Темное прошлое В.В.

[Твой лучший враг Тедди]

7 глава

Сессия прошла довольно удачно, не считая кучи пересдач и по зачетам, и по экзаменам. По крайней мере, теперь все было сдано, и Тимофей не вылетел. Теперь можно гулять до февраля. Компьютер уже наскучил, дворовые приятели тоже. Некоторые, к тому же, все еще подчищали хвосты, и им было не до гулянок. Мама умотала в очередную командировку и оставила денег и продуктов на неделю. Особенно радовала целая куча упаковок с «Роллтоном». Заняться было абсолютно нечем. Виктор ни в чем парня не ограничивал, и вообще старался не лезть в его личную жизнь, поэтому распорядок дня был примерно такой: Тима спал до полудня, потом садился за комп, к вечеру выбирался во двор, затем снова комп, и отбой в 2-3 часа. Но его никак не покидало сосущее чувство одиночества. Сейчас у Соловьева никого не было. Севу он бросил сам, а Юля не захотела встречаться с человеком, который в любой момент может переметнуться к парню.
Именно по этой причине Тима решился позвонить Севе. Хотелось снова с ним увидеться. Шансов, что Василевский его не пошлет, был наверно один на миллион. Но стоило попробовать.
Тима взял в руки мобильник и стал набирать севин номер. Он все еще помнил его наизусть, не понадобилось даже искать. Не набрав последней цифры, Тима нажал кнопку отбоя. Так повторилось дважды.
«Так, Соловьев, ты мужик или где?» - наконец сказал Тима сам себе и позвонил.
Трубку долго не брали. Тима уже отчаялся, но вдруг он понял, что гудок не идет, но и никто ему не отвечает.
- Э… Сева? – решил уточнить Тимофей.
- Я слушаю, - раздался на том конце знакомый голос.
- Это Тимофей, - зачем-то оповестил он.
- Кэп?! Я все еще узнаю твой номер.
Тима тяжело вздохнул.
- Я тебя очень отвлекаю?
- Нет.
- Что ты делаешь?
- Уроки.
- Сейчас же каникулы… - начал было Тима, но осекся.
- Это может у вас каникулы, а мы уже вовсю учимся.
- Да-да, я просто запамятовал, - он сделал небольшую паузу. – Ты знаешь, мне плохо. Кажется, даже что-то там внутри болит…
- Прими «Анальгин» и ляг в постель, - бесцветным тоном откликнулся Сева.
- Нет, ты не понимаешь, я душевно страдаю!
- А от меня-то ты чего ждешь? – деланно удивился Василевский.
- Хотелось бы рассчитывать на понимание и поддержку.
- Каким образом?
- Может быть, встретимся завтра?
- С какой стати?!
- Севочка, ну пожалуйста! – «захныкал» Тимофей. – Знаю, я дурак и нет мне прощения, но, прошу, выполни последнюю волю умирающего от тоски!
- Клоун! – бросил Сева.
- Скорее трагик! – отозвался Тима. Похоже, он добился своего, и Сева сменит гнев на милость.
А Сева в данный момент думал: «Гордость можно на время засунуть куда подальше и согласиться на встречу. С меня не убудет».
- Я приду, - вслух произнес он, после небольшой паузы.
- Спасибо! – слишком уж радостно откликнулась трубка.
«Не обольщайся», - снова подумалось Севе.
- Куда приходить?
- Сможешь в кафе «Милана» в три?
- В половине четвертого.
- Заметано!
- До завтра, - и Сева, не дожидаясь ответа, повесил трубку.

