшись, едва заметно кивнул.
- Викусь, может, тебе сока налить? А то твой стакан пустой уже…
- Налей, - кивнула Вика, расплываясь в улыбке и добрея на глазах.
- А вы с ночевкой приехали или нет? – вдруг спросила уже совсем успокоившаяся Люба, обращаясь к Василевскому.
Сева немного растерялся. Вначале ребята планировали поехать только на один день, но позже Тима, улучив момент, предложил им вдвоем остаться на ночь. Но Севе было как-то совестно отправлять всех одних по домам, а самому оставаться. Поэтому он честно решил узнать у всех, кто хочет уехать сегодня, а кто остаться здесь.
Аня сразу решила уехать домой, и Женьке пришлось согласиться поехать вместе с ней. Не бросать же свою девушку на произвол судьбы. Другие девчонки наоборот захотели подольше побыть на свежем воздухе и их парням, напротив, пришлось последовать их примеру. Кирилл колебался вначале, но теперь твердо решил остаться. Из-за Любы. И после этого Севе нужно было решить, куда положить эту кучу народа. Но об этом чуть позже.
Сева честно признался, что и как, в том числе упомянув, что про Кирилла он не уверен. Люба заметно расстроилась, но Громов сам поспешил заверить ее, что остается. Девушка почувствовала явное облегчение и снова повеселела.
Всеволод, немного понаблюдав за ними, понял, что они друг другу понравились, и решил при случае побыть свахой. Все-таки он знал Любу с раннего детства, сколько он себя помнил, они были соседями и дружили, по большому счету потому, что их родители общались. А Кирилл, не так давно ставший его другом, вызывал у Севы только положительные эмоции и располагал полным его доверием и поддержкой. Поэтому про благополучный исход дела можно было говорить почти со стопроцентной гарантией.
Если честно, у Громова еще не было отношений с девушками. Раньше он как-то не парился по этому поводу, но теперь ему захотелось, чтобы они уже были. Для опыта. Но если уж совсем откровенно, то Кириллу это и не было нужно. Он был настолько хорошим психологом, что мог предугадать поведение человека, с которым общался, внимательно выслушать и дать дельный совет.
Вот парни говорят: «девушек трудно, а порой вообще невозможно понять». А Кирилл, как ни странно, понимал. Наверно потому, что его семья, не считая отца, все-таки больше состояла из женского контингента: мамы и двух старших сестер. Поэтому глядя на них, Кирилл со временем научился понимать, «чего хотят женщины». И сейчас он с удивлением понял, что «хочут» его.

Остаток дня прошел не менее весело, а к вечеру уже знающий дорогу Тима проводил Евгения с Анной до автобусной остановки рядом с железной дорогой, а оттуда они уже могли спокойно добраться до дома.
Когда пришло время ложиться спать, Сева предложил такой расклад: свою кровать он оставляет за собой или уступает кому-нибудь из парней, девочки могут лечь вдвоем в спальне родителей, и четверо ребят идут спать в баню – там на втором этаже их ждут два удобных дивана которые можно разобрать. Никто не возразил – хозяин барин. Сева все-таки остался в своей спальне, но перед этим нашел для парней подушки и спальное белье.
В общем, пожелав всем спокойной ночи, парни удалились в свою баню-спальню. Решили, что Тима ляжет с Кириллом, а Михаил с Денисом.
- Если ночью ты начнешь ко мне приставать, я за себя не отвечаю! – предупредил Мишка соседа по постели перед тем, как лечь. Он уже хотел было подвинуться к стене, но Денис вдруг попросил:
- Слушай, а может, лучше я у стены лягу?
- Это почему? – удивился Миша.
- Ну, вдруг тебе ночью приспичит отлить, тебе придется через меня перелезать, а ты потеряешь равновесие – и меня раздавишь! – Это было сказано таким серьезным тоном, что парни первое мгновение просто пребывали в прострации, а потом все вместе разразились хохотом. А что, с Мишки станется! Вон, какой великан вымахал. Ребята еще немного поболтали, пошутили и улеглись спать.

Утро для парней, спавших в бане, началось слишком рано. Это потому, что их разбудил непонятный скрежет и стук, доносящийся откуда-то сверху. Как оказалось, это одна ворона решила прогуляться по крыше. И это она там скреблась, прыгала и, таким образом, разбудила парней.
- Ну, просто зашибись! – пробурчал сиплым со сна голосом Мишка, натягивая на голову простыню. – Кто такой добрый, в восемь ночи будит?
На самом деле он не знал, сколько сейчас времени, просто к слову пришлось. Он, кстати, почти угадал, времени было без пятнадцати восемь, плюс-минус пять минут.
- Это, походу, птица, - ответил Мише Кирилл с соседнего дивана.
- А эта зараза другого места не нашла? Тут, между прочим, люди еще спят… По крайней мере, пытаются…
- Знаешь, Миш, я думаю, это не случайно. Нам наверно уже пора вставать, - предложил Кирилл.
- Ну, не знаю, не знаю… - протянул Миша. – Ты глянь-ка! А Ден-то дрыхнет, и ему хоть бы хны!
- Хм, Тимон тоже вроде спит… - в свою очередь заметил Кирилл.
- Не сплю я, - хрипло отозвался Тима, не открывая глаз. – А Дена не будите. Кир прав, надо вставать раз уж проснулись.
Парни все-таки встали и начали одеваться.
- Слушайте, пацаны, - взглянув на свои часы, заговорил Тима, - мы, похоже, действительно первые проснулись. Если эти в доме еще спят, можно над ними как-нибудь приколоться!
Парни поддержали затею. Что ни говори, но они ведь еще такие дети!
Придя в дом и умывшись, ребята прокрались наверх. Заглянув в спальни, они убедились, что все еще спят. Ничего умнее, чем намазать лица спящих зубной пастой, они не придумали. Сделав свое черное дело, они с чувством выполненного долга отправились на кухню завтракать, а через пару часов дом наполнился руганью проснувшихся и смехом хулиганов.

@темы: слэш, творчество, ориджинал

---

Темное прошлое В.В.

*продолжение 4-й главы*

***

Тима думал, что это будет легко – жить втроем. Но оказалось, что парень давно отвык от этого. Его первый отчим сначала тоже был неплох, но со временем все изменилось. Сейчас Тима вообще старался не вспоминать об этом человеке и очень надеялся на порядочность нынешней маминой пассии. Виктор был человеком веселым, любил по-доброму пошутить и над Тимой, и над его матерью, но вот жить с ним под одной крышей в первое время оказалось довольно проблематично. Не то чтобы он как-то мешал Тимофею, просто теперь парень понял, что одно дело, когда мамин бойфренд попив чаю, уходит к себе домой, и совсем другое – когда он идет спать на один диван непосредственно с твоей мамой. А когда ты с утра идешь в ванную, там уже бреется он и приходится ждать своей очереди.
Вначале все это немного раздражало, но Тима быстро освоился и привык. Просто старался не думать о том, что происходит в спальне, да и вставать по утрам начал чуть позже, а это было даже в плюс.
В новогодние праздники Виктор очень дружелюбно общался с Тимиными друзьями, когда они заходили и со всеми мог поддержать разговор. Даже с Севой он нашел, о чем поговорить. Сначала он был немного удивлен его видом и поведением, не по-мужски как-то мальчик выглядел, но перекинувшись с ним парой фраз, понял, что Тимофей явно общается с ним из-за его интеллекта.

***

По субботам после школы Тимофей и Сева иногда занимались. Иногда, потому что Тима часто отлынивал. Накануне мальчики договорились на пять часов, потому что сразу после занятий Сева не мог посвятить себя репетиторству, а тут Тиме позвонил Мишка и пригласил пойти с парнями на футбол на стадион. И тоже в пять. Разумеется, Соловьев выбрал футбол. Ну и что, что в понедельник по истории проверочная? Сколько раз он почти открыто списывал у всех, до кого мог дозваться! Преподавательница обычно закрывала на такое глаза, если дело не доходило до откровенной наглости.
Тима сидел на кухне и пил чай. Рядом сидел Виктор, у которого был выходной, и решал кроссворд. У мамы, по идее, тоже сегодня должен быть выходной, но ей пришлось ехать в банк улаживать какие-то дела по работе. Вообще-то, она не лошадь, хватит уже бедную женщину эксплуатировать! Но она же такая безотказная! Убить мало этих бездушных работодателей!
- Тим, - вдруг позвал Виктор, прерывая тимин поток сознания.
- М? – отозвался тот.
- Тут вопрос: «князь кто-то там Большое Гнездо», восемь букв?
- Всеволод.
- Точно, спасибо, - поблагодарил Виктор, записывая.
- Кстати, спасибо, что напомнили, - хмыкнул Тима, - совсем забыл, надо Севке эсэмэску написать, предупредить, что все отменяется.
Тима взял в руки лежавший рядом мобильник и набрал сообщение: «Сева, прости, планы меняются. Иду с пацанами на футбол. Позанимаемся завтра».
Спустя полминуты пришел ответ: «Засранец! Постоянно отлыниваешь! Когда-нибудь я просто перестану тебе помогать!».
Тима усмехнулся и отослал еще одну эсэмэску: «Я тебя тоже люблю!» и, немного подумав, в конце добавил смайлик, подразумевающий поцелуй.
Виктор, все это время углубленный в кроссворд, вдруг поднял голову.
- Что-то я, глядя на тебя, тоже чайку захотел.
Налив себе чаю, он вернулся на место.
- Слушай, - обратился вдруг Виктор к Тимофею, - я вот еще у тебя поинтересоваться хотел… Сева этот твой, что он за человек?
- Одноклассник, - немного помедлив, подобрал, наконец, слово Тима, пожимая плечами.
- Ну, это понятно, - хмыкнул Виктор. – А вообще, как ты с ним общаешься? Раньше я как-то не замечал за тобой такой… терпимости.
- Вы о том… что он гей? - насторожился Тимофей. – Я не гомофоб, если вы об этом. И я с ним нормально общаюсь. Я вот хочу знать, как вы к этому относитесь. И к нему в частности.
- Знаешь, Тима, я вообще к этому никак не отношусь. Раньше я, насколько помню, с подобным не сталкивался, а теперь мне, как бы помягче, параллельно. Если ты с ним дружишь – это дело твое. Я не собираюсь указывать тебе, с кем дружить и хороводы водить.
Тима усмехнулся.
- Значит, он вам параллелен, я правильно понимаю? – уточнил он.
- За те полтора раза, что я его видел, он, скажу честно, произвел на меня довольно хорошее впечатление. Он вежливый, даже очень. Похоже, что умный. Он ведь тебе с домашними заданиями помогает, я так понял?
- Да, - кивнул Тима, - домашку вместе делаем.
Некоторое время прошло в молчании, и было слышно только звяканье ложечек о чашки и стук этих самых чашек, когда их ставили на стол.
- Знаете, дядь Вить, - снова заговорил Тимофей, - мне приятно, что вы, оказывается, такой толерантный человек…
- Тим, давай договоримся, - перебил его Виктор, - я толерантно отношусь ко всему, кроме самого слова «толерантность», хорошо?
- Хорошо, - хмыкнул Тима, - учту.
- Ну и отлично. Слушай, - решил вдруг поинтересоваться Виктор, - а этот Сева к тебе не пристает?
- Да нет, что вы! – с жаром заверил его Соловьев. – Он не пристает.
«Скорее даже наоборот», - подумал он про себя.
- Смотри, а то проснешься однажды утром и обнаружишь, что у тебя вся попа в вазелине! – рассмеялся Виктор.
Тима тяжело вздохнул:
- Ну да, прям как в детстве…
- Что? – не понял мужчина.
- Что? – он это вслух сказал? – Ничего, пошутил я… Ну, помните, как в лагере – с утра все зубной пастой измазаны, вот, - выкрутился Тима. – Извините, я отойду, - парень поспешно встал из-за стола и как можно скорее ушел к себе в комнату, Виктор не успел даже слова сказать.
Войдя к себе, Тима закрыл дверь на защелку и рухнул в кресло, стоявшее рядом с кроватью и обычно служившее «кладбищем» одежды, которую пора стирать. Сейчас на спинке весела только одна синяя футболка, в которой Тима спал. Откинувшись в кресле, Тима закрыл лицо руками и приглушенно застонал. Мысли парня сейчас перенеслись на несколько лет назад, когда он только узнал, что есть такие люди как педофилы, извращенцы, гомосексуалисты, в конце концов. Конечно, он и раньше об этом знал, но именно тогда он испытал это на себе. Его первый отчим Олег, к тому времени уже несколько лет проживший с его матерью, растлил мальчика, когда тому было двенадцать. Тима после его смерти запрятал эти воспоминания как можно глубже, но Сева тогда вынудил все вспомнить. Тогда это почему-то показалось не так болезненно, это было просто воспоминание из совершенно другой жизни, как кадры из плохого кино. А сейчас вдруг все накатило с новой силой. И стало больно в груди. Новый отчим (будущий, правда, но Тима уже не сомневался в скорой свадьбе) ненароком напомнил о старом. Об этом уроде без души и сердца.
Глаза вдруг защипало. Тима скорее стер непрошеные слезы и судорожно вздохнул.
- Зачем ты вспомнил, идиот, забудь! Все давно закончилось! Хватит себе накручивать, слышишь?! – шептал Тима.
Сорвав со спинки кресла футболку, он спрятал в ней лицо и снова взвыл, но уже громче.
- Дурак! Дурак ты, Соловьев! Хватит о нем думать, он сдох давно! Блять! – он скомкал футболку и кинул ее на кровать. – Все. Возьми себя в руки, живо.
Тима выпрямился в кресле и положил руки на подлокотники. Просидев так с минуту и пытаясь унять дрожь, он снова откинулся на спинку. Глубоко вздохнув, он посмотрел на наручные часы.
- Черт, пора собираться.
Парень нехотя поднялся и пошел в ванную умыться. До футбола оставалось уже не так много времени.
Перед тем как пойти одеваться, Тима заглянул на кухню. Виктор все еще сидел за столом и решал кроссворд. Тима очень надеялся, что мужчина не слышал его завываний. Он уже хотел уйти, но Виктор заметил его.
- О, Тим, подойди, пожалуйста, на секунду.
Тимофей подошел.
- Слушай, не знаешь эту девушку? – спросил мужчина, ткнув в одну из фотографий.
- Шакира, вроде, - после секундного раздумья отозвался Тимофей.
- Да, подходит, спасибо.
- Да не за что. Дядь Вить, я щас на футбол ухожу. Скажете маме, если она раньше придет и спрашивать будет.
- Конечно. Удачи, порвите противников, как Тузик грелку!
- Не сомневайтесь, порвем! – усмехнулся Тима. – До свидания.

