Темное прошлое В.В.

[Твой лучший враг Тедди]

6 глава

И снова в школу. То есть, в школу – Севе, а вот Тимофей поступил в техникум, правда на платное отделение. Тиме повезло, получилось связать свое образование с тем, в чем он был действительно хорош – с информатикой. Правда, было еще и много математики, но благодаря хорошим репетиторам, парень, в конце концов, умудрился и ее понять.

У 10-го, теперь уже «Б», классным руководителем так и осталась Вера Алексеевна, чему все ребята были очень рады, потому что она была очень хорошим преподавателем и премилой женщиной. Ребята даже начали называть ее Верочкой, за глаза, разумеется. Это был ее первый опыт в ведении 10-го класса в роли классного руководителя, так что теперь Сергеева Вера Алексеевна «училась» вместе со своими ребятами, только она училась учить. Учить уже почти взрослых, но все еще детей.

***

Сева, как и раньше, звонил Соловьеву, когда хотел увидеться, но тот почему-то все чаще стал его динамить. Тима придумывал тысячи причин невозможности встречи в данное время. У него почти каждый раз находились какие-то дурацкие отговорки и отмазки. Что-то вроде:
- У меня сегодня дел – выше крыши. Дифференциацию еще надо провести, антивирус обновить и все такое прочее.
- Но ты же можешь заняться этим позже или попросить маму… - пытался уговорить Сева.
- Не-не! У моей мамы и компа очень сложные отношения. Что-то вроде: «Оно и я. И я это Оно не трогаю». Так что, чем дальше они друг от друга, тем безопаснее для обоих.
- Ну да, за ними же глаз да глаз нужен, - пробурчал Сева.
- Ну, ты же все понимаешь…
- Понимаю, - откликнулся Василевский. – Я понимаю, что тебе просто неохота со мной встречаться лишний раз.
- Нет, не думай так! Просто я действительно буду занят.
- Ну да, деловой выискался. В школе ты таким не был.
В трубке недовольно засопели.
- В школе я постоянно был у тебя на виду, и ты привык. А теперь тебе нужно смириться, что у меня тоже есть своя жизнь.
Повисло молчание.
- Да?! – вдруг вскрикнул Сева. – Ну и живи один! – и бросил трубку.
Тима сделал попытку перезвонить снова, но телефон отключили. Домашний тоже молчал.

Несколько дней друг без друга обоим дались нелегко. Особенно Севе. Раньше они по пустякам не ссорились. Серьезная размолвка была только на новый год, но тогда они быстро помирились…
Сева так испереживался, что впервые в жизни схлопотал двойку. По литературе! И срезаться на такой ерунде! Будь вы в его состоянии, вы бы может тоже умудрились перепутать в самостоятельной работе Евгения из «Медного всадника» с Евгением Онегиным. Вера Алексеевна была просто в шоке. Она мудро решила не позорить Севу на весь класс, а после урока отозвала в сторонку.
- Сева, мне кажется, у тебя что-то случилось.
- Возможно, что-то и случилось, - не стал темнить Василевский, но на дружелюбный разговор явно не был настроен.
- Я не буду спрашивать, что произошло, я только хочу сказать, что так не годиться. Личные проблемы нужно оставлять дома, а здесь нужно постараться учиться…
- Я стараюсь, - процедил Сева сквозь зубы.
Вера Алексеевна, видя раздражение парня, решила перейти к делу.
- Сева, я не стану ставить двойку в журнал. Перепиши работу дома и принеси мне, хорошо?
Сева кивнул.
- Не порти себе аттестат, - продолжила она, - возьмись за учебу, уйди с головой в работу, может, это поможет тебе легче пережить трудности.
Всеволод удивленно посмотрел на классную. Это она, опираясь на жизненный опыт, советует?
- Спасибо, я так и сделаю, - откликнулся Сева. – Я могу идти?
- Да, разумеется. До свидания.
Попрощавшись, Сева нехотя закинул рюкзак на одно плечо и направился вниз. Сейчас должен был начаться последний урок – физкультура, единственный предмет, который Сева по-настоящему не любил. Его зачем-то заставляли сидеть в спортзале или на дворовой лавочке (в зависимости от сезона) в то время, когда он мог бы заняться чем-то более полезным. Например, сходить в библиотеку.

Всеволод неторопливо шел домой. Настроение было ни к черту. По физкультуре в очередной раз задали написать реферат про Олимпийские игры. Он его уже два раза делал, у них там больше других тем нету, что ли? Ладно, Верочка предложила «уйти с головой в работу», вот он и последует ее совету. Постарается, по крайней мере.
Дома, пообедав, он сел за уроки, но голова абсолютно отказывалась думать. Химия, его любимая химия, никак не хотела поддаваться. Отбросив ручку в сторону, Всеволод откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул. Нужно будет сегодня попросить папу ему помочь. Да, давненько они с ним не занимались и вообще не общались по-нормальному. Только дежурные фразы типа: «привет», «пока», «спокойной ночи». У папы в последнее время было много работы, а теперь он еще и кандидатскую засел писать. Это вообще писец… Ну может же он хоть часик на сына найти, так ведь?