***

Давно остывший кофе уже лез из ушей, а его все не было. В очередной раз, бросив взгляд на наручные часы, Тима раздраженно вздохнул. Все! Еще пять минут и он уходит. Далеко и надолго. Хотя конечно он сам во всем виноват, он не отрицает.
Ну, блин, Василевский – реальная баба! Опаздывать на целый час! Ну ладно, на сорок минут. Все равно, так только бабы поступают. Хотя, что ж тут удивительного? Севка – самая натуральная Василиса Прекрасная…
Колокольчик на входе негромко звякнул, и Тима поднял глаза от чашки.
- Какие люди! А мы уж не надеялись! – громко и язвительно выдал Тимофей.
Некоторые посетители обернулись на шум. Сева, сердито поджав губы, быстро прошел к столику и упал на противоположный тиминому стул.
- Ну, привет, - бросил Сева.
- Привет-привет. Чего злой-то такой? И почему ты так долго?
- Ну, извини, у меня были дела. И я не злой, а уставший. Такое, знаешь, тоже бывает, - раздраженно пояснил Сева. – Так чего ты хотел? – быстро перешел он к делу.
- Я-то? Соскучился, - обезоруживающе просто ответил Соловьев.
- Да ты что? Правда, что ли?!
- Не издевайся! Я правду говорю.
Уголки губ Василевского дернулись, будто в попытке улыбнуться.
- Ладно, поверю на слово, - благосклонно откликнулся он.
- Ты чего-нибудь хочешь? – перевел Тима разговор в более мирное, по его мнению, русло.
- Ага, холодный чай и горячее мороженое.
- Сева! – с нажимом одернул его Тимофей.
Всеволод чуть заметно улыбнулся. Злить Соловьева оказалось неожиданно приятно.
- Я буду кофе с молоком и сахаром и картошку.
- Сырую? – в свою очередь съязвил Тима, противно ухмыльнувшись.
Василевский сердито блеснул глазами.
- Ну, естественно! – опять же в тон Соловьеву ответил он, подавшись вперед. – И Наполеона мне во весь рост! Можно еще устрицу живую для полного счастья.
Пока Тима ходил делать заказ, Сева сидел, уставившись на свои, сцепленные в замок, руки, и тихо себя ненавидел. Ему казалось, что на него пялятся абсолютно все без исключения. Зачем он вообще сюда пришел? Что кому хотел доказать? Еще раз подтвердить тимино пренебрежение собой? Это и так понятно. Он даже сейчас без желчи не может слова сказать, хотя сам вызвал Севу сюда.
Тима вернулся. Поставив перед Севой чашку и пирожное, он снова уселся напротив, а Сева стал невозмутимо цедить свой кофе.
Несколько минут длилось молчание. Первым не выдержал Тима.
- Ты так и будешь молчать?
- Когда я ем, я глух и нем, - спокойно отозвался Всеволод, в очередной раз, отпив из чашки.
Тимофею ну просто очень-очень захотелось двинуть в челюсть этому придурку. Сколько он еще будет над ним издеваться?! Если так пойдет и дальше, Соловьев просто не сдержится и взорвется. Похоже, все эмоции отразились на его лице.
Сева поставил чашку и подался вперед.
- Соловьев, чего ты от меня хочешь?
Тима удивленно повел бровью.
- Соловьев? Ты, помнится, раньше меня по фамилии не называл.
Сева хмыкнул и отвернулся от Тимы.
- Как давно это было, - словно бы говоря сам с собою, протянул Сева. Он снова посмотрел на собеседника. – Слушай, давай уйдем отсюда? – вдруг предложил он. – Я, как видишь, уже закончил.
- Ну, пошли, - откликнулся Тима, бросив взгляд на крошки в блюдце и пустую чашку.
Парни вышли на улицу. Дул сильный холодный ветер и начинало противно накрапывать. Январь в этом году совсем не задался. Почти все время держалась плюсовая, в крайнем случае, нулевая температура, и именно по этой причине сейчас шел не снег, а фиг знает что.
Сева получше застегнул молнию куртки и поправил длинный билайновский шарф.