Тимина команда все-таки победила со счетом 3:2. Буквально в последнюю секунду Мишка загнал мяч в ворота противника. На радостях ребята решили купить по пивку.
Сидя на скамейке на бульваре парни пили пиво, грызли семечки, общались, в общем.
Темой обсуждения в первую очередь стали, конечно же, «телки». И в какой-то момент Миша заметил, что рядом с Соловьевым давно не видно девушек. Действительно, в последнее время Тимофей совсем потерял к ним интерес, даже в качестве прикрытия. Севы ему хватало за глаза и уже не хотелось ни на кого отвлекаться.
- Ты, это, как его, в асексуалы, что ли, записался? – расхохотался Мишка.
Остальные парни подхватили смех.
- Сам ты асексуал! – отозвался Тима, тоже посмеиваясь. – Я, может, еще просто не нашел ту девушку, с которой захотел бы познакомиться поближе!
Парни многозначительно переглянулись и издали звуки понимания. Хотя на самом деле никто ничего не понял.

***

К середине февраля стало убийственно холодно. Теперь даже Сева добирался до школы раза в два быстрее, ему как-то не хотелось умереть от холода на полпути. Но в этот день он особенно спешил. Предвкушение, что сегодня случится что-то хорошее, с самого утра не покидало его. Его даже не смущало, что праздник влюбленных только завтра. Он уже строил грандиозные планы, и очень надеялся, что и любимый тоже готовится к празднику. Но Тима, как ни странно, за целый день ни разу даже не заикнулся о завтрашнем дне. Девчонки, конечно, на каждом углу обсуждали своих парней, каких подарков ждут от них, как завтра проведут вместе время и все в таком духе. Но Тима будто их не слышал. В последние несколько дней он ходил какой-то замученный и уставший. Оно и понятно, к его нагрузке в школе, некоторой общественной деятельности, спортивному клубу добавились еще и настоящие репетиторы по физике и математике. Мать настояла, ибо в технические ВУЗы без этих предметов никуда, а ты в них, считай, дуб дубом. Непорядок!
Василевский понимал это, поэтому не приставал, но, в конце концов, не выдержал.
- Тим, а ты мне что-нибудь подаришь? – как бы между прочим спросил Сева, когда они уже возвращались домой.
- То есть? – опешил Соловьев.
- Что значит, то есть? – растерялся Всеволод. – Завтра ведь праздник…
Вот ведь! Точно! Этот дурацкий день святого Валентина… Соловьев этот день и за праздник-то не считал. Так, баловство какое-то. Поэтому он никогда никому 14-го февраля ничего не дарил, и уж тем более не отсылал валентинки.
- Ну, да, я помню… - промямлил Тима. – Конечно, я тебе что-то подарю, но это сюрприз. Завтра узнаешь какой.
Успокоив, таким образом, своего «бойфренда», сам Тима глубоко задумался.
Проводив Василевского, Тимофей решил прошвырнуться по магазинам. В кошельке было немного денег, но для начала нужно прикинуть по ценам, приглядеться к товару…
Идею с цветами Тима отмел сразу, - не стоит палиться. А что не вызовет подозрений и в то же время порадует Севу?
В первом по дороге магазине для Василевского ничего достойного не нашлось, потому что там продавалась всякая байда. Часть помещения была отведена под хозяйственный отдел с разными порошками и отбеливателями (можно, конечно, и шампунь какой подарить, но это как-то несолидно), вторая – под одежду (не носки же ему дарить, в самом деле, у него для этого мама есть).
Со вторым магазином повезло больше, он предоставил больший выбор товаров для различных нужд. Там был отдел канцтоваров, в котором Тима таки купил для Василевского открытку в форме сердца. Специально выбрал самую непошлую и, по возможности, нейтральную. А потом в его поле зрения попал отдел, торгующий часами. Конечно, как же он раньше не догадался! Наручные часы! А то Севка постоянно допытывается у него, сколько времени, или лезет смотреть его на сотовом телефоне, а тут раз – поднес руку к глазам и пожалуйста. Самым прекрасным было то, что и денег хватило, и вещь нужную в хозяйстве приобрел. Теперь можно вздохнуть с облегчением и спокойно ждать завтрашнего дня.

Перед первым уроком, как только Тима поднялся на школьное крыльцо, к нему подлетели трое парней из класса.
- Слышь, Тимон, - начал посмеиваясь один из них, - мы тут с пацанами решили над Васей приколоться! Ты с нами?
Соловьев неприязненно взглянул на него, но парень воспринял это по-другому:
- Че, не выспался, что ли?
- Нормально я спал, отстаньте, - буркнул Тима. – Что вы сделать собираетесь?
- Да, в принципе, ничего особенного, просто открытку ему от всех наших пацанов хотим подписать!
- На кой? – полюбопытствовал Тимофей.
- Да так просто, пусть порадуется! – парни рассмеялись.
- Ой, какие вы умнички, решили мальчику приятное сделать, молодцы! – ломаным голосом пропищал Соловьев и прямиком направился в раздевалку.
- Да ладно те, че ты? – не успокаивались ребята. – Не подпишешь, значит?
- Мне делать больше нечего, как ему открытки подписывать, - фыркнул Тима. – Сами подписывайте, раз так хочется, а меня увольте.

После третьего урока начали разносить по классам эти злосчастные валентинки. У Соловьева их оказалась целая куча, не меньше десятка точно. Тут были открытки от одноклассниц, от девчонок из параллели, три анонимных и даже парочка от каких-то шестиклассниц!
Севе же все-таки принесли две валентинки – одна общая от Вики с Машей, а вторая от Лены Королевой. И (барабанная дробь) та самая открытка от парней. Тима додумался до начала уроков предупредить Василевского о «сюрпризе» и сказать, чтобы тот, если что, не расстраивался, а реагировал с юмором, поэтому Сева уже был готов к подобному. В открытке были подписи почти всех парней, кроме автографов Тимы, Леньки Королева и еще четверых ребят.
После урока некоторые ребята решили лично узнать у Севы, «понравился ли презент», на что он спокойно ответил положительно, и даже поблагодарил, а после чего удалился с абсолютно независимым видом в столовую. Туда же направился и Тима, только на пару минут позже.
Уроки закончились, и Соловьев зазвал Василевского к себе в гости – отдать подарок. Он предупредил еще утром, что сюрприз дожидается любимого дома, и нужно немного потерпеть. Сева тоже решил подарить свой презент позже. Придя домой, Тима вручил Севе черные электронные часы с будильником. Всеволод был несказанно рад и бросился обнимать друга. После бурных проявлений радости, Всеволод достал из сумки свой подарок.
Это оказалась зажигалка. Действительно хорошая, металлическая, с откидной крышкой. Еще один плюс этой зажигалки заключался в том, что она была газовая и не гасла на ветру. Сева, естественно, ориентировался на вкусы Соловьева, и хотя парня не очень устраивала его вредная привычка, он с этим мирился. И не ошибся! Тима в свою очередь за такой подарок горячо расцеловал Севу. Ну, еще и потому, конечно, что ему просто хотелось целоваться.
До вечера они просидели у Тимы, потом Соловьев проводил Севу домой, а на обратном пути встретил несколько знакомых парочек. Один из парней решил спросить про слишком счастливый вид приятеля и неимение поблизости спутницы. На это последовало многозначительное: «Я ее уже проводил» и скоропалительное прощание.

***

Март выдался ветреным и сырым. Самая подходящая погода для простуды. Что и приходилось ожидать, если целыми днями гоняешь по улице без шапки и шарфа. Под вечер субботы Тима почувствовал сильную усталость, сонливость, головокружение и резь в горле. Да и нос стал сильно хлюпать. Выпив противопростудную бурду, Тима завалился спать, понадеявшись, что утром уже все пройдет. Как же…

Воскресенье. Первый час дня. Такое вялое и сонное состояние… Лень одолевает, неохота даже головой вертеть… Тима еще даже не поднимался с постели и только бормотал себе под нос какой-то бред:
- Лимон. Еще лимон. Еще один лимон… Много лимонов, в общем…
Вошла мама.
- Тима, ты все еще в постели? Вставай, уже обед скоро!
Тима лениво перевел взгляд с потолка на мать.
Она подошла к письменному столу.
- И приберись уже на столе и на полках, - попросила мама, - устроил тут свинарник.
Сын снова ничего не ответил.
- Ты хоть уроки на завтра сделал? – снова пристала мама.
- Ага, еще вчера, - наконец сипло отозвался Тима.
- Точно?
- Да сделал. Мам, у нас лимона нет?
- Зачем тебе?
- Просто захотелось, - дернул плечом Тимофей. – Он такой желтый и кислый…
Мама подозрительно покосилась на сына.
- Что ты мелешь?
Тима снова уставился в потолок. Мама подошла к нему и прикоснулась к его лбу.
- Тимочка, да ты горишь! Смерь-ка температуру.

- Ох ты, черт! 38,8! – вылупился на градусник Тимофей. – Хреново… Надо бы позвонить Севке…
- Сев, привет. Слушай, чё-то я расклеился… Да, завтра не приду. Предупреди там, если спросят. Да нет, мама на дом вызвала. Ага, само собой. Давай, пока.
На следующий день после школы Сева позвонил Соловьеву, испросил соизволения прийти и получил разрешение. После этого он осведомился, чего бы хотел Тима, в смысле чего-нибудь вкусненького. И получил ответ: гранатовый сок и галеты. Тима был вообще по большому счету равнодушен к сладкому. Всякие шоколадки-мармеладки его не прельщали. Он больше любил что-нибудь солененькое и желательно под пиво.