А вот у Тимофея были несколько другие проблемы. Он подбивал клинья к новой девушке, своей однокурснице. Ее звали Юлия. Довольно милая девушка, а самое главное – неглупая. Тима даже мог сказать, что она в его вкусе, и не соврал бы. Ведь, как ни крути, но ему и девушки нравились, может только чуть меньше. Сначала Юля была для него как прикрытие, по большому счету. Как говорили в старину – «дама-ширма». Это была длинноногая пышногрудая блондинка с голубыми глазами и светлой кожей. Чем-то Юля напомнила Тиме Севу, очень отдаленно, правда. Но каждый раз, когда он называл ее по имени, был подсознательный страх оговориться.
У них на курсе вообще девчонок было мало, а вот парней… Тима уже даже приглядел парочку симпатичных мальчиков, но у них самих были девушки, да и сразу себя раскрывать, и тем более настраивать их против себя, не имело смысла. Он наблюдал за ними со стороны и в это же время шептал нежности Юле на ушко.

***

Марк Романович уже с полчаса сидел рядом с Севой, но сегодня что-то у них не клеилось. Сын был на редкость невнимателен и рассеян. Время от времени он просто застывал, не дописав формулы, и приходилось его тормошить. Марк Романович по-настоящему забеспокоился.
- Сев, ты сегодня какой-то не такой. Что-то случилось? – поинтересовался он, заглядывая сыну в глаза.
В голове у Севы истерично забилась мысль: «Расскажи, расскажи! Легче ведь станет! Он все поймет».
- Да вроде все как обычно… - отозвался Всеволод, отводя взгляд.
- Но я же вижу. Что произошло? – Марк внимательно смотрел на сына.
Сева все не решался взглянуть на папу. Нет, все-таки он не поймет, наверно. Или…
- Пап-ты-только-не-злись-это-касается-Тимы, - испуганно поглядывая на отца, выпалил Сева на одном дыхании.
Секунд пять папа переваривал то, что донес до него Сева.
- Почему я должен злиться? – наконец спросил Марк. – Что у вас случилось?
Так, кажется, папа настроен серьезно.
- Мы поругались, и я не знаю, что мне делать, - смотря перед собой, пролепетал Сева.
Марк облегченно вздохнул. Он уже всего себе напридумывал, а тут… Наверно, все подростки в этом возрасте такие.
- Из-за чего же вы поругались? – поинтересовался папа.
- Из-за моей глупости. Я был эгоистом и дураком. Я его не слушал и не хотел войти в его положение. А он… Он мне звонил и эсэмэски писал, а я отключил телефон, - весь монолог Сева смотрел перед собой, а Марк Романович внимательно слушал. – Я такой идиот, пап, - сокрушенно закончил самобичевание Сева, наконец, посмотрев на отца.
Марк положил руку сыну на плечо.
- Ты не идиот. Я тебя прекрасно понимаю. Ты, я вижу, уже все осознал. Ты хочешь с ним помириться?
Сева кивнул.
- Тогда позвони ему сам, извинись. Не важно, за что, просто извинись. И если он снизойдет до тебя, предложи погулять или пригласи сюда. Личное общение ведь куда лучше телефона.
Личико Севы просветлело. Он бросился отцу на шею.
- Спасибо, пап! Я все так и сделаю!

На следующий же день Сева позвонил Соловьеву на мобильник. Он долго не отвечал. Сева уже хотел отключаться, когда на другом конце отозвались.
- Алло.
- Тима, привет.
- Привет.
- Я тебя не отвлекаю?
- Нет. Я дома, обедаю.
- Приятного аппетита, - пожелал Сева.
- Спасибо. Ты чего звонишь? Случилось что?
- Случилось. Я все осознал и хотел извиниться.
Молчание.
- Алло! Ты меня слышишь?
- Слышу. Я тоже хотел бы извиниться.
- Я тебя уже простил, - ответил Сева.
- Значит, разобрались. Это все?
- Давай встретимся? – поспешил предложить Сева.
- М-м-м… Давай. Где? Когда?
- А когда тебе удобно?
- Сегодня, но не раньше пяти.
- Хорошо. Приходи ко мне?
- Давай на набережной?
- Э-э-э… Давай, - согласился Сева.
- Тогда в пять жду тебя там.
- Хорошо. Пока.
- Увидимся.

***

Тима как обычно пришел первым, хотя особо не торопился. В руках он сжимал букет белых хризантем. Зачем он их купил, Тима и сам не смог бы ответить. Просто по дороге сюда он зашел в магазин за солеными орешками, а там был цветочный отдел. Тима непроизвольно остановился напротив, разглядывая причудливые цветы, которые, к тому же, стоили очень дорого, если ценник не врал, или это не был номер телефона. Продавщица сразу спросила, не интересует ли его что-нибудь. Тима ответил отрицательно, и только спросил про наименование этих самых непонятных цветов. Это оказались орхидеи. Но для дня рождения, как тут же напутствовала продавщица, вмиг оценившая предполагаемые денежные средства студента, подойдут и стандартные розы.
- Мне не для дня рождения… - вырвалось у Тимы, о чем он тут же пожалел, но было поздно.
- Свидание? – оживилась продавщица.
- Типа того. Помириться пытаемся…
- О, ясно, - улыбнулась она. – Что предпочитает ваша девушка?
- Это не… - Тима уже хотел провалиться сквозь землю за свою опрометчивость. – Я не знаю… Кактусы, наверно.
Продавщица хихикнула.
- Может, герберы подойдут? – предложила она.
- Да ну! - поморщился Тима. – Чё-то они стремные какие-то… А вот эти как называются? – снова указал он на другие цветы.
- Хризантемы кустовые…
- Сколько?
Цветы были мило оформлены зеленью, завернуты, подпоясаны золотой ленточкой… Короче, все дела. Тима подозревал, что цветы вообще выглядели пошловато в их ситуации, но для этого придурка Василевского ему ничего не жалко.