- Долго ты еще будешь прихорашиваться? – спросил Соловьев, глядя на Севу снизу вверх. Он уже спустился с крыльца и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
- Отстань, а? – раздраженно буркнул Василевский.
Тима выставил перед собой правую руку и взглянул на серое небо.
- Моросит, - оповестил он.
Сева возвел очи к тому самому небу. Это все уже начинало надоедать. Очевидно, что оба сегодня не в духе, так какого они тогда тут что-то собираются выяснять?
Всеволод тоже спустился с крыльца и подошел к Тимофею.
- Ты что-то хотел мне сказать?
- Хотел.
- И?
- Слушай, что-то мы тут совсем не в тему стоим, пойдем обратно под крышу?
- Только не под эту. Пойдем туда? – Сева кивнул на подъезд ближайшего жилого дома.
Тима только пожал плечами:
- Идем.
Встав у подъезда, Сева устало облокотился о стену, а Тимофей присел рядом на корточки как гопник.
- Семечек не хватает, - произнес он, посмотрев на Севу. – У тебя нет случайно?
Сева взглянул на Тиму как на идиота.
- Ты забыл, я их не люблю, - напомнил он.
- Да, точно, - Тима виновато опустил голову.
Помолчали…
- Зачем я тебе? – вдруг спросил Сева.
Тимофей уставился на Василевского. Сейчас он возвышался над Тимой как великан. За то время, пока они не виделись, Сева очень вытянулся. Точнее, подрастал-то он постепенно, но после месяца расставания это было очень заметно. Теперь он был ниже всего на полголовы, в то время как раньше – почти на полторы.
У Тимы просто не нашлось слов.
- Я…
Сева выжидательно смотрел на Соловьева. Тима, решившись, тяжело поднялся и встал напротив парня.
- Хочешь знать, зачем ты мне?
- Именно, - подтвердил Всеволод.
- Ты мне нужен, потому что я люблю тебя! – и Тима, не дав очумевшему Севе и слова сказать, прижал его к стенке и поцеловал.
Несколько секунд, казалось, растянулись на минуты, часы, годы… Раньше Тима никогда не говорил этого Севе. Нет, он говорил: «я тоже», «и я тебя», «взаимно», но только в ответ на признания Василевского. Все потому, что раньше он просто боялся. Боялся, что сказав это, потеряет Севу навсегда. Так уже было однажды, давно, еще в прошлой жизни, в которой Севы не было. Но оказалось, что это нужно было сказать намного раньше, потому что теперь было уже поздно. Слишком поздно.
Василевский, наконец, пришел в себя, и буквально отшвырнул от себя Тимофея. Соловьев чуть не упал со ступеней, но удержался. Сева прижал ладонь к губам и дикими глазами взглянул на Тиму. Тот на всякий случай решил отойти от него подальше.
- Зачем ты это сделал? – тихо спросил Всеволод, медленно отнимая руку от лица.
- Я…
- Заткнись! – вдруг взвизгнул Сева. – Хватит! После всего, что было, ты еще издеваешься надо мной?!
- Я не издеваюсь… - снова начал Тима, но опять был прерван на полуслове.
- Тогда что сейчас было? Таким образом, ты надеялся снова вскружить мне голову? Не выйдет! Мне надоело быть чьей-то забавой! Надоело бегать за тобой, мне уже не 15 лет! Я хочу жить своей жизнью, понимаешь? Не ждать, что вот сейчас появиться кто-то, кто скажет: «Я тебя люблю», а потом бояться, что бросит. Я хочу просто жить. Без тебя! – жестоко закончил Всеволод свой сумбурный монолог.
Тима стоял и молчал, опустив голову. А чего он, собственно, хотел? Чтобы Сева бросился к нему в объятия по первому зову? Нечего было и надеяться.
- Не звони мне больше, - услышал Тима на прощание.
Он поднял голову. Их взгляды встретились в последний раз, и Сева спустился с крыльца. Не оглядываясь, он, по обыкновению, медленно направился домой. А Тима, тупо простояв на том же месте еще с минуту, тоже побрел к себе.