Придя к Соловьеву, Сева спросил, чем тот лечится. Сам Тима, будь его воля, вообще бы не лечился, но что-то дернуло его признаться. Парни сидели на кухне, и Тимофей как раз доедал завтрак, так как проснулся совсем недавно. Он не выглядел очень больным, только был бледнее обычного и казался немного уставшим.
Тима уже поел, но мальчишки с кухни уходить не собирались. Соловьев, активно жестикулируя, громко возмущался:
- Мне врачиха помимо всего прочего уколы прописала. Подлая! Ну, мне мама вчера вечером сделала, а в ночь в Питер укатила, только послезавтра вернется. Она бы, может, и не уехала, только что-то там очень важное. Дядя Витя сказал, что не умеет, да я бы и сам не хотел… - щеки Тимофея слегка порозовели. – Короче, мама попросила соседку меня колоть, а та вот мне утром позвонила, сказала, что сегодня не может, какие-то у нее неожиданные срочные дела прям с ранья, и поздно вернется. Я ей сказал, что другого человека попросил, и мне кайфово! Я тут подумывал на всякий случай ампулу выбросить, - заговорщицки подмигнул он Севе.
- Ты что, с ума сошел?! - вмиг посуровев, ужаснулся Василевский.
- А что такого? – не понял Тима. – Тебе ее жалко?
- Мне тебя жалко, идиот.
- И что ты этим хочешь сказать? Уж не собираешься ли ты мне самолично уколы ставить? – пошутил Тима.
- Во-первых, ставят капельницу, - заметил Сева, - а во-вторых – почему нет? – на полном серьезе закончил он.
По лицу Тимы на мгновение проскользнул страх, но он тут же улыбнулся.
- Ты шутишь, да?
Сева покачал головой:
- Если что-то прописали, то скорей всего не без причины. Это я тебе как сын врача говорю.
Тима с опаской взглянул на Севу.
- Ты серьезно хочешь это сделать? Ты же не умеешь.
- А вот и умею. Меня папа еще той весной научил, когда мама болела, и я ей делал.
Тима, тяжело вздохнув, встал, подошел к окну и открыл форточку. Явно тянул время.
- Ну вот, на тебе! – всплеснул руками Сева. – Кто-то меня недавно дитём обзывал, а теперь что мы видим?! Ты боишься, что ли? А мне всегда казалось, что ты ничего не боишься.
Тима сердито взглянул на Севу и взял с подоконника сигареты и зажигалку. Закурил. Сева тоже поднялся и подошел к нему поближе.
- Ты разве мне не доверяешь?
- Доверяю, - негромко отозвался Тима. – Дай мне минуту, - он кивнул на сигарету.
- Конечно, - украдкой улыбнувшись, согласился Сева. – Не волнуйся, - напоследок заверил он, - у меня рука легкая!

***

В апреле Соловьева Марина Александровна и Кузнецов Виктор Андреевич сыграли скромную свадьбу. Были приглашены только самые близкие. Тима попросил разрешения пригласить Севу (в качестве близкого друга сына невесты) и получил положительный ответ. Мама Тимы взяла фамилию новоиспеченного мужа, так как эта, по ее словам, не принесла ей большого счастья.
Торжество проходило в ресторане. Неугомонный Тимофей в момент всеобщих танцев предложил Василевскому испытать экстрим: секс в туалете. Настолько далеко Сева идти отказался, но поцеловаться в одной из закрытых кабинок все же согласился. Но даже от этого небольшого хулиганства оба получили несказанное удовольствие.

@темы: слэш, творчество, ориджинал

---

Темное прошлое В.В.

4 глава

Музыка становилась все громче и громче. Это начало раздражать, Сева попытался выключить приемник и… проснулся. Звонил мобильный телефон, старательно выводя «Апофеоз» Чайковского. Сотовый лежал на столе рядом с кроватью, Сева потянулся к надрывающемуся телефону. Звонил Тима. В уголке парень краем глаза замечает время: 2:07. Простите, но… Какого хрена?! Он уснул меньше часа назад.
- Алё… - хрипит в трубку Всеволод.
- С Новым годом! – радостно орет Тима.
Сева, морщась, отнимает от уха телефон, отводя его на приличное расстояние. Потом снова приближает к себе.
- И тебя с Новым годом… Это все, что ты хотел сказать?
- Нет, не все. Ты чего такой грубый?
- Я спал, - признался Сева.
- Что ты делал? Спал?! Да как ты можешь спать в такое время?!
- Я устал. Вырубился быстро, еще часа не прошло, как я лег.
- А-а-а… - с грустью протянул Тима. – Ну ладно, спи тогда. Извини, что разбудил…
- Подожди, - поспешно проговорил Сева, - говори уже, чего хотел.
- Я хотел, чтобы ты с нами гулять пошел, - откликнулся Тима.
- С кем, с вами?
- Со мной, Мишкой, Деном, Кириллом, Женьком, Викой и Машкой.
- Веселая у вас подобралась компания, - ответствовал Сева.
- Ну, так что? – ждал ответа Тима. – Ты с нами?
- С вами, - вздохнул Сева.
- Молоток! – похвалил Соловьев.
- Когда и где встретимся?
- Мы сейчас к твоему дому подгребем.
- Чего? – изумился Василевский. – Я думал, завтра…
- Нет, сейчас…
- Ладно-ладно, хорошо. Минут через 20 буду готов.
- Отлично! Мы будем ждать у подъезда. Я тебе смс кину, когда подойдем, чтоб ты выходил.
- Хорошо, пока.
Сева положил телефон обратно на стол и сел на кровати, протер глаза, потянулся. Похоже, сегодня ему уже не дадут отдохнуть. Ну что ж, он завтра отоспится. Сева встал и пошел в ванную. Умывшись и одевшись, он прошел на кухню, выпил воды и взял банан из большой вазы с фруктами. Еще до того, как Сева лег спать, его родители ушли в гости к друзьям, а он отказался, пусть повеселятся.
А теперь, похоже, шанс повеселиться есть и у него. Сева вернулся в комнату, на ходу жуя банан. Взял телефон. Он показывал 2:28 по местному времени. И тут же пришло сообщение: «Мы ждем внизу». Сева сунул телефон в карман джинсов, в один присест уговорил свой банан и пошел выбросить кожуру и в туалет, подумать. А еще через несколько минут он спустился к ребятам.
Сева вышел на крыльцо. Похоже, умный, точнее наученный, Тима прислал смс раньше, чем ребята подошли на самом деле, ибо они только подходили к подъезду. Сева улыбнулся. Ну, Соловьев, хитрюга! Василевский помахал им:
- Привет! Всех с Новым годом!
Ребята наперебой стали выкрикивать поздравления. Василевский спустился, и на него налетели девчонки с объятиями и поцелуями.
Вика и Маша были Севиными и Тимиными одноклассницами, а теперь они еще ходили и с почетными званиями любимых девушек Миши и Дениса соответственно. Они познакомились у Тимы на дне рождения и как-то само собой все получилось. Особенно рад был такому повороту событий Михаил, после той «неудачи» с Севой.

Сначала ребята пошли к Дворцу культуры «на елку», наблюдали за салютом и сами запускали петарды. Потом компания нашла неподалеку тихий дворик, где каталась с горы, качалась на качелях и вообще просто развлекалась. А потом Сева предложил пойти к нему попить чайку. Родители предупредили, что ушли до утра, так что не нужно было волноваться, и ребята пошли к Василевскому.
По дороге компания зашла в круглосуточный магазин и затарилась пивом. «По жестянке на рыло», как выразился Женек, он же и угощал, потому что у него был день рождения. «Такая вот неприятность», по его же словам. Его день рождения был 31-го декабря, но он как-то не заморачивался и, как сам он говорил, не отделял его от Нового года. Тем более, ему даже младший брат завидовал, говоря: «Повезло ему, у него день рождения пройдет, а на следующий день у него опять в том же году день рождения». Ну, как-то так.
- Жень, а ты чего не предупредил, я бы тебе подарок купил… - начал было Сева, но Женя решительно его перебил.
- Ой, ну хватит уже! Какие подарки? У меня этих подарков каждый год выше крыши, честное слово. А тебе так скажу, пустишь к себе на рюмку чая – это и будет твой мне подарок, договорились?
Всеволод усмехнулся:
- Договорились.
Остаток пути ребята пели, точнее, орали песни, какие только знали, мешая в одну кучу Чижа, Сплина, Цоя и какую-то голимую попсу. Многие к тому же отметили, что у Василевского неплохие вокальные данные. Единственный минус заключался в том, что если не знать, что поет парень, то точно подумаешь на девчонку. Хотя, кто сказал, что это минус?
- Прямо как евнух, - как обычно, не подумав, брякнул Мишка.
- За евнуха ответишь! – вдруг вспылил Соловьев, которому пиво, похоже, уже ударило в голову.
- Тима, перестань! – тут же осадил его «певец». – Не надо, все нормально.
- А, по-моему, у него голос больше на Витаса похож, правда, Вик? – попыталась сгладить ситуацию Маша.
- Правда-правда, - закивала подруга.
- Ну, все, Сева, будешь ты у нас теперь Витас! – рассмеялся Денис, хлопнув того по плечу.
За ним расхохоталась и вся компания, и все как-то само собой утряслось.

У Василевского в квартире пахло хвоей и мандаринами, - традиционные запахи Нового года. Небольшая живая ель оказалась в гостиной, где и было предложено окопаться, так как там было предостаточно места. Пришлось, правда, донести из кухни несколько стульев, но это ничего.
Расположившись в зале со всем комфортом, ребята решили для начала поиграть в безобидную викторину, а потом Кирилл предложил перекинуться в карты.
- А под это дело неплохо бы и выпить чего-нибудь покрепче! – подмигнул неугомонный Мишка.
Сева сначала попытался отговорить ребят пить, но под натиском большинства уступил и побрел к бару (такому небольшому шкафчику на кухне). Там обнаружилось одно неоткрытое шампанское, две бутылки красного вина, початый коньяк и наполовину пустая бутылка водки. Также в уголке затесался почти выпитый кагор и какая-то вонючая хрень без этикетки типа бальзама или настоя.
Сева скрепя сердце взял одну винную бутылку и вернулся к ребятам.
- А покрепче ничего не было? – спросил Соловьев, беря у Севы вино и вчитываясь в этикетку.
- Думаю, этого будет достаточно.
- А ты не думай, Сев, ты делай, - отозвался Тима. – Давай, рюмашки неси.
- Ой, Сев, а мы с Машей вино не будем, - встряла Вика. – Можно нам кофе?
- Конечно, - кивнул Всеволод. – Вам молотый или растворимый? С молоком или сахаром?
Вика попросила молотый кофе с сахаром, а Маша просто растворимый без каких-либо добавок.
- Вот, ребят, берите с девчонок пример! – попытался вразумить парней Василевский.
- Вот сам своё кофе и пей, - недовольно отозвался Михаил.
- Это он, - буркнул Сева.
- Кто он? – не понял Мишка.
- Кофе мужского рода, - пояснил Сева и вышел.
- А какая разница? – Миша недоуменно уставился на друзей.
- Да отличник, что с него взять? – пожал плечами Тима.
Вернувшись на кухню, Сева начал заваривать кофе для девчонок. А пока он поспевал, Сева решил позвонить родителям и предупредить, что у него гуляют друзья. Раньше он как-то об этом не подумал, но теперь, когда праздник жизни медленно, но верно превращался в обыкновенную попойку, стоило подстраховаться. Лучше звонить папе. Тем более, он без разрешения уже посягнул на вино. Папа, конечно, разрешит, но нужно же хотя бы для приличия спросить.
- Да! Я слушаю!
- Привет, пап, вы у дяди Леши?
- Да, у тебя что-то случилось? – тут же забеспокоился папа.
- Нет, все нормально, - поспешил успокоить его сын. – Я просто хочу предупредить: ко мне друзья пришли. Можно нам твой бар ограбить?
- Можно, только осторожно! – рассмеялся папа. – Сколько вас человек?
- Со мной восемь.
- Ничего себе! Ладно, возьмите шампанское. Там еще вино было… Только вы уж водку не пейте и мамин кагор не берите.
- Хорошо, спасибо. Пап, слушай, - вдруг решил уточнить Сева, - а можно нам, если что, твой коньяк попробовать?
- А вы не упьетесь? Ну ладно, по рюмочке максимум.
- Спасибо огромное!
- Мы утром вернемся, и чтобы нашли квартиру в целости, а тебя в адекватном состоянии, понял?
- Понял, пап. Пока.
В общем, Сева также принес ребятам и бутылку шампанского, за что получил от присутствующих похвалу. Девочки согласились его пригубить. За этим последовало предложение заодно и поесть, и девчонки вызвались помочь на кухне. Короче, гости пили, ели, веселились…
Когда возникла мысль опять «послать гонца», Сева нерешительно промямлил:
- Эм… Папа разрешил еще коньяк попробовать…
- Так что же ты молчал? – возопил Михаил. – Неси его сюда!
- А нам плохо не станет? – засомневался Денис.
- Коньяк сочетается со всеми выпитыми ранее напитками, - со знанием дела возразил Михаил. – Кстати, девчонкам можно по три капли в кофе добавить, если он у них без молока.
Кофе, к счастью, был без молока. Маша вначале попыталась возразить, но Михаил «успокоил» ее, что с трех капель ничего не будет, и что не стоит путать капли с «булями». Как тут же пояснил Миша, это от слова «буль-буль». И Мария сдалась. Капнув коньяк в кофе, Мишка наполнил рюмки парням.
После дегустации Сева тут же опечалил парней известием, что больше нельзя. Тогда Женька предложил все-таки сгонять до магазина, на что Сева, немного посомневавшись, предложил открыть еще одну винную бутылку из бара, но на этот раз последнюю. Все согласились. Коньяк снова был спрятан, а вино открыто.