Тимофею надоело просто апатично ждать, и он, как пятилетний ребенок, стал бегать за птицами, коих здесь наблюдалось огромное количество. При этом он попутно гонял их ни в чем неповинным букетом. Он так увлекся этим занятием, что не заметил, как сзади к нему приблизился Сева.
- Ну и чего ты тут размахиваешь своей икебаной? – послышался за спиной высокий голос.
- Ой, блин! Спалился… - медленно выговорил Тима и обернулся. – Привет. Прости, это на самом деле тебе, - Тима вручил Василевскому три немного потрепанные белые хризантемы.
Сева, скроив ехидную мордочку, взял букет.
- Цветы? Мне?! – с сарказмом вопрошал он. – Спасибо, - Сева уткнулся носом в букет, - это так мило с твоей стороны.
Тима изучал свои ботинки. Опять он слажал. Но нужно спасать положение.
- Хочешь кофе? – спросил он, взглянув, наконец, на Василевского.
- Не очень, - откликнулся тот, мотая головой.
- А сока? – решил уточнить Тима.
- Ну-у… Сока можно, - согласился Сева, - апельсинового.
- Заметано, заказ принят! – весело отозвался Тимофей, в шутку отдав честь, и метнулся к ближайшему ларьку.
Сева тихонько хихикал, наблюдая, как Тима бежит к нему обратно чуть ли не вприпрыжку с коробочкой сока.
Вроде бы все опять налаживалось, но отношения все равно остались какими-то натянутыми…

***

Надо сказать, примирение парней произошло всего за пару дней до севиного шестнадцатилетия. День рождения праздновался уже в известной компании. Других, более близких друзей, у Севы не было. Немного печально, на самом деле. Если бы не Тимофей, то сидел бы сейчас Сева в компании только родителей и своей немногочисленной родни. Эти мысли посетили севину голову с утра пораньше, почти сразу после пробуждения, но он быстро отбросил их, уже предвкушая получение подарков. Да, пусть это ребячество, но разве вам никогда не было любопытно, что приготовили вам родители и гости?
От родителей Сева получил в подарок электронную книгу и некоторую сумму на карманные расходы.
День рождения пришелся на субботу. По этим дням ребята тоже учились, поэтому Севе пришлось пойти в школу. Как только он вошел в класс, все разговоры тут же стихли. Парень, не придав этому значения, прошел к своему месту. Поставив ранец на стул, он стал доставать все необходимое. И тут его взгляд невольно упал на доску, на которой было выведено ровными крупными буквами: «С Днем рождения, Всеволод! 10-й «Б». Сева улыбнулся и окинул взором ребят, которые тоже внимательно смотрели на него.
- Спасибо, ребят, - проговорил Сева, немного смутившись.
И со всех сторон на него посыпались поздравления. Несколько парней даже подошли пожать ему руку, а девочки обнять и чмокнуть в щеку.
День в школе пролетел незаметно. Вернувшись домой около двух часов, Сева обнаружил маму и Елизавету Михайловну у плиты. Домработница тоже приготовила ему подарок: собственноручно связанный свитер.

Празднование, начавшееся около пяти вечера, было не слишком бурным, по крайней мере, в этот раз никто не напился. Тима подарил ему mp-3 с музыкой, в стиле хеви-металл. Он, конечно, больше ориентировался на свой вкус, но Севе понравилось. Но самым запоминающимся оказался подарок Кирилла. Просто потому, что он был полезным и актуальным, если можно так выразиться. Книга о взаимопонимании в общении и еще о чем-то таком. В общем, Севе сразу же захотелось углубиться в нее и прочесть от корки до корки, но пока пришлось отложить ее и направить все свое внимание на гостей. Этот день рождения прошел просто на ура и был, похоже, самым лучшим в его жизни.