***

Часы уже оттикали половину двенадцатого, и Тима собирался ложиться спать. Он уже и постель разобрал, и ванну принял… И тут снова этот кошмар! Жутко разболелся зуб. Тима присел на постель, схватился за левую щеку и оперся локтем о колено, тихонько при этом подвывая. Боль была такой сильной, что казалось, будто она отстреливает в ухо. Когда чуточку отпустило, Тима поднялся и прошел на кухню за болеутоляющим.
Мама стояла у плиты и дожаривала семечки, но сейчас это парня абсолютно не волновало, хотя может в любой другой раз он бы тут же потянул ручонки к сковороде.
- Тимош, ты чего опять шарахаешься? – обратилась мама к нему.
- Да вот… - Тима, виновато улыбнувшись, взял с хлебницы обезболивающее.
- Что у тебя болит? – обеспокоенно спросила мама. – Я заметила, ты уже третий вечер таблетки пьешь.
- Да ничего, мам.
- Не ври мне. Я твоя мать или нет? Я же переживаю.
Тима виновато опустил глаза.
- Зуб болит…
Мама сердито вздохнула.
- И чего молчишь как партизан?
- Да не волнуйся, оно само пройдет…
- Конечно, само! Хватит себя насиловать, я завтра же утром запишу тебя к стоматологу.
- Да ладно тебе… - попытался возразить Тима.
- Нет, не ладно! Сколько у тебя завтра пар?
- Три.
- А послезавтра?
- Две.
- Ну и хорошо. Постараюсь или на завтрашний вечер тебя записать или на послезавтра, может, сразу после учебы проедешь. Надеюсь, ты еще помнишь, как туда добираться?
Тима только обреченно кивнул. С мамой спорить было бесполезно.
- Прекрасно, - удовлетворенно кивнула она. – А то ходит тут, таблетки переводит.
- Ну, хоть сегодня дай мне их выпить, - попросил сын.
- Да кто тебе мешает, пей, - пожала плечами мама. – И чтоб я в следующий раз этого не видела. Сразу говори, что где болит, понял?
- Угу.
Тима налил в стакан воды и закинул в нее две таблетки. Содержимое зашипело и вспенилось. Тиме почему-то очень нравилось наблюдать за этим процессом. Когда лекарство растворилось полностью, Тима поднес стакан к носу и глубоко вдохнул, закрыв глаза. Это тоже его забавляло, будто минералку вдыхаешь. Тима открыл глаза и поймал недовольный взгляд матери. Шутя показав ей язык, он залпом выпил лекарство, сполоснул стакан и отправился спать.

С одной стороны, конечно, немного обрадовал тот факт, что все-таки это случилось не «завтра», а «послезавтра», но, блин, это уже перешло все границы, и Тима даже был готов согласиться с мамой о своевременном визите к врачу. Если раньше болеть начинало только к вечеру, перед сном, а днем все было терпимо, так теперь прямо с утречка… И было мазохистское желание поскорее уже упасть в стоматологическое кресло и прекратить этот кошмар.
Забежав домой на полчасика, немного перекусить и почистить зубы, Тима отправился в поликлинику. Перед этим он на всякий случай выпил последнюю таблетку болеутоляющего, хотя наверно не надо было. Ну, по крайней мере, последующие пятнадцать минут в автобусе не показались вечностью.
Но вот снова нежданное огорчение. Помимо непосредственно больного зуба тетя-врач нашла еще пять дефектов, с которыми тоже нужно было разбираться. Залечив этот зуб и еще парочку, врач отпустила Тиму, выписав талон на повторный прием через несколько дней, ибо еще три зуба дожидались своей очереди.