Но Мишке с Тимой этого вина все равно оказалось мало, и они вдвоем метнулись в ближайший круглосуточный за водочкой объемом 0,5.
Алкоголь снова шел на ура. Сева с девочками водку пить отказались, а Кирилл выпил одну рюмочку чисто за компанию. В основном налегали на спиртное Тима и Миша. Но если в Мишку уходило и так же быстро выветривалось, то за Тиму Сева искренне переживал. Сам-то он один бокальчик вина цедил по капельке (естественно, он был не первым, но по сравнению с Тимофеем он вообще не пил). Тем более, за Мишкой следила Вика, и так сказать, блюла обстановку, в то время как Маша следила за Денисом. За Женькой тоже наблюдали: Кирилл решил взять на себя такую ответственность. А Севе осталось беспокоиться за Тимофея.
- Тим, может, тебе уже хватит, а? – перехватил руку Соловьева Всеволод, когда тот попытался заново наполнить свою рюмку.
- Слушай, ты чего, моя жена? – разозлился уже изрядно наклюкавшийся Тимофей, вырываясь из слабых рук Севы.
Похоже, теперь Василевский по-настоящему вспылил:
- Нет, блин, любовница!
Присутствующие, расценив это как шутку, рассмеялись, только этим двоим было не до смеха. Тима поднялся из-за стола, Сева последовал за ним.
- Ребят, вы куда? – забеспокоился Денис.
- Мы на минутку, - буркнул Соловьев.
Народ остался в гостиной, а они вдвоем ушли в дальнюю комнату, которую Севина мать использовала как гладильную. В комнате было навалено много белья, как отглаженного, так и мятого. У одной стены стояла разложенная гладильная доска, на которой пристроился утюг, а у противоположной стены на маленькой тумбочке установили небольшой телевизор, чтобы не было скучно во время глажки. Но сейчас парни не обратили на это никакого внимания.
- Ты, чертов идиот! – зашипел Соловьев. – У меня на тебя уже минут десять стоит – будь здоров! Не усугубляй положение.
- И когда это у тебя встать успел? – деланно удивился Сева. – Между рюмкой вина и стопкой водки?..
- Е**ло завали! Ща я тя так оттрахаю, неделю присесть не сможешь! И мне плевать, что там другие подумают или скажут, понял?!
Ну вот, уже оскорбления… Василевский попытался все-таки уладить дело миром и вразумить Соловьева:
- Ну, мне-то, в отличие от тебя нечего терять, все и так знают, кто я есть. А вот ты…
- А ну-ка иди сюда! – Тима грубо схватил Севу за ворот рубашки и швырнул на небольшой столик с неглаженной кучей вещей.
- Перестань! – начал отбиваться Сева. – Ты пьян! Я не хочу!
- Мне плевать, хочешь ты или нет, я хочу… - Тима навалился на паренька, тяжело дыша ему в лицо перегаром.
Тима перехватил севины запястья одной рукой, другой выправляю из джинсов его рубашку.
- Отпусти! Не трогай меня! – отчаянно закричал Василевский.
- Заткнись, придурок! – свободная рука потянулась к его горлу.
Ужас накрыл Севу и он со всей силы, не понятно, откуда взявшейся, отшвырнул Тиму и бросился к выходу. И налетел на распахнувшего дверь Кирилла.
- Что тут… О**еть! Ребят, вы чего?!
- Кир, зачем ты приперся? – бессильно откидываясь на гору вещей, спросил Тима.
- Нам показалось, Севка закричал, и я решил проверить.
- Кирилл, спасибо, что пришел, ты меня просто спас… - заговорил уже немного пришедший в себя Сева.
Кирилл поочередно смотрел то на Севу, то на Тиму, а потом до него вроде начало доходить:
- Тимон, ты его отмудохать, что ли, хотел? Это за то, что он на твой якобы нетрадиционализм намекнул, да? Блин, чувак, было бы из-за чего горячиться! Да ты посмотри на него, он бы даже ответить тебе не смог бы. А маленьких обижать нехорошо, правда, Сев? – рассмеялся Кирилл, подмигивая Василевскому.
Сева нехотя кивнул, косясь в сторону Тимофея. К тому вроде возвращалась способность мыслить здраво.
- Кирюх, уйди, пожалуйста, - уже спокойнее попросил Тима.
Кир взглянул на Севу, тот отрицательно покачал головой, мысленно упрашивая остаться.
- Тим, лучше пойдем к остальным, - увещевал Кирилл. – Ты, по-моему, хватил лишнего. Тебе проспаться надо…
- Не надо мне указывать! – вскричал Соловьев.
- Успокойся! – Кирилл тоже повысил голос, вмиг становясь серьезным. – Сев, ты иди пока. Мы уж тут сами…
Сева поспешил убраться и прикрыть за собой дверь. Он зашел в ванную, умылся и привел себя в порядок.
Вернувшись в гостиную, он застал ребят очень обеспокоенными.
- Что там у вас произошло? – тут же спросил Денис.
- Да так, - уклонился от ответа Сева, - Соловьев перепил немного… Кирилл с ним сейчас разговаривает.
- Дело ясненько, что дело темненько, - протянул Миша. – Слушай, мы тогда пойдем, пожалуй, тебе от нас отдохнуть надо.
- Да, мы пойдем, - подхватили остальные.
- Может, вам такси вызвать? – предложил Сева. – Я заплачу.
- Да нет, не надо, тут же недалеко, мы так дойдем.
- Ну как хотите, - пожал плечами хозяин.
- Ты Киру потом скажи, чтобы мне завтра после двух позвонил, мы с ним на каток собирались, - сказал напоследок Женя.
- Ладно, передам, - на автомате отозвался Сева.
Ребятам действительно сейчас стоило уйти и не имело смысла их задерживать. Закрыв за ними дверь, Сева вернулся в зал. Столик у дивана был откровенно засран. Тарелки, рюмки, чашки из-под кофе, одна наполовину опустошенная бутылка вина, вторая, пустая, вообще под столом валяется вместе с тарой из-под шампанского. И везде разбросаны игральные карты. Родители за такое точно по головке не погладят, нужно срочно прибраться. Хорошо еще, что Мишка забрал с собой остатки водки.
В гостиную вошел Кирилл:
- А где все?
- Ушли только что, - отозвался Сева.
- Понятно… Давай прибраться помогу.
Сева кивнул.
- А где Тима?
- В туалет пошел. Знаешь, я думаю, надо Тимку тут спать положить. Куда он щас пьяный попрется? – предложил Кирилл. – Если ты боишься с ним один оставаться, я, в принципе, тоже могу остаться, ты как?
- Хорошо, - неуверенно протянул Сева, - я тебе тогда в гостиной на диване постелю. А его можно на мою кровать, тогда я на родительской лягу. Только ты поговори с ним опять, - попросил он.
- Не вопрос.
Решив так, Сева стал мыть посуду, а Кирилл решил собрать карты, а заодно открыть балкон и проветрить комнату. Все-таки ему там еще спать.

Закончив с посудой, Сева снова пошел было в зал, но услышал убеждающий в чем-то Тиму голос Кирилла. Скорее всего, он как раз уговаривал того сейчас лечь спать. Сева снова прошел на кухню и осмотрелся. Ах, да, еще нужно стулья обратно принести. Ладно, это чуть позже. Потом еще нужно постельное белье для Кирилла найти. Это тоже подождет…
Ох уж этот Тима! Что на него нашло? Нет, это было действительно обидно! Зачем так напиваться и портить праздник и себе, и другим? То, что он сделал – вполне понятно, но все равно абсолютно неправильно. Да за такое некоторые избирают единственно верный выход: развод и девичья фамилия!
Но все-таки Севе не хотелось вот так радикально все менять… Тем более – это единичный случай. Пока… Кто знает, ведь есть вероятность, что Соловьев в будущем может превратиться в алкоголика… А Севе бы этого очень не хотелось.
На микроволновке было 5:14. Некоторые в это время встают, а вот им пора бы ложиться. Папа сказал, что они с мамой придут утром, но «утро» – понятие растяжимое. Надо бы будильник завести. Часов на девять, ну, максимум на полдесятого.
Подумав об этом, Сева достал из кармана мобильный телефон и поставил время на будильнике, чтобы не забыть.
- Ну, как ты? В норме?
Сева обернулся.
- Я его только что уложил, - оповестил Кирилл. – В твоей комнате, как ты и просил.
- Спасибо, - отозвался Всеволод с явным облегчением, - не знаю, что бы я без тебя делал…
- Не стоит благодарности. На моем месте так поступил бы каждый.
- Не скажи… - вздохнул Сева.
- Ну, не знаю… Это ж до какого состояния надо было нажраться, чтоб на такую фигню кулаки распускать?
- Да все не так было… - возразил Сева, но осекся. Можно ли ему доверять?
- Что ты имеешь в виду? – насторожился Кирилл.
Сева прикидывал, можно ли все-таки этому человеку доверить такой секрет. Эту личную, интимную тайну. С одной стороны – Василевский еще не очень хорошо знал Кирилла, но с другой – сегодня он показал себя с прекрасной стороны. Есть вероятность, что он все поймет и примет, а может быть даже поможет советом… И Сева решился.
- Кирилл, поклянись, что больше никому не расскажешь…
Парень был сильно удивлен, но все же ответил:
- Клянусь.
- Пойдем в зал, я тебе все расскажу…
Так у Севы появился «хранитель тайны» и психоаналитик по совместительству.