***

А уже после дня рождения Соловьева ребята стали совсем редко видеться, но однажды, в самом конце ноября, Тимофей позвонил Севе.
- Нам надо встретиться и поговорить, - оповестил Тима.
- О чем?
- О том, как дальше жить.
- В смысле? – напрягся Василевский.
- Придешь – узнаешь, - многозначительно ответствовал Тимофей.
- Хорошо, - помедлив, отозвался Сева, - где встречаемся?
- Давай на бульваре.
- Ладно, скоро буду.
В голове у Севы сразу зароились тысячи причин, почему Тима вызвал его так неожиданно. Одна догадка была страшнее другой. А может Тима просто хотел его видеть, они ведь уже больше недели не встречались. Тогда к чему такая таинственность?
Всеволод собирался на удивление быстро, а не тянул кота за одно место, как обычно. Он даже у зеркала не стал задерживаться.
Когда Сева подошел, Тима уже ждал его. Он сидел на скамейке как петух на жердочке, в смысле, на ее спинке, и курил. Заметив Севу, Тима в последний раз затянулся и, выбросив окурок в стоящую рядом урну, слез со скамьи.
- Привет. Зачем звал? – осведомился Сева, останавливаясь напротив Соловьева.
- Спасибо, что пришел, – Тима явно нервничал, но очень хотел казаться бесстрастным. – Я позвал тебя, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие.
- К нам едет ревизор? – пошутил Всеволод, тоже пытаясь скрыть напряжение.
- Не совсем… - Тима сделал паузу. – Мы должны расстаться.
Это заявление не сразу дошло до адресата, а только секунд десять спустя.
- Расстаться? Почему? – воскликнул Сева, меняясь в лице. К чему, но к подобному он был совершенно не готов.
- Как бы тебе сказать… Я устал.
- От чего же? – прищурился Сева.
- От тебя, - напрямую заявил Соловьев.
- Что?!
- Только давай без истерик!
- Я надоел тебе?! А как же наши отношения? Ты что, меня совсем не любишь?
- Я не люблю тебя, - безжалостно бросил Тима. В тот момент он скорее больше хотел убедить в этом самого себя, чем Василевского.
- Тогда что же было раньше?
- Раньше было увлечение, - пожал плечами он.
- Увлечение? – вскричал Сева. – А на мои чувства тебе плевать?!
- О чувствах речи не было, - холодно заметил Соловьев.
- Ты меня использовал! – воскликнул Сева с излишним пафосом.
- Это слишком сильно сказано, - в свою очередь отмахнулся Тимофей.
- Сволочь ты! – процедил Василевский сквозь зубы.
- А ты жалок.
Это было последней каплей. Сева просто дал ему пощечину, развернулся и ушел не оглядываясь. Тима остался стоять с пораженным видом и прижатой к щеке рукой. Мимо него прошли две хихикающие девчонки, которые оказались свидетельницами этого маленького спектакля.
А Сева направился домой. Все ускоряя шаг, Всеволод, в конечном счете, перешел на бег. Бегать для Севы было делом совсем непривычным, поэтому выдохся он очень быстро. Вконец выбившись из сил, он медленно зашагал к лавочке, так кстати оказавшейся неподалеку. Рухнув на нее, парень отдышался, а потом зачерпнул из сугроба немного чистого снега и отправил в рот. Зубы свело от холода, зато ушло чувство царапающей сухости.
Почему-то первый раз в жизни захотелось курить. Курить, давясь горьковатым дымом, одну за другой, пока не кончится пачка. Сейчас это казалось единственным выходом, но вспомнив душный сигаретный запах тиминой куртки и такой же резкий привкус табака на его языке, Сева отмел эту мысль.

***

Лифт прибыл, двери медленно открылись, Сева вошел в кабину и нажал кнопку. Сняв шапку и сунув в карман куртки, он обессилено прислонился к стене, пару раз легонько приложился об нее головой.
- «Он тебя не пожалеет, не простит. Твое сердце разобьется о гранит», - вдруг вспомнил Сева слова небезызвестной песни. – Жестокий ты, - прошептал он. – Же-сто-кий, - повторил по слогам чуть громче. – Почему?
Губы его дрогнули. Сева быстро вытер вдруг подступившие слезы. Доехав до нужного этажа, он открыл дверь своим ключом, разделся и осторожно прошел к себе в комнату. Елизавета Михайловна сегодня была у них, но сейчас она, похоже, решила передохнуть и потому смотрела телевизор в гостиной, довольно громко включив звук, и не заметила его прихода.
Плотно прикрыв за собой дверь, парень бросился на постель и просто-напросто разрыдался. Абсолютно успокоился он только через пять минут. Вся подушка уже была мокрой, хоть выжимай. Сева перевернулся на спину и глубоко вздохнул.
- Нужно умыться, - вслух произнес он.
Сева резко поднялся, но перед глазами все поплыло. Он обхватил голову руками и оперся локтями о колени. Когда отпустило, он медленно встал и направился в ванную.
Освежившись, Сева прошествовал на кухню и включил электрический чайник. Цапнув из вазочки со стола «Барбариску», он развернул ее и положил в рот, а фантик машинально сунул в карман брюк. В кухню вошла Елизавета Михайловна с кофейной чашечкой в руках.
- Ой, Севочка, ты уже вернулся? Как же это я проглядела?
- Здрасьте, - причмокнул конфетой мальчик.
- Здравствуй. Ты обедать будешь?
- Нет, спасибо, не хочется. Я только чай попью.
- Ну как хочешь, - пожала плечами «домоправительница».
Сева долго сидел, дуя на чай и грея руки. Но напиток уже остыл, а мальчик все вертел чашку в руках. А потом, выпив все залпом и оставив грязную чашку и кучу разномастных фантиков на домработницу, он вернулся в свою комнату.
Там он скинул с себя свитер, в котором уже стало жарко, и снова лег на кровать, не расстилая ее, и свернулся калачиком. В тот момент он отождествлял себя с брошенным щенком: такой же одинокий и несчастный.
Все это было похоже на сон или сентиментальную голливудскую мелодраму. И сейчас Сева был «главной героиней». Вот только хэппи-энда не предвиделось. Как Тима мог так жестоко обойтись с ним? Почему бросил? Это было так неправильно, так несправедливо! Ведь Сева любил, любит и будет любить Соловьева. Всегда, не смотря ни на что. И Тима это знает, и все равно не щадит его. Это было предательством чистой воды. Сева так надеялся, что когда-нибудь они смогут открыто быть вместе, быть настоящей парой. Но, похоже, Тима не разделял этих радужных мечтаний.
Снова захотелось плакать. Но слез не было. Было только огромное чувство обиды и горечи. Сил ни на что не осталось. Кажется, парень даже ненадолго задремал.
Когда он снова открыл глаза, за окном уже сгущались сумерки. Полежав еще чуть-чуть, Сева встал и подошел к окну. На улице шел снег. Сева прислонился лбом к стеклу: оно было холодным, и холодок был приятным и успокаивающим. «Как раз то, что нужно», - отстраненно подумал мальчик.
- «А на улице снег, снег, снег, а над снегом – луна», - проговорил Сева. – Что-то меня на песни потянуло… Говорят, музыка лечит… - вслух размышлял он. – Может, послушать чего?
Он подошел к рабочему столу и включил компьютер. Агрегат зашумел, показывая, что работа началась. Мальчик сел на вертящийся стул. Когда все загрузилось, он, не глядя, поставил в очередь несколько треков, положил руки на стол перед собой, как примерный первоклассник, и положил на них голову.
«Горько плакала ива…», - донеслось до него из динамиков.
- Что-то меня сегодня тянет на ретро! – невесело усмехнулся Сева не поднимая головы.