***

Ребята после 10-го класса должны были сдавать экзамен по русскому языку по аналогии ЕГЭ, который им предстояло сдавать по-настоящему в следующем году. А готовиться надо заранее. Светлане Анатольевне подруга посоветовала хорошего специалиста в этом вопросе, профессора какого-то университета. Севе пришлось ездить к нему в институт два раза в неделю. Учил он действительно неплохо, но примерно шесть занятий спустя этот самый профессор проявил к мальчику нездоровый интерес. В первую очередь еще и потому, наверно, что Сева был ну очень похож на девушку. Даже одежда… В общем, сплошной унисекс. Только груди ему не хватало.
Кстати, профессора звали Сергей Борисович. Это был уже седеющий мужчина, в возрасте примерно под 50, среднего роста, в коричневом костюме. Короче, не самая заметная личность.
Нельзя сказать, что преподаватель заинтересовался Севой как парнем, скорее даже наоборот, подсознательно он ассоциировал его с девушкой-студенткой, которая, скажем, проходит у него практику. Сева обратил внимание на это странное к себе отношение со стороны преподавателя еще на предыдущем занятии, но не придал этому большого значения, списав это на свою излишнюю мнительность и подозрительность. Ну, нельзя же, в самом деле, в каждом взрослом мужчине видеть потенциального насильника, так?
Мальчика немного настораживали, если так можно выразиться, «сальный» шепот профессора, его пошлые шуточки. Но это происходило только в момент его «лирических отступлений», а так Сергей Борисович в основном был серьезен и строго спрашивал с абитуриента.
Они обычно занимались в одной и той же аудитории, после того, как у профессора заканчивалась пара, и они оставались прямо в этом кабинете, потому что здесь занятий после них не было. Сева видел, как Сергей Борисович несколько раз заигрывал со своими студентками, но к нему-то он, как думал Всеволод, был равнодушен. Но в то последнее, как потом оказалось, занятие преподаватель вел себя совсем неадекватно.
Во время занятий Сева с преподавателем обычно садились рядом за первую парту. А сегодня Сергей Борисович как-то слишком близко придвинулся к мальчику, постоянно как бы невзначай касался его руки, плеч. Василевскому, конечно, было немного не по себе, но сейчас он старался кроме русского языка больше ни о чем не думать.

…Профессор положил ладонь Севе на бедро. Василевский напрягся, не въезжая в происходящее. Не встретив сопротивления, шаловливая рука заскользила к паху юноши.
- Сергей Борисович, что вы делаете?! – воскликнул Всеволод, ошарашено поворачиваясь к репетитору и почти машинально скидывая его руку.
Парень в упор посмотрел на преподавателя. В маслянистом взоре профессора читалось какое-то животное желание. Сева вскочил со стула.
- Я лучше пойду, - вякнул парень, нервно сглатывая.
- У нас еще полчаса времени, - возразил преподаватель.
Сева нерешительно переминался с ноги на ногу. Он не знал, как ему поступить: бежать от этого педофила или же остаться?
- Не бойся меня, - «ласково» сказал Сергей Борисович и приглашающе похлопал по сиденью стула, с которого только что слетел Сева.
И тут дверь в аудиторию открылась, впуская какого-то студента. Присутствующие в кабинете обернулись на шум.
- Здрасте, - поздоровался студент. – Сергей Борисович, - обратился он к профессору, - вас просят зайти в деканат.
- Спасибо, Артем, я сейчас подойду, - быстро отозвался мужчина, но в его голосе слышалось разочарование и даже, кажется, гнев.
Сева быстро схватил свои вещи и пулей вылетел из кабинета, при этом чуть не сбив с ног того студента. Сбежав на следующий этаж, он зашел в туалет. Там никого не было. Руки у парня тряслись. Это что, кара небесная, что ли? Что это еще за нездоровый интерес к его персоне?
Немного совладав с собой, Сева запихнул тетрадь и учебник в сумку, которые все еще держал в руках. Ручку он забыл там. Она свалилась на пол и закатилась под парту, когда он убегал. Но из-за такой мелочи не стоило возвращаться. И вообще больше не стоило приходить.
Так он и скажет сегодня маме. Уж лучше он сам будет заниматься или с Верой Алексеевной. Или вообще – с самой мамой. Зря, что ли, она на филфаке пять лет проучилась? Правда, все ее знания, наверное, уже разлетелись в разные стороны, но что-то она должна помнить, так ведь? Давно у нее не было практики, вот пусть теперь вспомнит молодость. А то еще каких-то профессоров вздумала нанимать… Зачем еще деньги тратить?