***

- Соловьев! – расталкивая Тиму, громко взывает Кирилл. – Подъем!
Побудка длится с минуту. Наконец Тима, немного поотбивавшись и промычав что-то невразумительное, открывает глаза и с недоумением взирает на приятеля.
- Ты чё тут делаешь?! – просипел Тимофей, протирая зенки.
- Тебя бужу, - невозмутимо ответил Кирилл.
- А как ты тут оказался?
- Ты что, ничего не помнишь? Вообще-то мы оба сейчас у Василевского дома.
Тимофей с долей недоверия и страха смотрит сначала на друга, а потом окидывает взглядом комнату. Да, это явно не его апартаменты. Чтобы в его комнате был подобный порядок, нужно как минимум трое суток убираться, не прерываясь на еду и сон. А этот постельный комплект в голубой василек вообще выносит! Да если ему мать такое постелет, он по меньшей мере на нее обидится… Кстати, что там с Севой? Куда он запропастился, он ведь тут хозяин. Может, и он обиделся? На что только? Тима честно попытался вспомнить события минувшей ночи. У него возникло чувство, что у Севы явно были причины обижаться на него.
- Тим, - опять позвал Кирилл.
- А? Да-да, я встаю…
Тимофей, спустив ноги, сел на кровати и схватился за голову, опираясь локтями о колени.
- О-ох! Голова моя бестолковая… Такое чувство, будто по ней колоколом треснули.
- Похмелье – вещь не очень приятная, - отозвался Кирилл, присаживаясь рядом.
- А ты, трезвенник-язвенник, что-то знаешь про похмелье? – покосился на Кира Тимофей.
- Знаю, потому и не пью почти. У меня папаша в свое время знаешь, как в запой уходил? Бывало, даже на неделю…
- Ну, раз ты в этом вопросе такой продвинутый, можешь мне чем-нибудь помочь вот прям щас?
- Могу, только не «вот прям щас», а минут через пять.
В прихожей хлопнула входная дверь, Кирилл покосился на выход.
- Или раньше… Я сейчас, - бросил он Тиме и вышел из комнаты.
Из прихожей до Тимы донеслись приглушенные голоса, но сам разговор парень не смог разобрать. Через минуту опять вошел Кирилл. В руках у него была уже открытая бутылка пива и полный стакан.
- Держи, болезный, - хмыкнул Кирилл, протягивая их Тимофею.
- Благодарствую, - ответил Тима, ухмыльнувшись.
Сделав несколько больших глотков, Соловьев вновь почувствовал себя человеком, а не сомнамбулой.
- А сколько время? – отдышавшись, спросил он Кирилла.
- 10:10, - отозвался тот, бросив взгляд на наручные электронные часы. – Загадывай желание.
- Какое еще желание! – воскликнул Тимофей. – Зачем в такую рань вставать?
- Ну, если ты хочешь, ты можешь дрыхнуть тут и дальше, только я не знаю, что о тебе могут подумать Севкины родители, когда вернуться. А это будет очень скоро, они недавно звонили. Часок, другой – и они здесь.
Тима смутился. Что-то он опять подзабыл, что пока находится в гостях. Похоже, пора собирать манатки и проваливать. Осушив стакан, Тима отдал его вместе с бутылкой Кириллу.
- Можешь допить, там, в таре еще плещется…
Парень отрицательно мотнул головой, отказываясь, и сказал:
- Ты давай одевайся и иди умойся, а потом на кухню приходи. И, это, хотя бы жвачку пожуй. А лучше зубную пасту, - и Кирилл удалился.
Одевшись, Тима дошел до ванной комнаты, так и не повстречав хозяина квартиры. А кириным советом он все-таки воспользовался. Выдавив на указательный палец немного мятной пасты, Тима несколько раз мазнул по передним зубам, потом как можно равномернее распределил ее языком по остальным, и прополоскал рот. Стало гораздо легче, а то такое ощущение, что у тебя не рот, а помойка.
Не дойдя до кухни нескольких шагов, Тима застыл у входа, так как до него донесся голос Севы:
- А тебе хлеб или батон?
Черт! Что делать? Наверно, нужно извиниться перед ним? Вот за что только? Или войти, как ни в чем не бывало, сделать вид, что все как всегда? Или хотя бы морду виноватую состроить? Да, это, пожалуй, будет самое оно.
Тима с видом нашкодившего щенка вошел в кухню. Сева и Кирилл сидели за столом и завтракали. На столе расположились остатки вчерашних салатов и нарезки, фрукты, а также перед мальчишками стояли чашки с кофе и вазочка с вафлями и печеньем.
- Доброе утро, - неуверенно мяукнул Тимофей, поглядывая на Севу.
Тот выглядел немного сердитым, но ответил вполне миролюбиво:
- Доброе утро. Садись завтракать, - он указал на место напротив себя, рядом с Кириллом (тот сидел как бы во главе стола), где уже были приготовлены тарелка с вилкой.
Завтрак проходил молча. Тима положил себе всего понемногу, почти не глядя. Когда его тарелка опустела, Сева спросил:
- Тебе налить кофе или чай?
- Если нетрудно, чай зеленый, - попросил Тима.
- Нетрудно, наверное, - пожал плечами Всеволод, вспоминая, остался ли у них еще зеленый чай, который почти никто в семье не пил.
Он встал и начал рыться в шкафчиках. Наконец нужная пачка отыскалась.
- Есть только в пакетиках, - повернулся Сева к Тимофею.
- Сойдет, - махнул рукой тот.
Опустив чайный пакетик в чашку и залив его кипятком, Сева подал Тиме чай.
- Благодарю, - Тима, чуть ли не залпом, стал пить довольно горячий напиток.
- Осторожней, не ошпарься, - обеспокоенно заговорил Кирилл.
- Да я осторожно, - недовольно отозвался Тима.
«Так, сейчас лучше не нарываться, - мысленно одернул себя Соловьев. – А то мало ли что».
Он стал намного медленнее цедить свой чай. Потянувшись к вазочке с вафлями, Тима бросил взгляд на Севу, который в свою очередь смотрел на Кирилла. И что-то такое было в его взгляде, отчего Тиме стало немного не по себе. Это еще что? Измена среди бела дня?! Да нет, Кир ведь железобетонный натурал. Ну да, толерантный, но все же натурал. Тима взглянул на Кирилла и чуть не подавился вафелькой: тот улыбался Севе. Хотя, что в этом странного? Странным было то, что не было ни малейшего повода для улыбки. Вообще, что веселого в том, что утром первого января надо подниматься ни свет, ни заря, в добровольно-принудительном порядке идти завтракать, а потом, естественно, выметаться?
- Кирилл, - начал Тима преувеличенно громко, - могу я тебя спросить?
- Спрашивай, конечно, - отозвался тот, поворачиваясь к другу.
- Мы домой вместе пойдем, или ты задержишься?
- Зачем мне задерживаться? – удивился Кирилл. – Пойдем вместе.
- Это хорошо, - протянул Тима. – Это очень хорошо…
- Тимох, ну ты чего? – склонил голову Кирилл. – Что тебя раздражает, поделись.
- Да ничего, все нормально, - пожал плечами Соловьев.
- А раз все нормально, тогда давай закругляться. Сейчас пойдем уже, - Кирилл встал из-за стола. – Спасибо, Сев, все было очень вкусно.
- Не за что, Кирюш, - ответил Сева, чуть улыбнувшись.
«Кирюша»?! Тима не мог поверить своим ушам. Никто так обычно Кирилла не называл, а Севке, получается, можно? И Кир его за это не расстрелял на месте? В два укуса прикончив вафлю и выпив залпом уже подстывший чай, Тима тоже встал из-за стола. Буркнув слова благодарности, он пошел одеваться.

Как только парни вышли из подъезда, Тима обратился к Кириллу:
- Слышь, Громов, а почему Севка тебя Кирюшей назвал?
- Он меня еще вчера спросил, как ему можно меня называть, а то постоянно называть меня Кириллом ему вроде как трудновато, - пожал плечами парень. – Я ему сказал, что вы меня обычно либо Киром называете, либо по фамилии. Он сказал, что по фамилии обычно никого называть не любит, а «Кир» грубовато звучит, по его мнению. Вот он и попросил меня так называть. Я ему в виде исключения это позволил. Так что если вдруг твой язык повернется обозвать меня подобным образом – получишь, понял?
- Понял, Кирюш, - ухмыльнулся Соловьев.
- Угу, я смотрю, ты все схватываешь на лету, - откликнулся Кирилл, усмехаясь.
Ребята некоторое время шли молча, но потом Тима все-таки решил спросить:
- Кир, ты ведь знаешь, за что Василевский на меня злится?
- Может, и знаю, - многозначительно пожал плечами Громов.
- И что, не скажешь?
- Думаю, ты сам должен вспомнить. Ну, или позвонить потом Севе, и самому спросить. Но не сейчас. Этак числа пятого ему позвони, глядишь, он к тому времени уже соскучится и быстро тебя простит. Подумай об этом, - парень лукаво улыбнулся и подмигнул другу.
Тима подумал было, что Кирилл говорит так, будто знает все. Ну, абсолютно все. Но ведь этого не может быть, так? Да нет, он просто дал дельный совет, а Тимка уже всего себе напридумывал.
Расставшись с Кириллом, Тима пошел к себе, но дома никого не оказалось. Только на холодильнике обнаружилась примагниченная записка: «Тима, мы у Виктора. Если что – позвони. Мама». Сейчас самым правильным было бы запереться в своей комнате и завалиться спать. Потому что пять (или сколько?) часов сна – маловато, ибо Соловьев не Наполеон и не Сталин, чтобы спать по четыре часа в сутки и при этом высыпаться.
Тима сел на кровать, не расстилая ее и не раздеваясь. Что же все-таки вчера произошло-то? Тима закрыл глаза и откинулся назад, раскинув руки, укладываясь поперек кровати.
Было точно как в «Джентльменах удачи»: «Тут помню, тут – не помню». Хотя, постойте…
Едрыськин корень! Точно, он же его вчера чуть… не изнасиловал! Тима резко сел и схватился за голову. Ой, мамочки! Что ж теперь делать-то?! Само собой, нужно извиниться, но сейчас Тимофей был просто не в состоянии поднять трубку и набрать севин номер. Может, эсэмэску послать? Нет, это глупо. Что он может в ней написать? «Прости, что чуть не изнасиловал тебя вчера»? Бред! Нет, нет. Нужно опять-таки послушать Кирилла, и сделать так, как он говорил. Обычно Тимофей всякие там советы игнорировал, но Кирилл всегда был умным и вообще, он его друг, стало быть, плохого не посоветует. Но ведь Кир не знает истинной причины севиной обиды, правда? Он ведь когда их застукал, подумал, что Соловьев хочет побить Василевского. Значит, пусть и дальше так думает.