Несколько дней пронеслись как во сне. Сева ходил в школу, учил уроки, но делал это, как бы, по привычке, не задумываясь. Головой он понимал, что все кончено, но ему отчаянно хотелось, чтобы Тима позвонил, написал смс или что-то еще сделал. Но ничего этого не происходило. Хотелось самому набрать до боли знакомый номер и подышать в трубку. Но должна же быть у обиженной стороны хоть какая-то гордость!

***

После расставания с Тимой Сева ежевечерне смотрел один и тот же советский фильм «Офицеры». И каждый раз рыдал в конце при словах Вани: «Командный голос вырабатываю, товарищ генерал-полковник!». Так продолжалось около недели. Наконец его мама не выдержала.
- Сынок, пошел бы ты погулял, такая хорошая погода.
- Что-то не хочется, мам, - ответил Сева. – Я лучше спать пойду.
- Девяти еще нет, - удивилась мама.
- Зато завтра встану раньше.
- Ну, хорошо, иди. Спокойной ночи, милый.
- Спокойной ночи, мама.

Этот фильм, и конкретно эта фраза были связаны с одним эпизодом его жизни, в которой до недавнего времени был Тима.
Это было еще весной, в апреле, кажется. Их класс стоял у кабинета истории и Тимофей с увлечением что-то излишне громко и эмоционально вещал. Мимо проходил преподаватель ОБЖ Алексей Павлович. Он был бывшим военным, уже в годах.
- Соловьев, ты чего так кричишь? – упрекнул учитель Тимофея.
Тима повернулся к нему, вытянулся в струнку и абсолютно серьезно ответил:
- Командный голос вырабатываю, товарищ генерал-полковник!
Класс затих. Алексей Павлович был мужчина с юмором и шутку понял.
- Ну-ну, - хмыкнул он. – Только в следующий раз делай это не в школе.
- Так точно! – не унимался Тима.
Все захихикали. А обэжэшник вдруг отдал честь Соловьеву и удалился.
- О, как! – выдал Тима, округляя глаза.
- Ну, ты ваще без башки! – восхитился кто-то из парней.
- Да ладно, было прикольно! – вступились девчонки за своего любимца.
А Сева молчал. Ему было все равно, что говорит или делает Соловьев. Он фанател от всех его поступков и слов. Только вот его постоянный мат немного коробил Василевского. Сева много раз высказывался по этому поводу, и со временем Тима все-таки стал меньше выражаться, при Севе, по крайней мере.

***

Мама Тимы уже стала намекать, что через несколько лет не прочь понянчить внуков. А это значит, что приходилось косить под нормального. Да и самому уже хотелось хоть какой-то определенности. Тиме пришлось окончательно порвать с Василевским. Это было его собственное решение, и оно далось ему с очень большим трудом. Тимофей вынашивал его больше двух недель, пока все-таки не решился на откровенный разговор. Парень долго убеждал себя, что все сделал правильно. Но сколько не внушай себе, все равно приходит осознание того, что делаешь больно другому человеку, до недавнего времени бывшему тебе, чуть ли, не братом. Он врал в лицо Севе, врал себе, Юле, маме. Врал всем. Мама никогда не знала о его предпочтениях, он умел это скрывать. И другие не знали. Все считали его бабником, но это была лишь игра, хитрый ход, маска, называйте, как хотите. Ведь никто не мог знать, как юноша видит во сне милых мальчиков, дрочит на рекламу мужского белья в маминых каталогах одежды и палит по ночам гейские порносайты.

Чтобы отвлечься от всех этих мыслей, Тима почти каждый день ходил в спортклуб, который находился в пятнадцати минутах от дома. Там он до изнеможения качал мышцы, потом принимал душ и шел домой. Дома он уже по привычке открывал какой-нибудь учебник или конспект, читал, но в какой-то момент, осознавая, что ничего не понимает, откладывал его в сторону. Затем включал компьютер и до ночи просиживал за стрелялками и прослушиванием музыки.
А однажды, в субботу, после очередной изнурительной тренировки у парня случился срыв. Перед самым обедом, когда все уже разошлись, Тимофей принимал душ. Парень стоял, прикрыв глаза от удовольствия и усталости, а по худому телу струилась вода. Он прислонился грудью к холодному кафелю, положив ладонь правой руки на член и слегка подрачивая. У него перед глазами стоял образ его девушки Юли. Но ее образ вдруг стал вытеснять силуэт светловолосого голубоглазого паренька. Тима недовольно поморщился. И вдруг этот воображаемый мальчик, совершенно голый, встал на колени перед Тимой и… взял в рот его член. Тима даже распахнул глаза от такого яркого и реалистичного видения. Рука заработала сильнее, приближалась разрядка. Тима помотал головой, будто пытаясь вытряхнуть это видение из головы, но образ словно отпечатался на сетчатке его глаз. Другой, свободной рукой Тима ударил по стене, еще раз, и еще.
- Ах ты, чтоб тебя! – зашипел он. – Почему ты не можешь оставить меня в покое?! Что все это значит? Почему я не могу тебя забыть?!… А-ах-х-х!!!
Белесая струя ударила в стену и стала медленно стекать вниз, приближаясь к сливу. Тима тупо следил за этим процессом. Когда первая капля достигла цели, парень зажмурился и опять помотал головой. Опустившись на корточки, он прикрыл глаза.
- Зачем ты преследуешь меня? – прошептал Тимофей в пустоту. – Я должен забыть тебя, но не могу. Это что, типа любовь? – он нервно засмеялся. – Нет, этого не может быть. Это невозможно… Так не должно быть. Это, черт побери, неправильно! Блин… Чёй-то я уже как идиот тихо сам с собой веду беседу? Все, пора завязывать с качалкой, нифига не помогает. Только время зря теряю. Хотя Юльке нравятся мои «мускулы»… Ха-ха! Я опять думаю о ней, это прогресс!
Как можно скорее закончив мыться, Тима зашел в раздевалку. Одевшись, он присел на лавку зашнуровать ботинки, но мысли снова унесли его в мир интимных мечтаний, отнюдь не традиционного характера…