***

Пока Сева ехал в полупустой маршрутке до дома, он пытался сохранять спокойствие, но в квартиру уже влетел, как ошпаренный. Всеволод с силой захлопнул входную дверь, закинул сумку куда подальше и стал с остервенением рвать молнию на куртке, но она застряла и никак не хотела поддаваться. Услышав такой шум, из гостиной показалась мама, почему-то оказавшаяся дома.
- Сева, что случилось? Что с тобой? Почему ты так рано?
Сын со злостью уставился на мать.
- Да все классно, мам! Все просто прекрасно! Просто с этого дня ноги моей не будет в том универе!
- О чем ты говоришь? Почему вдруг?
- Почему?! Да все по тому же, мам. Он на меня глаз положил!
- Кто? – не поняла мама.
- Профессор твой! – припечатал сын.
- Что? Как? – Светлана была в шоке.
- А вот так и очень просто. Мама, я у тебя давно спросить хотел, зачем ты вообще меня родила, а?! Все же во мне только девочку-проститутку видят!
- Ты что такое говоришь?! Замолчи!
- Я что, не прав?! Я… Я ненавижу себя!
- Севочка, не говори так, пожалуйста! – мама уже готова была заплакать.
- А что я говорю не так?
У Светланы Анатольевны не нашлось слов. Она просто подошла к сыну. Тот сам сдерживался из последних сил, чтобы не разреветься. Мама расстегнула застрявшую молнию и, сняв с Севы куртку, повесила на вешалку. Всеволод стоял как истукан, только по левой щеке катилась слеза. Светлана бросилась к сыну и крепко его обняла. Сева вцепился в мамины плечи и уткнулся ей в грудь. Простояв так некоторое время, парень, наконец, поднял глаза на мать.
- Прости… - тихо пробормотал он. – Прости меня, я сорвался…
Мама погладила сына по голове.
- Малыш… Сыночек… Милый мой… Ты устал. Хочешь прилечь? Пойдем.
Мама отвела Севу в комнату и, усадив на кровать, присела рядом.
Он снова обнял ее и поцеловал в щеку.
- Чая принести? – спросила мама.
- Принеси, - тихо отозвался Сева.
Светлана ушла на кухню. Включив электрический чайник, она достала из аптечки успокоительное. Налив воды в стакан, и накапав туда лекарства, мама пригубила сама, а затем отнесла его и сыну.
Когда же согрелся чайник, она принесла ему на подносе некрепкого черного чая и земляничного варенья. Всеволод к этому моменту уже разделся и забрался в постель.
Выпив чай, Сева вскоре уснул и не просыпался до самого вечера. В семь часов вернулся Марк Романович, и Светлана обо всем ему рассказала. Он был в ярости, просто рвал и метал. Как так можно?! Это же ребенок! Мальчик! Как вообще таких уродов земля носит?!
Света пыталась успокоить мужа, все-таки ребенок спит. Но Сева проснулся, и ему все было слышно. Тонкие стены панельных домов такие звукопроницаемые…
Сева лежал в темноте и слушал. Было странно слышать повышенный тон родителей, ведь они практически никогда не ругались и бурно не выясняли отношений.
Парень не мог понять, что он чувствует в этот момент. В первую очередь, конечно, было жалко себя, а там и родителей. Хотелось снова закрыть глаза и умереть. Или хотя бы забыть весь этот кошмар. Почему все так происходит? Неужели нельзя обойтись без всяких приключений на свою… голову? Почему он такой? В смысле, чересчур женственный?
Но Сева ничего не мог с этим поделать. Это было выше его сил. Нет, он, конечно, мог, скажем, побриться под ноль, начать одеваться в балахоны как какой-нибудь оборванец, курить и материться как «нормальный пацан». Но все это элементарно не помогло бы, да он и сам этого не желал. Его девчачье личико, изящные тонкие руки, его, что называется, «от природы» подведенные глаза и губы, легкий румянец – все делало его очень похожим на девушку в глазах незнакомых людей. Его иногда даже девчонки спрашивали, какой косметикой он пользуется, представляете? Это не то чтобы оскорбляло, а скорее расстраивало. Ведь он не стремился делать все напоказ, оно само как-то…
Дверь в комнату приоткрылась, и стало немного светлее. Это заглянул папа. Сева не стал притворяться спящим, а наоборот чуть махнул отцу рукой. Папа вошел и закрыл за собой дверь, не включая свет, он подошел и сел на край кровати.
- Привет, - тихо поздоровался он.
- Привет, - так же тихо откликнулся Сева.
- Давно ты не спишь? – поинтересовался Марк.
- Нет, только проснулся.
- Как ты себя чувствуешь?
- Не знаю, что тебе ответить, - вздохнул Сева. – Когда домой пришел, устал очень. Сейчас мне немножко лучше. Но, пап, можно мне завтра остаться дома?
- Можно, - отозвался папа. – Конечно, можно…
- Спасибо. – Сева чуть помедлил, - Пап, ты, наверно, хочешь знать, что произошло?
Марк кивнул.
- Я тебе позже все расскажу, обещаю. А сейчас я бы съел чего-нибудь, - Сева смотрел в сторону отсутствующим взглядом. – Макароны, например. С сыром…