***

К вечеру пятого Тима, наконец, решился позвонить Василевскому домой и вымолить прощение. Ему повезло: трубку взял сам Сева.
- Алло.
- Привет, Сев, это я…
- Привет.
- Я… Знаешь, мне так стыдно! Я хочу извиниться перед тобой. Прости меня, пожалуйста, я не хотел, правда. Я не соображал, что делаю… Ты слышишь?
- Слышу. Я знаю, что ты себя не контролировал, но ты же понимаешь, у меня были причины злиться на тебя.
- Я понимаю, прости! Больше этого никогда-никогда не повторится, обещаю! Сев, ты простишь меня?
- Прощу, - вздохнул Сева, подразумевая под этим: «Куда я денусь».
- Спасибо! Ты самый лучший! Ну, не знаю… Просто подарок!
- Да уж… Сюрприз.
Соловьев нервно рассмеялся.
- Сев, давай завтра встретимся? – предложил он.
- Встретимся, - пообещал Сева. – А знаешь… - вдруг задумался он, - подожди, давай я тебе через несколько минут перезвоню, хорошо?
- Ладно, я буду ждать.
- Ага, пока! – и Василевский положил трубку.
Его лицо сейчас просто светилось вдохновением, решимостью, возбуждением и еще чем-то неопределяемым.
- Папа! Пап! – Сева почти вбежал в гостиную, где на диване с газетой устроился Марк Романович.
- Что такое? – поднял взгляд от газеты папа. – Где пожар?
- Нигде. Пап, могу я тебя попросить?
- Ну, проси.
Сева подошел к отцу и, вдруг присев перед ним на корточки, обнял папины колени.
- Ты чего? – удивился папа, откладывая газету в сторону.
- Папа, позволь нам с Тимой поехать завтра к нам на дачу, пожалуйста.
Просьба была действительно неожиданной, и папа глубоко задумался. Сева снизу вверх взирал на отца и, затаив дыхание, ждал ответа.
- И надолго вы хотите поехать? – наконец заговорил папа.
- Ну, может, на сутки… - отозвался сын. – Праздник там справить, и вообще…
Про «вообще» лучше пока даже не задумываться.
- И вообще… - повторил папа, вздыхая. – Что ж, значит, ты у нас уже вырос, да? – он чуть улыбнулся и потрепал сына по голове.
Сева опустил глаза. Конечно, папа знает, ну, или догадывается.
- Пап, так, можно? – уточнил мальчик.
- Да можно, можно. И хватит уже на коленях стоять, поднимайся!
Сева быстро поднялся и сел рядом с отцом на диван. Марк Романович обнял сына одной рукой, другой снова берясь за газету. Сева уткнулся в отцовское плечо и вдруг расплакался.
- Эй! Ну, ты что? Чего ты вдруг, сынок? – газета снова была забыта. Марк обнимал сына, гладя того по спине, плечам и голове. – Ну, поплачь, поплачь, может, легче станет…
Проревев с минуту, Сева начал успокаиваться. Заговорил он тихо, еще изредка икая и шмыгая носом:
- Папуль, ну почему? Почему все так происходит? Зачем… мне нужно было рождаться?! Я же ошибка природы!
- Да что ты такое говоришь?! Какая еще ошибка?! Ты что это выдумал? Перестань так думать! Ты – нормальный…
Сева замотал головой:
- Если бы я был нормальный, то сейчас не просил бы предоставить нам апартаменты! Я все чаще думаю: мне, да и вам с мамой, было бы намного легче, будь я девчонкой!
- Сева, перестань! Нет ничего страшного в том, что ты такой. Да, многим это трудно понять, но мы с твоей мамой принимаем тебя таким, какой ты есть, и любим. Ты же наш сын.
- Спасибо, пап, и я вас очень люблю! – и мальчик крепко обнял отца.
Немного посидев молча, Сева решил идти до конца и сегодня расставить все точки над «i».
- Пап, я должен тебе признаться, - отстранившись от отца начал Сева. – Я спал с Тимой.
- Я догадывался, - после недолгого молчания ответил Марк Романович. – Но я, конечно, надеялся, что это произойдет намного позже.
- И что ты об этом думаешь? – чуть слышно выдохнул Сева.
Марк тяжело вздохнул.
- Знаешь, скажу честно, я не в восторге от твоего Тимы. Но ответь, что, по-твоему, между вами? Любовь? Симпатия? Или, может быть, просто секс?
Сева, разумеется, и раньше думал о подобных вещах, но сейчас…
- Я не уверен на сто процентов насчет Тимы, но я действительно люблю его. И я надеюсь, что он меня тоже. Что я ему, по крайней мере, нравлюсь. И, может быть, в будущем, он сможет по-настоящему меня полюбить. В идеале я вообще хочу, чтобы у нас было как у тебя с мамой.
- Ну, как у меня с мамой, у вас точно не будет, - усмехнулся Марк Романович.
- Почему это?
- Потому, что у твоей матери на момент знакомства со мной было так много поклонников, что она в первое время даже не могла запомнить мое имя! Это потом уж она больше ни на кого не смотрела. После больницы, помнишь?
Сева кивнул. Конечно, он помнил. Ему про это столько раз рассказывали! Его дед, Роман Юрьевич, был главврачом в больнице, куда поступила его мать с сильнейшей ангиной. А папаша потом дни и ночи просиживал у нее в палате…
- А как давно ты с ним спишь? – решил вдруг поинтересоваться папа.
Сева вдруг покраснел, опустил глаза и еле слышно промолвил:
- С октября…
Марк присвистнул.
- Однако… Да, мой мальчик, ты, оказывается, шустрый! Ну, я надеюсь, вы хоть предохраняетесь?
- Разумеется, пап. – Ответил Сева, а потом вдруг начал ни с того, ни с сего, – Знаешь, в первый раз было так больно, мне казалось, что в меня вгоняют раскаленный железный прут… И было очень страшно, я даже заплакал. А он, он не заметил даже… Только продолжал… вбиваться в меня… снова… и снова… А потом, когда он увидел мои слезы, он вдруг изменился. Стал успокаивать. И потом… он сделал меня счастливым…
Марк молчал. Он не мог найти слов. То, что рассказал ему сын, было и странно и страшно одновременно. А страшно было в первую очередь за своего ребенка.
- Папа… - опять подал голос Сева, осторожно поглядывая на отца.
- Да? – папа отвлекся от собственных мыслей.
- Ты злишься на меня?
- За что?
- За то, что я тебе сейчас рассказал. Мне кажется, тебе было неприятно это слышать…
- Всеволод, я на тебя не злюсь. Запомни, пожалуйста, что ты всегда мне можешь рассказать обо всем, что тебя тревожит, и я всегда тебя выслушаю и помогу, чем смогу. Ты понял?
- Понял, пап. Спасибо тебе огромное, - и Сева в очередной раз обнял отца. – Я теперь пойду, обрадую Тиму, ладно? – отстраняясь, пролепетал он.
- Ну, иди, обрадуй, - вздохнул папа.
И сын унесся в свою комнату, где стоял радиотелефон.

***

Следующим утром, шестого января, Сева проснулся рано, в начале восьмого. Было воскресенье, родители еще спали, а Всеволод понял, что уже не уснет. День обещал быть насыщенным. А ночь… Сева улыбнулся своим мыслям. Конечно, лучше не загадывать, но ведь все к этому идет, так?
Так и оставаясь в коричневых пижамных штанах в крупную белую клетку и обычной белой футболке, Сева умылся, а затем прошел на кухню.
На тот момент, когда Сева справился со своей овсянкой и чашкой кофе, часы показывали полдевятого. За окном уже было достаточно светло. Помыв посуду и выключив на кухне свет, Сева снова прошел к себе и сел за компьютер.
Зайдя в дневник, Сева прочитал свою последнюю запись. Она была сделана около трех месяцев назад, в тот самый вечер после их первого раза, и гласила: «Сегодня я стал счастливым…».
Да, давненько Сева сюда не залезал. Открыв окно для новой записи, парень начал печатать…
Что он написал, неизвестно, но, похоже, это было что-то очень личное, ибо запись была для всех закрытой, и после выхода из дневника Сева выглядел довольным.

***

К дачному поселку парни подошли уже в сумерках. Этот район нельзя было даже назвать поселком в полном смысле слова. Скорее, это был пригород. Местечко в пятнадцати минутах от железной дороги, которая в свою очередь находилась прямо на краю города. Частные, в большинстве своем деревянные дома тянулись стройным рядком, некоторые в один, некоторые в два этажа. Из этого ряда выделялись несколько домов. Они были каменные, большие, и по всему было видно, что это дома людей состоятельных. Один из таких принадлежал Василевским.
- Вот это домик вы себе отгрохали! – не сдержавшись, присвистнул Соловьев.
- Обычный дом, - откликнулся Сева, пожимая плечами.
- Обычный?! Да в нем наверно круглый год жить можно! У вас тут все удобства, да?
- Все.
- И даже туалет не на улице?
- В доме.
- И отопление?
- И отопление.
- Да у вас не просто какая-то дача, а самый натуральный загородный дом!
- Ну, в общем, да, - согласился Всеволод.
- Крутота! – подвел итог Тимофей.
Ребята прошли к дому через черные железные ворота. Он представлял собой двухэтажное светло-серое строение довольно внушительных размеров с зеленой черепицей на крыше. Рядом справа стоял гараж. За домом был сад, в настоящую пору запорошенный снегом, а также вблизи от дома была построена двухэтажная баня с сауной и бассейном, которым пользовались только летом. Второй этаж бани был жилой, и в летнюю пору там могли ночевать гости, которых любили приглашать сюда родители. Но сейчас мальчикам было не до какой-то там бани. Они не за этим сюда приехали.
Отперев входную дверь, Сева пропустил Тиму вперед с обычными в такой момент словами:
- Проходи, располагайся, будь как дома.
- Ага. Но не забывай, что в гостях, - откликнулся Тима, осматриваясь.
Раздевшись, Сева сначала включил все перекрытые на время отлучки удобства, а потом решил показать Тиме дом. На первом этаже обнаружилась довольно большая кухня, она же столовая, зал с электрокамином и ванная комната, объединенная с туалетом. На втором этаже были спальни, севина и родительская, а также папин кабинет.
После небольшой экскурсии ребята расположились в зале. Сева включил камин, а потом предложил Тиме перекусить, так как уже подходило время ужина. Еду, заботливо припасенную Светланой Анатольевной, они привезли с собой. Пакетики и баночки с разными вкусностями были распакованы и поочередно помещены в микроволновку.
Сидя в зале на диване перед телевизором, ребята смотрели DVD и ужинали. Но вот тарелки опустели, и фильм уже подошел к концу. Сева отнес посуду на кухню и вынул диск из DVD-проигрывателя.
Время было детское, восемь часов. Сева предложил еще что-нибудь посмотреть, но Тима отказался. В гостиной помимо камина и телевизора стояло старое черное фортепиано. Тима уже давно обратил на него внимание, просто не спрашивал, а теперь спросил:
- А кто у вас на пианино играет?
- Многие, - пожал плечами Сева. – Обычно мама садится.
- А ты музицируешь?
- Я так, изредка.
- А сейчас можешь чё-нить сбацать?
- В принципе, могу.
Они подошли к инструменту. Тима облокотился на него, приготовившись слушать, а Сева сел на круглый вертящийся стул и поднял крышку фортепиано. Занеся руки над клавиатурой, он вдруг осторожно опустил пальцы на клавиши и погладил их.
- Я давно не играл. Мне нужно настроиться, - будто оправдываясь, сказал он.
Глубоко вздохнув, Сева снова занес руки над клавиатурой, и из-под его изящных длинных пальцев по комнате поплыли звуки знакомой мелодии. Тима много раз слышал ее, но сейчас никак не мог вспомнить ни композитора, ни названия, а ведь оно точно было.
Но вот музыка закончилась, и Сева положил ладони на колени, отдыхая.
- Класс! – чуть слышно восхитился Соловьев. – А что ты сейчас играл?
- «К Элизе» Бетховена.
- Здорово… А еще можешь что-нибудь сыграть? У тебя так хорошо получается…
- Хм, спасибо. Но я уже почти все забыл… Если хочешь, я ноты могу поискать?
- А, тогда не надо… - отозвался Тима. – Пойдем, присядем, - предложил он.
- Ну, пойдем, - отозвался Всеволод.
Они сели на софу перед камином, от которого веяло приятным теплом. Тима вдруг непроизвольно вздрогнул и клацнул зубами. Такое бывает, вроде бы тебе тепло, и тут – бац!
- Ты замерз? – тут же забеспокоился Сева.
- Да нет, ничего, - попытался успокоить его Тимофей, но тот уже вскочил и бросился к выходу со словами:
- Сейчас плед принесу.
Василевский притащил из своей спальни огромный теплый плед в черную и рыжую клетку, который содрал со своей кровати, и накрыл их обоих.

Да уж, это было очень романтично. Как в какой-нибудь мелодраме. Двое влюбленных сидят у каминчика, закутавшись в теплый плед, и целуются. Им не хватает только горячего шоколада или, на худой конец, чая. Эти дурацкие мысли пронеслись в голове Соловьева, но потом он полностью отдался чувствам, нежно целуя партнера.
Тимины руки вдруг перестали обнимать Василевского, проскользнули под плед, и Сева почувствовал, как он расстегнул пуговицу на его джинсах.
- Ты хочешь прямо здесь? – прошептал Василевский, поднимая на Тиму глаза.
Тот только хитро улыбнулся и опять поцеловал парня.
- Пойдем в спальню? – опять зашептал Сева, отрываясь от него. – Ну, пойдем?
Тима только согласно мукнул, не переставая покрывать короткими поцелуями его лицо и шею.
Сева решительно отстранился от Тимофея, встал и, стащив с него плед, направился в родительскую спальню, где стояла двуспальная кровать.
Открыв дверь, Сева начал шарить по стене в поисках выключателя, но подоспевший сзади Тима перехватил его руку.
- Не зажигай свет, - попросил он.
- Но я же ничего не увижу, - попытался возразить Сева.
- А зачем тебе что-то видеть? – Тима закрыл дверь.
Стало совсем темно, только лунный свет чуть пробивался сквозь тучи.
- Может и шторы задернуть? – предложил Тимофей.
- Не волнуйся, соседи сюда только на лето приезжают, - заверил его Сева. – Там сейчас никого нет.
- А, ну тогда ладно.
Тима взял плед из севиных рук и кинул на кровать, снова поцеловал Севу, а потом начал его раздевать. На пол полетел свитер, затем рубашка. Василевский не отставал от Тимы, и вот уже на Соловьеве только джинсы.
- Вот черт! – вдруг выругался Тимофей. – Я забыл презик в сумке.
- А давай попробуем без него? – предложил вдруг Сева.
- Ага, и без смазки, - усмехнулся Соловьев. – Я сейчас…
- Ну, подожди! – отчаянно воззвал Сева, цепляясь за тимину руку. – Не убивай ты романтику!
Тима рассмеялся.
- Романтик ты мой! – он притянул Севу к себе и чмокнул в нос.
- Ну, послушай ты меня хоть раз, - попросил Сева, высвобождаясь из тиминых объятий.
Подойдя к ночному столику, он зажег ночник.
- Смотри, сколько мама здесь всяких кремов оставила, выбирай любой.
Тима ухмыльнулся:
- А ты экстримал, Василевский! А вот я в тебя кончу, мы всю постель испачкаем…
- А я потом все в стирку брошу, - нашелся Сева. – Делов-то – машинку включить.
- Ну, посмотрим… - Тима подошел к столику и начал перебирать тюбики и флакончики. – Так… Это чё за хрень… О! Нет… Вот, этот вроде хороший.
Взяв один из тюбиков, Тима бросил его на постель, и снова подошел к Севе.