***

Декабрь подходил к концу. Школьники дописывали последние контрольные и активно готовились к каникулам.
А с нового года многие люди обычно решают что-то изменить в своей жизни. Вот и Всеволод Василевский решил: забыть Тиму и жить дальше. Возможно, поменять что-то в себе. И в первую очередь парень решил купить новую куртку, а старую – если не выбросить, то отдать кому-нибудь. Потому что она напоминала о Тиме… К тому же, она стала ему маловата в рукавах.
Предпраздничная суета на какое-то время отвлекла парня от невеселых мыслей. Нужно было задуматься о подарках. Денег он скопил достаточно, и мог позволить себе сделать родителям приятное. Маме Сева уже присмотрел духи, а папе – прикольную кружку со спустившим шорты и показывающим зрителям голый зад Микки Маусом! Да, и Елизавете Михайловне он тоже приготовил подарочек – шелковый шейный платок.

***

Случилось это в последних числах декабря, перед самым Новым годом. Василевский шел из школы домой. Это был как раз последний учебный день. Сева уже собирался завернуть за угол, как вдруг заметил, что у него развязан шнурок. Он кинул сумку рядом с собой и присел устранить дефект в обмундировании. И тут до него донесся девичий смех и возглас:
- Ну, Тим, ну хватит!
И до боли знакомый голос:
- Да Юль! Перестань уже смеяться. Давай лучше поцелуемся!
Последующая тишина не оставила сомнений, что просьба была удовлетворена. Сева, схватив сумку, поднялся с земли и показался перед народом. Который его не замечал. Тимофей стоял к нему спиной и самозабвенно лизался с какой-то блондинкой.
«Стопроцентно, крашеная!», - вдруг со злостью подумал Сева.
Так значит вот ради кого его бросили?! Из-за этой недоделанной Мэрилин Монро?! Убиться веником! Просто застрелиться и не жить! Сева даже не сразу понял, что чувствует. Сначала это было глубокое возмущение, потом обида, и уже только потом, анализируя произошедшее, он понял, что это… ревность.
- Ну и свинья же ты, Тимофей! – высказал довольно громко свою мысль Сева.
Тима быстро отлепился от девушки и обернулся.
- О! Здравствуй.
- Значит, тебя на всяких блондинок тянет, да?
- Что? – прорезалась «блондинка». – Девушка, что вы себе позволяете?!
Тима, только что такой невозмутимый, просто заржал, сгибаясь пополам. А Сева вмиг стал красным как рак.
- Чего?! – Всеволод сорвался на визг. – Ну, знаете, меня это уже достало!
Девушка непонимающе уставилась на Тиму.
- Что такое?
- Вообще-то это парень! – сквозь смех выдавил Соловьев.
Девушка растерялась.
- А она у тебя еще и слепая! – «пел» дискантом Сева. – Ну что ж… Аревуар! Желаю счастья!
И ушел, оставив все еще хихикающего Тиму и ничего не понимающую Юлю. Кстати, после этого случая они расстались, к большому огорчению Тиминой мамы. Что делает честь Юле, так это то, что она никому не разболтала причины их расставания, а если кто-то спрашивал, просто отвечала: «Не совпали вкусы».
А Сева пришел к выводу, что Тима ему не нужен. Все! Любовь прошла! Парень перестал так сильно страдать и изводить маму своей меланхолией. И вместо «Офицеров» начал смотреть комедии.

***

Но если прошла любовь, это не значит, что как о человеке, с которым ему когда-то было хорошо, Сева перестал думать о Тимофее. Поэтому в Новый год ему было очень грустно и одиноко.
Парень взглянул на часы. 23:34. До нового года всего ничего. Сева набрал смс: «С новым годом». Безо всяких смайлов и знаков препинания. Палец застыл на кнопке отправления. Поколебавшись немного, он нажал кнопку отбоя. Мигнуло предупреждение, что запись сохранена в черновике. Сева вздохнул и тихо произнес:
- С Новым годом, Тима…
А Тима в это время гипнотизировал собственный мобильник. Он разрывался между желанием позвонить Юле, написать Василевскому или же оставить все, как есть… В итоге он просто накатал Юле поздравительную эсэмэску, а на Севу забил.