После всего этого первые два дня Сева сидел дома и ни с кем не общался. Только с родителями, и то по минимуму. На третий день он все-таки решил пойти в школу, но сначала нужно было взять справочку, чтобы прогулы были не без причины, и Сева отправился к папе на работу, где тот договорился с кем-то из коллег.

***

Тима медленно шел по тротуару вдоль длинного ряда домов с одной стороны и проезжей дороги – с другой. Парень возвращался от стоматолога. Наконец-то все было в порядке и ничего не болело. Тима даже на всякий случай получше уткнулся подбородком в высоко поднятый воротник куртки, чтобы сегодня уже лишний раз зубы не морозить. В голове витали всякие мысли, не связанные одна с другой. Он глядел себе под ноги и совершенно не смотрел по сторонам. Поэтому юноша чуть не налетел на какого-то старичка с палочкой.
- Молодой человек, осторожней! – возмутился дедушка.
- Простите… - негромко откликнулся Тима.
Старичок удалился, а Тима побрел дальше. И вдруг совершенно неожиданно на другом конце улицы он увидел, кого бы вы думали? Конечно Севу!
«Да что ж такое!» - промелькнуло в голове у Тимофея.
Нет, встречаться с ним решительно не хотелось, Тима ускорил шаг и как можно быстрее свернул в ближайший двор, от греха подальше. А Сева его итак не заметил, у него своих проблем хватало. Было нелегко, конечно, но все-таки он справился. Ему помогали в этом родители, мамина подруга-психолог и сам он пытался как можно скорее справиться со своими проблемами.