Тимофей уложил Севу на кровать и стянул с него носки и джинсы вместе с бельем. Потом быстро снял с себя оставшуюся одежду и подобрался к Севе. Снова начались горячие поцелуи и жаркие объятия. После этого Тима, проложив цепочку поцелуев от севиной шеи и плеч по груди и животу, опустился до пупка, покружил вокруг него языком, а затем, все так же ведя языком по узкой дорожке волос, подобрался к члену.
Лизнув головку, тем самым вызвав полувздох-полувсхлип парня, Тима взял в рот его член. Тем временем его руки тоже были заняты: левой он гладил яички и промежность, а правая рука медленно скользила вверх по телу партнера. Тима дотянулся до шеи Севы и погладил кончиками пальцев. Сева в свою очередь положил ладонь на руку Тимы, их пальцы переплелись, а другую руку Всеволод запустил в шевелюру Соловьева.
Через некоторое время оторвавшись от своего занятия, Тима как можно шире развел в стороны севины ноги, облизнул два пальца, и его рука оказалась около заднего прохода любовника. Чуть погладив его анус, Тима осторожно ввел указательный палец, при этом внимательно всматриваясь в лицо Севы.
Василевский, поморщившись, попытался улыбнуться. Тима улыбнулся в ответ, а затем потянулся к севиным губам. Тот с готовностью ответил на поцелуй, обнимая его. Не отрываясь от партнера, Тима добавил еще один палец, Сева прерывисто вздохнул от неожиданности, а Соловьев сильнее вдавил севину голову в подушку.
В этот момент Сева вспомнил про крем, и стал шарить в его поисках по одеялу. Нащупав пропажу, он просто легонько дотронулся тюбиком до предплечья Тимофея. Тима сразу понял безмолвную просьбу.
На этот раз он лишь пару раз мазнул Севе между ягодиц, потом смазал свой член и отложил крем. А затем стал медленно погружаться в Севу.

Парни не спали до глубокой ночи. Сделав еще несколько заходов с небольшими передышками и испробовав разные позы, они все-таки уснули.
Утром первым проснулся Тима. Часы на стене показывали начало одиннадцатого. Потянувшись, парень ненароком задел оголенное плечо Севы. Он испугался было, что мог потревожить его сон, но все обошлось. Повернувшись к Тиме спиной, Сева продолжал тихонечко посапывать. Облегченно вздохнув, Соловьев подобрался к нему поближе, натянул на парня одеяло до самого подбородка и легонько чмокнул в щеку. Сева чуть улыбнулся во сне.
Праздно провалявшись еще несколько минут, Тима все-таки решил встать. Осторожно выбравшись из-под одеяла, Тимофей натянул трусы и спустился вниз. Приведя себя в порядок в ванной комнате, Тима прошел на кухню. Он еще вчера успел здесь немного освоиться. Налив в электрический чайник воды, он включил его и заглянул в холодильник. Там обнаружились остатки вчерашнего ужина и что-то, подразумевающее нынешний завтрак.
И тут Тиме в голову пришла мысль: «А что если подать завтрак в постель?». Неплохая ведь идея? Соловьеву вдруг захотелось быть сегодня романтичным. Точнее продолжить играть роль романтического героя для своего любимого. Раньше он обычно вел себя с ним грубовато, да что там, просто грубо. Но вчера было не так. Вчера он был принцем из сказки, защитником. А теперь можно побыть крестной феей! Но вместо тыквы и хрустальных туфелек будет обычный завтрак.
Заварив кофе и нарезав бутербродов, Тима как можно красивее, по его мнению, разместил все это на подносе и отправился наверх. Осторожно открыв дверь, Тима зашел в спальню. Сева еще спал. Поставив поднос на ночной столик, Тима присел на кровать рядом с Севой. Нет, будить его не хотелось ни в коем случае. Оставалось надеяться, что он вскоре проснется сам, а кофе еще не успеет остыть. Да, похоже, он поторопился с завтраком. Или все же нет? Василевский вдруг задвигался и открыл глаза, но тут же снова зажмурился от яркого света. Зевнув и потянувшись, он снова открыл глаза, все еще часто моргая. Наконец заметив сидящего рядом Тиму, он улыбнулся и протянул к нему руку.
Взяв Севу за руку, Тимофей негромко сказал:
- Привет, соня, - и поцеловал его в ладонь.
Сева тихонько засмеялся, а потом чуть слышно произнес:
- Доброе утро.
- С Рождеством! – улыбнулся Тимофей и, теперь наклонившись к севиному лицу, легонько поцеловал его в губы.

@темы: слэш, творчество, ориджинал

---

Темное прошлое В.В.

3 глава

В квартиру мама ворвалась как вихрь. Поставив пакеты с продуктами на банкетку, она начала расстегивать пальто. Тима, услышав шум в прихожей и быстро засунув журнал под диван, выглянул из комнаты, на ходу взяв со стола учебник по физике для прикрытия.
Зря он вчера позвонил Севе так «вовремя». Он же сначала хотел к Мишке сходить за новой игрой, а мама вдруг взяла да и попросила Севу на пару слов, типа про житье-бытье спросить. И он, дурак, дал. А тот идиот, который Василевский, возьми да и скажи его мамаше, что завтра де в шесть часов вечера родительское собрание. А маме только этого и надо. А то сын-то все скрывает, уроки им не задают, на собрания родителей не приглашают. Вот и приходится у одноклассников выпытывать. В итоге Тима и по шеям получил «за сокрытие важной информации» и к Мишке его не пустили. Наутро Тима настучал Василевскому по голове за все это, хотя вся вина последнего состояла лишь в том, что он «напомнил» его маме о важном мероприятии.
Но вернемся к нашим баранам. Точнее к одному, имя которому – Тимофей Соловьев. Мама, уже справившись с пальто, повесила его на вешалку. Заметив сына, вжавшегося в косяк и прижимающего к груди физику за девятый класс, она сердито вздохнула и принялась расстегивать сапоги. Закончив сие занятие и нырнув в голубые пушистые тапочки, она подошла к Тиме.
- Учишь? – спросила она, кивнув на учебник.
- Учу, - пискнул Тима.
Пусть в школе он и был хулиганом хоть куда, но маму свою он по-настоящему боялся. Но и любил, конечно, не меньше. Просто его мать была настоящим Наполеоном в юбке. Нет, в брюках, юбки она носила довольно редко.
- Ну, учи, учи, - отозвалась мама. – Я о тебе сегодня много лестного услышала, золотце мое, - с сарказмом бросила она.
Тима потупил взор. Да, да, есть такое дело. В последнее время он очень запустил учебу, ибо учить одному ему было просто в лом, а вместе с Василевским он уже неделю за учебниками не сидел, хотя тот и предлагал свою помощь.
- Почему у Бариновой пятерки, у Василевского твоего пятерки, их хвалят, а я за тебя краснеть должна?! Я сегодня его мать видела, так она вся сияла от гордости! – продолжила мама, все повышая тон. – А поведение? Неужели хоть в этом нельзя быть не хуже других? Я уже молчу про твои сигареты, с этим я смирилась, - она сама давала сыну отдельную сумму на сигареты, представляете? Вот какая добрая и понимающая мама!
- Мам, ну тихо ты!.. – вякнул Тима.
- Я тебе сейчас такое «тихо» покажу! Пусть все соседи слышат, какой у меня глупый сын!
- Ну, мам…
- Чего «ну, мам»?
- Я стараюсь…
- А я пока не вижу результатов, - возразила мама. – Вот когда ты мне в дневнике хотя бы четверку принесешь – тогда увижу.
Мама, покачав головой, снова вздохнула, подхватила пакеты и направилась в кухню. Тима поплелся за матерью. Поставив пакеты на табурет, мама начала выкладывать продукты. Тима осторожно подошел к ней сзади и обнял.
- Мам, я тя так люблю!
- Ой, уйди, а? Не подлизывайся, – чуть обернувшись к нему, бросила мать.
- Мам, я есть хочу.
- А по шее не хочешь? Уйди с глаз моих, пока не позову.
Тимофей обреченно вздохнул и вернулся к себе в комнату. Мама еще сердилась, но на сегодня вроде буря миновала.

На следующее утро Тима первым делом подошел к Василевскому:
- Сев, меня мать вчера после собрания чуть не убила. Поможешь мне с домашкой?
И Сева стал полноправным репетитором Соловьева, причем практически по всем предметам. Это были абсолютно все точные науки и так называемые консультации по гуманитарным дисциплинам. Тима мотивировал свой выбор «репетитора» так:
- Ты все знаешь, я ничего не знаю, значит – ты обязан мне помогать.
- Да перестань, - отмахнулся Сева, - я тоже многого не знаю.
- Конечно! – протянул Тимофей. – Вот ты второй закон Ньютона знаешь?
- Знаю.
- А как обозначается химический элемент… ну, скажем, криптон?
- Ну, знаю.
- А когда было восстание Спартака?
- Э… Не знаю!
Оба рассмеялись.
- Ну, это и правильно, - проговорил Тима, отсмеявшись. – Учитель, который осознает, что ему еще есть, куда расти – хороший.
Сева удивленно посмотрел на Соловьева.
- Философствуешь? Значит – не безнадежен! Уговорил, я буду с тобой регулярно заниматься. Буду работать за печеньки! – и он снова рассмеялся.

Так они и жили. Василевский учил Тимофея учить и учиться, а Тима учил Севу развлекаться. Всеволод ведь был очень домашним мальчиком. Во дворе по вечерам не сидел, по клубам не шатался – ему это было просто неинтересно. Сева читал классическую литературу, смотрел старые фильмы и, по большому счету, развивался умственно. А вот физически… От физкультуры он был освобожден и только писал рефераты. А причины были таковы: самая главная и действительно уважительная – по здоровью. Были у него в свое время большие проблемы с пищеварением, но после операции стало намного лучше. Хотя иногда еще случались обострения. А вот вторая причина, думаю, была очевидна. Бегал Сева, мягко говоря, смешно и нелепо. И со всеми остальными физическими упражнениями дела не ладились. Ребенку пошли навстречу. И никто не смеялся, по крайней мере, в лицо.

***

- Тим, ну как ты не понимаешь? Это же элементарно! – битый час распинался «репетитор». – Римма Эдуардовна ведь все подробно на доске расписала! И в учебнике все доступно написано…
- Сев, блин! Ну не доходит до меня. Сложно для меня все эти синусы, косинусы.
- Косинусы, - по привычке поправил Сева.
- Не важно, - отмахнулся Тимофей. – Надоело учить. Давай погулять лучше сходим?
- Учить надоело? – передразнил Сева. – Ты и так ничего не учишь, когда же тебе надоело?
- А мне заранее надоело! Ну, давай проветримся? Я тебя потом до дома провожу, - предложил Соловьев.
- Ты меня уже выгоняешь? – притворно обиделся Василевский.
- Нет, что ты! Ни в жисть! Просто предлагаю, чтобы тебе потом туда-сюда не бегать.
- Ну, давай хоть с этим закончим, - кивая на учебник геометрии, предложил Василевский.
- Ладно, - сдался Соловьев, бессильно откидываясь на спинку дивана и закрывая глаза.
- Надеюсь, хоть литературу ты без меня прочитаешь? – осведомился напоследок Сева.
- Ты щас издеваешься, да? – приоткрывая один глаз, буркнул Тима. – Да Вера Алексевна завтра просто рыдать от счастья будет, как хорошо я знаю ее предмет!
- Надеюсь, - устало вздохнул Сева. – Ладно, давай дальше. Открывай вторую задачу.