Этот новый год совсем не хотелось праздновать. Родителей в очередной раз пригласили в гости друзья, а Сева опять остался дома. Он сам так решил. У него не было абсолютно никакого желания веселиться. Лежа в постели, Сева вспоминал прошлый новый год. Как ему сначала было хорошо с новыми друзьями, потом эта ужасная выходка Соловьева, а потом примирение на даче под Рождество…
Всеволод вновь и вновь вспоминал то лучшее, что было между ними. Их первый раз, например… Не тот, когда он не знал, куда себя деть от боли, нет. А тот, когда он метался на кровати от тех ощущений, которые ни с чем не сравнить. Когда чувствуешь, будто внутри тебя загорается маленькое солнце.
А еще почему-то вспомнился случай, произошедший незадолго до этого их первого опыта. Все произошедшее тогда вдруг снова предстало у Севы перед глазами.

…Под конец предпоследнего урока у Василевского вдруг сильно разболелся живот. Вера Алексеевна в этот момент вбивала в юные умы фрагменты из биографии Крылова, а Тима играл под партой на телефоне.
Сева повернулся к соседу и подергал того за рукав.
- Тим, - чуть слышно позвал он.
- Чего? – отвлекаясь от игры, повернулся к нему Соловьев.
- Мне плохо.
Тима очень внимательно посмотрел на Севу:
- Что с тобой? – прошептал он.
- Опять живот разболелся…
- Опять? И часто это у тебя?
- Сейчас уже намного реже, но случается, - ответил Сева.
- И сильно болит?
- Угу.
- Может, тебе домой пойти? Я бы тебя довел…
- Соловьев, Василевский! – прервала их Вера Алексеевна. – На перемене наговориться успеете.
- Верлексевна, Василевскому плохо, - вместо извинения выдал Тимофей.
- Что случилось? – обратилась к тому преподаватель.
- Как обычно, - слабо прозвучало в ответ.
В этот момент прозвенел звонок и Сева, наскоро записав домашнее задание, под руку с Тимофеем отправился к медсестре.
В медкабинете никого не оказалось. А пока парни ждали медсестру, Тима науськивал Севу:
- Ты давай, как тебя Якиливна отпустит…
- Тима, пожалуйста! – прервал парня Всеволод. – Я же тебе говорил, что эти прозвища кого бы то ни было, меня просто вымораживают. Прошу тебя, не называй так никого, при мне хотя бы.
- Ладно-ладно. В общем, когда Евгения Яковлевна, - он намеренно четко произнес отчество медсестры, - тебя отпустит, а она точно отпустит, попроси ее, чтоб я тебя домой проводил.
- Но ты же черчение пропустишь, - забеспокоился Сева.
- Да нах это черчение! – воскликнул Тима.
- Тима-а! – протянул Сева, закатывая глаза. – Сколько можно просить? Если ты сегодня еще хоть раз при мне ругнешься, я тебе язык откушу.
- Язык откусишь? Интересно, каким это образом? – ехидно поинтересовался Соловьев.
Сева может и покраснел бы, но сейчас все краски отхлынули от лица мальчика и он, напротив, был очень бледен. Василевский молчал, и просто стоял, облокотившись о стену и прижимая руку к животу.
- Ну, где она ходит? – нетерпеливо оглядываясь, пробормотал Тима, имея в виду медсестру.
И как специально по его зову из-за угла появилась школьная медсестра Евгения Яковлевна. Завидев у дверей вверенного ей кабинета двух парней, одному из которых явно было нехорошо, она ускорила шаг.
- Опять живот, Василевский? – больше утверждая, чем спрашивая, осведомилась медсестра, подходя к Севе и беря того за плечо.
- Да, - кивнул он.
- Ну, пойдем, - вздохнула женщина.
- Тим, ты меня здесь подожди, - обернулся напоследок Сева к Тимофею.
Через несколько минут Евгения Яковлевна открыла дверь в медкабинет.
- Тимофей, зайди, пожалуйста.
Соловьев вошел. Сева сидел на кушетке и вертел в руках пустой стакан.
- Тима, ты не мог бы сейчас проводить Севу до дома? – попросила медсестра, забирая стакан у Василевского.
- Конечно, могу, - быстро сказал Тима, кивая, а про себя радуясь, что на черчение, похоже, он уже не идет.
- Отлично. Сева, мама сегодня дома? – обратилась она к Василевскому.
- Должна быть дома, - последовал ответ.
- Может, ты ей позвонишь, и она сама заедет? – предложила Евгения Яковлевна.
Сева достал из кармана брюк мобильный. Но ни домашний, ни сотовый не брали. Сева вздохнул и убрал телефон обратно в карман.
- Наверно в магазин ушла, а мобильник дома забыла, - предположил он.
- Ну, так мне вести тебя домой? – поинтересовался Тима, которому уже не терпелось покинуть здание школы.
- Похоже, придется, - отозвался Сева. – До свидания, Евгения Яковлевна, - попрощался он с медсестрой, закидывая за плечи свой ранец.
- До свидания. Придешь домой, сразу ложись, - попросила она.
- Само собой, спасибо, - уже закрывая дверь, откликнулся Сева.
Выйдя из кабинета, он обратился к Тимофею:
- Нужно предупредить Ольгу Витальевну.
Тима тяжело вздохнул.
- Ладно, ты пока иди вниз, я быстро.
Сева кивнул и стал спускаться по лестнице. Найдя преподавательницу черчения и объяснив ситуацию, Тима попросил ее спуститься их одеть и пошел с ней к раздевалкам, где уже ждал Сева.
Попросив вахтершу открыть парням раздевалку, Ольга Витальевна ушла. К удивлению Соловьева, их куртки оказались одинаковыми, только севина была меньшего размера, и от нее не несло сигаретами. Вслух Тима, конечно, ничего не сказал, но почему-то взял это себе на заметку. Хотя буквально неделю назад он видел Василевского в очень даже модном пальто, которое еще можно было носить и носить.