***

В доме острая нехватка хлеба, а на часах почти девять вечера. В магазин послали Севу. В единственный поблизости круглосуточный магазин. Мальчик зашел в павильончик, а там – очередь! И какая! Ведь на носу праздники: сначала 23-е февраля, а там и до восьмого марта рукой подать. Ну просто офигенно! Здесь очередь, и бывший здесь нарисовался (слава Богу, хоть один). Из магазина не уйдешь – остальные давно закрылись, очередь тоже не ускоришь, а если демонстративно уйти в сторону и дождаться, пока он уйдет сам – значит, показать, что тебе не все равно. И парень стоит последним, и дышит ему в его гребаный затылок. И изо всех сил делает вид, что начхать ему на него и вообще он его не знает. До тех пор, пока Тима его не замечает…
Тима устал праздно стоять в очереди, и начал оглядываться. Он посмотрел назад – и увидел Севу. Он, конечно, удивился, но быстро совладал с собой.
- Здравствуй, Сева, - как можно дружелюбнее поприветствовал Тима парня.
- Здравствуй, - безразлично ответил тот и снова стал смотреть как бы сквозь него.
Не стоит устраивать сцен в местах большого скопления людей. Тима, как бы ни заметив пренебрежения, отвернулся, а Севе вдруг очень захотелось плюнуть на него или ударить.
Очередь медленно двигалась. Тима, купив бутылку пива и пачку сигарет, пошел к выходу. Сева, забрав свой хлебушек, тоже вышел из магазина. Тимофей ждал его на крыльце. Василевский демонстративно прошел мимо.
- Сев, подожди! – окликнул его Тима.
Сева остановился, но не стал оборачиваться. Тима обошел его, посмотрел в глаза.
- Знаю, ты меня ненавидишь, - сказал Соловьев.
Всеволод хмыкнул и возвел очи к небу.
- Я… Могу я рассчитывать хотя бы на прощение? В смысле… не на ненависть… - Тимофей совсем замялся.
Сева молчал. Тима тяжело вздохнул, и уже было повернулся, чтобы уйти.
- Я думаю, можешь, - тихо проговорил Сева.
Тима вновь обернулся к нему, а Сева вдруг сорвался с места и побежал в сторону дороги. Там была «зебра», но без светофора.
И тут Тима инстинктивно взглянул влево. Из-за поворота на большой скорости несся красный автомобиль.
- Стой! Стой! – закричал он Севе вслед. – Там машина! – Тима бросился за Василевским.
Сева остановился как вкопанный, а машина была совсем близко… Водитель едва успел вывернуть руль и избежать столкновения. В тот же миг Тима, подбежав к Севе, рванул его за шкирку, и они рухнули в грязный, перемешанный с песком, снег на тротуар, а машина уехала.
Бутылка с пивом разбилась, но это было уже совсем не важно. Важно, что с ним ничего страшного не случилось…
- Как ты, нормально? Не ударился? – тяжело дыша, спросил Тимофей.
Всеволод поднял на него глаза – по щекам катились слезы. Громко всхлипнув, Сева просто напросто разрыдался.
- Эй, ты что?! Все же хорошо! – Тима обнял его и прижал к себе.
Мимо прошла женщина, с любопытством взглянув на парней, которые так и сидели на земле.
- Ну, хватит, хватит, - сказал Тима, проводив ее взглядом, поглаживая при этом Севу по спине. – Давай подниматься, слышишь?
Ребята встали. Тима все еще обнимал Севу.
- Я, между прочим, очень испугался за тебя.
Сева поднял заплаканные глаза на Тиму.
- П-правда?
- Ты меня с ума сводишь! Конечно, правда. У меня чуть сердце не выпрыгнуло… Как ты в целом-то?
- Бок ушиб, когда упал, - ответил мальчик, потирая ушибленное место.
- Ну, прости. Теперь, наверно, синяк будет.
- Пустяки. Дело-то житейское! – Сева попытался улыбнуться.
- Да, - хмыкнул Тимофей. – Давай я тебя до дома, что ли, провожу, - неуверенно предложил он. – Где твой пакет-то?
Пакет с буханкой хлеба валялся в двух шагах от парней. Тима подобрал его и Сева протянул руку, чтобы его забрать. Тимофей мял пакет в руках, не торопясь отдавать.
- Я тебя все-таки провожу, - решился Соловьев. – И это не обсуждается.
Благополучно добравшись до дома Василевского, парни распрощались, в принципе, довольные друг другом. А на следующий день Тима позвонил Севе, поинтересовавшись о здоровье, и вообще об общем состоянии. С этого дня они снова стали общаться, но уже просто как друзья.

Конец

@темы: слэш, творчество, ориджинал