***

Сева и Тима вместе возвращались из школы домой. Это уже вошло в привычку, сначала Тимофей провожал Севу, а потом шел к себе, часто при этом заходя к нему в гости. Мальчики шли прогулочным шагом, никуда не торопясь. Вдруг Соловьев вспомнил, что в кармане куртки у него лежат семечки. Зачерпнув горстку поприличней, он протянул ее Василевскому:
- На.
- Спасибо, не хочу, - едва взглянув на угощение, отказался Сева. – Я это не люблю.
- Что, правда? – искренне удивился Тима.
- Правда, - подтвердил Сева.
- Странно, я думал, все любят семечки. Вот для меня они как наркотик, - доверительно поделился Соловьев. – Нет, правда, не хочешь? – опять засомневался он.
- Не хочу я, ешь сам, - терпеливо ответил Всеволод.
- Первый раз вижу человека, который семечки не любит! – не унимался Тима.
- Ну, считай, что тебе повезло, – усмехнулся Сева.
- Да, действительно, мне больше достанется!
- Вон, голубей лучше покорми, - предложил Сева, кивая на стайку птичек.
- И то, правда, - согласился Тимофей. – Жрите, твари! – и с этими словами кинул семечки голубям.
Птицы взлетели, покружили немного и, снова сев на землю, стали клевать угощение.
- Как грубо! – укорил друга Сева.
- Зато – правда, - невозмутимо откликнулся Тима, пожимая плечами.
Парни подошли к севиному дому.
- У меня сегодня дома никого, - как бы, между прочим, бросил Василевский, исподлобья глядя на Тимофея.
- Это намек? – пошленько ухмыльнулся Тима, поведя бровью.
Сева смутился. Совсем чуть-чуть.
- Можешь считать и так…
- О! Растет мальчик! – присвистнул Соловьев.
- Ну чего ты на всю улицу орешь? – совсем засмущался Сева. – Пойдешь или нет?
- А куда я денусь с подводной койки? – шутливо вздохнул Тимофей.
Но у них так ничего и не получилось. Сева естественно не ожидал, что мама вернется так рано. Только Тима снял джинсы, как послышался звук открываемой двери и мамин голос:
- Сева! Ты уже дома?
- Твою мать! Мама! – приглушенно взвизгнул Сева, в этот момент расстегивающий собственные брюки, и непроизвольно оглянулся на дверь. – Где твои штаны?! – громким шепотом спросил он Соловьева, испуганно округляя глаза.
- Были где-то здесь… - отозвался Тима, обыскивая взглядом комнату, - а, вон они, - джинсы висели на стуле у письменного стола.
- Оставайся здесь. И оденься уже! – прошипел Сева, снова застегнув брюки и накинув домашнюю футболку.
С этими словами он, как ни в чем не бывало, вышел в коридор поприветствовать мать и сообщить о госте. Спустя пару минут он вернулся в комнату.
- Извини, что так получилось, - виновато сказал он неудавшемуся любовнику.
- Не расстраивайся, я надеюсь, это у нас не последний раз! – усмехнулся Тима и потрепал Василевского по голове.
- Будем надеяться, - вздохнул тот. – Кстати, мама интересуется, ты обедать с нами будешь?

***

Как сказано у Крылова: «Обернуться не успела, как зима катит в глаза». А тут уж и до нового года немного осталось. Декабрь пришел неожиданно. Да на декабрь это, в принципе, и не было похоже. Зимой и не пахло, эта слякоть больше напоминала осеннюю грязь, октябрьскую, если точнее. В последних числах ноября температура резко скакнула вверх, и едва выпавший снег снова стал таять, а новых осадков не выпадало даже в виде дождя. Так что третьего декабря снега на улице нигде не осталось, даже в самых затемненных местах, куда редко заглядывает солнце.
Сева точно запомнил эту дату, потому что в тот день мать объявила, что хочет нанять домработницу, потому что некоторое время назад она открыла свое дело, у нее появилось несколько точек в магазинах одежды, и теперь ей, вроде как, нужна помощь с домашних делами. Отец на это заявление только пожал плечами и бросил: «Ну, найми». Севе в то время, пока мать искала кандидатку на эту «почетную» должность, было вообще все равно. А потом его голову вдруг стали посещать разные мысли: а что это будет за женщина, какой она человек, не будет ли она лезть в его личную жизнь, и как вообще к нему отнесется?
Через несколько дней поисков Светлана Анатольевна сказала, что нашла того, кого искала. Женщина порядочная, трудолюбивая, но уже в возрасте. Елизавета Михайловна, а именно так звали эту почтенную даму, оказалась дальней родственницей одной из маминых подруг. Выйдя на пенсию, Елизавета Михайловна все еще была полна сил и энергии, и ее обуревала жажда деятельности. Сидеть дома ей было скучно, дети были заняты собой, а внуков у нее еще не было, чтобы можно было им себя посвятить, вот она и искала для себя какое-нибудь занятие.
Женщине было предложено разделить с хозяйкой фронт работ. Стирку Светлана оставляла за собой, а глажка белья, уборка квартиры и частично готовка перекочевали на плечи Елизаветы Михайловны. Готовила домработница только по собственному желанию, к примеру, когда сын хозяйки возвращался из школы, и его хотелось порадовать чем-нибудь вкусненьким. Елизавета Михайловна вообще любила детей, и Сева ей сразу понравился. Такой тихий милый мальчик, вежливый опять же.
Новая домработница сразу расположила к себе своих работодателей, и практически стала членом семьи. Она приходила к Василевским 2-3 раза в неделю, помогала хозяйке, а со временем даже могла оставаться в квартире одна, у нее были собственные ключи, потому что ей доверяли. Сева даже стал про себя называть ее просто Лизой или Лизонькой. Она, можно сказать, стала ему кем-то вроде бабушки.

***

Дни проносились с бешеной скоростью, приближался конец четверти. Вот-вот подойдет пора подведения итогов, начнутся самостоятельные, контрольные. А там глядишь – и Новый год… Радовало, что снег наконец-то выпал, и стала чувствоваться настоящая зима.

Сева не проявлял активности все выходные. Тима думал, что он учит, готовится к самостоятельным, которые им обещали аж по трем предметам, да еще контрольная по физике на горизонте светит. Но в воскресенье вечером Сева позвонил и озадачил Тиму:
- Я заболел.
- Ты охренел?! – не выдержал Соловьев. – Послезавтра контра! Кто мне поможет, как не ты?
- Не переживай, на контрольную я приду. А ты, между прочим, мог бы проявить немного сочувствия, - Василевский вдруг чихнул, едва успев прикрыть рукой трубку.
- Будь здоров, - на автомате пожелал Тима.
- Спасибо, - отозвался Сева, шмыгнув носом.
- Я тебе, конечно, сочувствую, - заверил Тима, памятуя недавний укор, - просто сейчас неделя очень напряженная. Болеть просто нельзя!
- Знаю, но я и так в течение четверти работал. Если вдруг меня не будет на какой самостоятельной или контрольной, это не станет трагедией. В крайнем случае, напишу позже один.
- Ты-то, может, и напишешь, а вот я…
- А тебе просто нужно лишний раз в учебничек заглянуть, - заметил Сева, - там все просто.
- У тебя все просто! – воскликнул Тимофей. – И ты сам простой, как сибирский валенок.
- Сам ты валенок! – огрызнулся Сева. – Вот возьму, и не буду тебе подсказывать, тогда посмотрим…
- Ну, Сев, - тут же заканючил Тима, - ну я пошутил.
На том конце провода раздалось тихое хихиканье, которое переросло в приглушенный кашель. Да, Севка, кажется, действительно серьезно заболел. Когда кашель прекратился, в трубке вновь раздался сиплый голос:
- Я снова в строю.
- Рад слышать, - откликнулся Тима. – Слушай, если хочешь, я могу к тебе завтра зайти, - предложил он.
- Да не, не надо, - отказался Сева. – Спасибо, конечно, но я не хочу тебя заражать, да и, боюсь, мама будет против. Я-то, конечно, был бы рад, но я маму знаю. Пока я болею, она обычно ни на шаг от меня не отходит. А ты ей, типа, можешь помешать, - усмехнулся любящий сынок.
- А, ну ладно, - с грустью протянул Тима.
- Ну, ты только не обижайся, - загундел Сева.
- Да не обижаюсь я. Просто завидую.
- Чему? – удивился Сева.
- Моя мама обычно так не делает. Ей, в принципе, наплевать, что со мной происходит. Заболел я или умер. Она, наверно, и не заметит однажды…
- Ты чего плетешь? – вскричал Василевский. – Глупости какие-то говоришь! У тебя нормальная мама. Может, даже получше некоторых! Так что, зря ты тут наговариваешь. Прекращай так думать, и иди лучше готовиться к контрольной, все больше пользы будет.

Контрольную Тима благополучно содрал у Ленки Королевой, которая сидела перед ним, и получил свою тройку. Василевский на физику явился, как и обещал, но преподавательница тут же отсадила его одного за последнюю парту. Типа из-за того, «чтобы никого не заразить». Как же! Все понимали, что это из-за того, чтобы он никому списывать не давал. Физичка, которой давно уже стоило уйти на пенсию, у всех вызывала лютую ненависть, начиная с семиклашек, когда они впервые входили в кабинет физики. Она зорко следила за всеми, чтобы не списывали, но находились еще такие виртуозы, которые и списать, и подсказать могли, не запалившись.

***

Тимина мама в этот раз решила справить Новый год со своим новым избранником и пригласила его в гости. Тима особо не возражал, он был рад за маму, наконец-то ей действительно повезло. Он был ее коллегой, немного старше нее. И он искренне хотел расположить к себе и ее сына. А сын, вначале сомневавшийся, вскоре понял, что у него серьезные, далеко идущие намерения и все такое прочее. Короче, в этот Новый год Тимочку еще за несколько часов до боя курантов любящая мама огорошила новостью: Виктор, тот самый ее «молодой человек», предложил «пожить вместе и проверить свои чувства». Она, правда, еще не дала согласия, сначала она хотела предупредить сыночка. Но она склоняется дать положительный ответ.
Сын стоял, как громом пораженный, не успев донести ложку с майонезом до кастрюльки с оливье.
- Что скажешь? – спросила мама, испуганно глядя на реакцию Тимофея.
- Ну, это так… неожиданно… - медленно проговорил он, принимаясь перемешивать салат. – А где вы жить собираетесь? Тут или у него?
Мама замялась.
- Ну, ты понимаешь, я бы хотела, если ты не против, конечно, пожить всем вместе здесь.
- Я-то, в принципе, не против… - откликнулся Тима, пожимая плечом. – Он вроде нормальный мужик.
Мама просияла:
- Я так надеялась на твое понимание!
- А что же с его квартирой? – вспомнил Тима.
- Ну, знаешь, я подумала, она нам еще пригодится… Ее можно сдавать… Ты ведь уже скоро вырастешь, а там и семью заведешь…
Тима закатил глаза и, воткнув ложку в салат, повернулся к матери:
- Мам, ну какая семья?! Я же еще даже школу не кончил!
- Ну ладно, ладно… - смущенно заулыбалась мама. – Это я так. А если хочешь, ты вообще можешь жить здесь один, а мы у него, ты ведь у меня уже давно такой самостоятельный!
Тима хмыкнул. Конечно, станешь тут самостоятельным, когда всю свою сознательную жизнь ты сидишь дома, сначала с бабушкой, потом один, а мать по командировкам разъезжает.
- Знаешь, эта идея мне нравится! Только не сейчас, попозже… Кто же будет, не знаю, стирать мои носки и кормить меня котлетками? А вот лет через пять я буду жить тут, а ты со своим Виктором… Ты только хоть иногда меня навещай, ладно? Кстати, долго ты собираешься «проверять с ним отношения»?
- Может месяц, может два… - неуверенно откликнулась мама. – А там посмотрим…
Тима подошел к матери и неожиданно даже для себя обнял ее. Тима вообще редко показывал ей свою любовь, но сейчас он подумал, что только так искренне покажет все, что чувствует. Тимофей был на полголовы выше своей мамы, так что он уткнулся носом в ее пышную каштановую челку, а потом поцеловал в лоб. Мама смущенно рассмеялась и пробормотала:
- Ты у меня самый лучший!
Тима только вздохнул, сам он в этом сильно сомневался. Он-то точно знал, какой он.
- Мам, ты его правда любишь?
Она удивленно подняла глаза на сына:
- Почему ты спрашиваешь?
- Я просто не хочу, чтобы тебя вновь постигло разочарование.
- Ох, Тимка, я так рада, что ты у меня таким вырос! – улыбнулась мама. – Да, я люблю его, - кивнула она. – Он очень хороший человек. Он надежный, с ним я чувствую себя комфортно.
- Это хорошо, - протянул Тима. – Тогда смело можешь соглашаться. Это я тебе точно говорю.
- Спасибо, мой хороший, - улыбнулась мама, потрепав сына по голове. – А теперь давай закончим с салатом! – поторопила она его. – Быстро, быстро! Мне же еще нужно переодеться. И тебе, кстати, тоже.

@темы: слэш, творчество, ориджинал