Когда Тимофей довел Василевского до дома, по его представлению прошло уже пол-урока. «Теперь остается чуть-чуть пошататься, может, покурить на веранде детсада, а потом можно и домой», - размышлял он. И тут от Севы поступило неожиданное предложение:
- Зайдем ко мне?
Соловьев еще ни разу у него дома не был, да и как-то не горел желанием.
- Да нет, Сев, - стал отнекиваться Тима, - тебе же отдыхать надо, а я тебе только помешаю.
- Не помешаешь! – возразил Сева.
- Да ладно тебе, - все отговаривал его Тимофей, - я лучше как-нибудь в другой раз.
- Ну ладно, - поник головой Всеволод. – Вон мой подъезд, - указал он.
Как только они поднялись по ступеням, к подъезду подъехала синяя иномарка, и из нее вышла женщина, очень похожая на Василевского.
- О, а вот и моя мама, - развеял все сомнения Соловьева Всеволод.
- А, ну, тогда я пойду? – промямлил Тимофей, уже поворачиваясь, чтобы уйти.
- Да подожди уж, я вас познакомлю, - сильнее вцепился в руку Соловьева Сева.
Женщина увидела мальчишек и улыбнулась им, но подойдя ближе, она заметила состояние сына.
- Сева, что случилось? – обеспокоенно спросила она.
- Мам, не волнуйся, все нормально, - поспешно ответил Сева и скорее перевел разговор. – Мам, познакомься, это мой одноклассник – Тима Соловьев. Тима, это моя мама – Светлана Анатольевна.
В этот момент Соловьева просто вогнало в ступор это севино: «Тима Соловьев». Его так раньше, вроде бы, не называли. В смысле, чтобы вот так вместе. Тут уж было привычнее либо просто Тима, либо Соловьев Тимофей. Вообще он как-то насчет своего имени не сильно заморачивался, но какие-то новые его вариации иногда, если так можно выразиться, просто выбивали из колеи. Но Тима постарался не заострять внимание на этом недоразумении с собственным имяреком.
- Очень приятно познакомиться, - пробормотал Тимофей.
- Взаимно, - ответила Светлана Анатольевна. – Сева о тебе рассказывал.
- Надеюсь, по его рассказам я не выходил совсем идиотом, - усмехнулся Тима.
- Ну что ты! Замечания были только лестные! – заверила женщина.
- Мам, ты, между прочим, опять мобильник дома оставила, а я тебе звонил, - укорил Сева мать.
- Ну что поделаешь, растяпа я у тебя! – рассмеялась мама. – Ой, что же мы тут стоим? – спохватилась она. – Пойдемте уже домой.
В этот раз Тима даже возразить не успел, так как неожиданно почувствовал, как Сева с силой потянул его в подъезд, и оставалось только сдаться на волю победителя.
Пока Тима раздевался в прихожей, Сева поскорее прошел на кухню и выпил очередную таблетку. Василевский вдруг почувствовал, что ему стало гораздо лучше. Это наверно было еще и потому, что к нему пришел Тима. Ведь Сева уже так давно мечтал об этом. Правда, он надеялся побыть с ним наедине, но для первого раза и так сойдет.
Севина мама в числе прочего купила большой брикет мороженого. Простой белый пломбир, но к нему было столько всего… Светлана Анатольевна положила мороженое мальчикам в креманки, нарезала туда банан, потерла шоколад и добавила грецких орехов. В общем, Тима просто молча наслаждался этой вкуснятиной, прикрыв глаза от удовольствия, и ни о чем не думал. Только опустошив креманку, Тима повернулся к также прибалдевшему Севе.
- Э… Сев, спасибо за угощение. Я, наверно, пойду.
На лице Василевского вмиг изобразилось такое страдание, что Тимофею тут же стало не по себе.
- Тебе нехорошо?
- Нет, просто мне наоборот было хорошо, пока ты был рядом, а теперь… Побудь еще немного, пожалуйста!
- Ну ладно, ладно. Ты уверен, что у тебя уже все нормально?
Сева, чуть помедлив, кивнул.
- Да, все нормально. Благодаря тебе.
- Ой, не преувеличивай! – воскликнул Тимофей, отмахиваясь.
- Но это правда! – заверил его Сева. – Зачем мне тебе врать? И… - мальчик замялся, - мне бы очень хотелось тебя отблагодарить.
- И как же? – поинтересовался Тимофей.
- Ну, - протянул Сева, - я мог бы помочь тебе с домашним заданием, - он исподлобья взглянул на собеседника.
Тима задумался. Василевский уже неоднократно помогал ему, но только непосредственно на уроках.
- Знаешь, это было бы здорово! – улыбнулся Тимофей.
Сева несмело улыбнулся в ответ:
- Если хочешь, мы можем начать прямо сейчас.
- Не отходя от кассы? – пошутил Соловьев.
- Ну да, - согласился Сева. – Можно сделать задание на завтра. Хотя, у тебя же наверняка половины тетрадей с собой нет… Тогда можно сделать то, что задали сегодня.
- Правильно, - поддакнул Тима. – Отстреляться, и не вспоминать.
Сева снова улыбнулся. Непонятно почему, но ему очень нравилась манера общения Соловьева. В принципе, общался-то он как большинство парней, но что-то было особенное в его манере разговаривать, в его шутках.
Только теперь Сева понял, что это было просто от того, что он ловил каждое слово Тимофея, потому что тот ему нравился. И именно поэтому все сказанное им казалось очень остроумным и веселым.

@темы: слэш, творчество, ориджинал