Темное прошлое В.В.

[Твой лучший враг Тедди]

5 глава

Выпускные экзамены неотступно приближались, и Тима решил признаться Севе, что в дальнейшем не собирается оставаться в школе. Сева очень огорчился, и решил уговорить его остаться, но Тима был непреклонен. Мальчишки сидели в тиминой комнате. Точнее, Тима просто сидел, а Сева, забравшись на диван с ногами, обнимал любимого, положив ему голову на плечо.
- Тима, ну почему ты не хочешь и дальше со мной учиться, м? – Сева плотнее прижался к Соловьеву.
- Да не с тобой я не хочу, а здесь конкретно. Не знаю, устал я от школы, понимаешь? В техникум пойду, авось возьмут!
- Больно ты там кому нужен, - буркнул Василевский.
- Как будто я в школе больно был кому-то нужен, - в тон отозвался Тимофей.
- Мне! – отстраняясь и заглядывая Тиме в глаза, пылко заверил Сева. – Ты мне был нужен! И не только был, но есть и будешь.
- Ага, был, есть и буду есть! – усмехнулся Тима.
- Не смешно! – вконец разобиделся Василевский, слегка пихнув его.
Тима вновь притянул Севу к себе.
- Севка, я и так от тебя никуда не денусь, как ты не понимаешь? – Тима, снова посмотрев на Севу, ободряюще улыбнулся. – Веришь?
- Верю, - тихо отозвался тот.
Ему действительно очень хотелось в это верить, но что-то подсказывало ему, что все это – самообман. Но от этих неуместных мыслей его отвлекли нежные тимины поцелуи. Это была такая редкость, чтобы Тима вот так его целовал. Нет, он мог вгрызаться в губы, стукаясь о зубы Севы своими, мог нетерпеливо совать ему в рот свой язык так, что Сева просто давился. Он мог в экстазе, делая приятно себе, до боли сжимать гениталии Севы, и приходилось просто-напросто кричать, чтобы Соловьев снова пришел в себя.
Но в этот раз все было как-то иначе. Не было той порывистости в движениях, не было торопливого раздевания и хватания. Была только безграничная нежность. Были поцелуи. Был… минет. И было желание не прекращать. Не останавливаться. Не кончать…
В тот вечер Тима полностью осознал, что он действительно любит его. Он любит Севу. Осознание этого пришло еще в то незабываемое рождество, но тогда он не сильно над этим задумался, а теперь… Расставание с ним вдруг показалось очень тяжелым. Но ведь они в принципе и не расстаются. Они смогут встречаться в свободное от учебы время. И, тем более, у них впереди еще целое лето.
Но, даже почувствовав это, Тима не решился сказать об этом вслух. Хотя он и понимал, что для Василевского, скорее всего, эти три слова будут значить намного больше самого классного траха или страстного поцелуя. Но, к несчастью, Тима, в отличие от Севы, обладал некоторым опытом, и ему уже приходилось переживать горечь расставания и потери. И все из-за этих трех проклятых слов…

***

Вот и наступило долгожданное лето! Точнее наступило-то оно уже недели две как, но только теперь школьники ощутили это в полной мере. Сдав последний экзамен и отгуляв скромненький выпускной (это же все-таки только девятый класс), парни таки решили выбраться на природу. Тима уже давно предлагал Василевскому съездить на озеро. Это, можно сказать, была его находка. Там мало кто бывал, и это им было на руку. Водоемчик этот находился за городом, примерно полчаса на автобусе и некоторое количество минут непосредственно от остановки.
С утра пораньше мальчишки отправились в путь. Соловьев прихватил палатку на всякий случай, мало ли что…
Прибыв на место, парни расположились на берегу. На ближайший километр никого, кроме птиц и бабочек, не наблюдалось, так что парням не о чем было беспокоиться.

***

Тима сидел на берегу, лениво тянул минералку из пол-литровой бутылки и наблюдал за плесканием Севы. Но вот Всеволод, наконец, вышел из воды и стал вытираться. Тимофей не сдержался. Отложив минералку в сторону, он оповестил чуть охрипшим голосом:
- Василевский, ты не представляешь, как я тебя хочу!
Да нет, можно было догадаться. Одного взгляда на тимины плавки было достаточно, чтобы это понять. Бросив красноречивый взгляд на не менее красноречивую выпуклость, Сева широко улыбнулся и соблазнительно так промолвил:
- Ну, идем в палатку! Не хочу на солнце сгореть.
В этой, с позволения сказать, палатке можно было только сидеть. Нет, конечно, при желании можно было и лежать, но без особого комфорта.
Тима полез в свою спортивную сумку и достал пачку презервативов и смазку с ароматом клубники. Сева изумленно поднял брови.
- Да ты подготовился, я смотрю! Ты что же, заранее знал, чем мы будем здесь заниматься?!
Тима с притворным смущением опустил глаза и вымолвил:
- Я на это надеялся.
В палатке Тима скинул плавки и на удивление быстро надел резинку. А Сева, тоже предварительно оголившись, постарался лечь наискосок, практически упираясь головой в угол тента. Ноги его были согнуты в коленях, руки спокойно лежали на груди. Парень размеренно дышал и, что называется, приготовился получать удовольствие.
Тима подполз совсем близко к Севе и пристроился между его разведенными ногами. Мягко взяв партнера за бедра, Тима чуть их погладил. Просто провел руками вверх-вниз. Всеволод вздрогнул, и все его тело вмиг покрылось гусиной кожей.
- Да ты замерз у меня. Ничего, я тебя сейчас согрею! – улыбнувшись, пообещал Тима.
Соловьев потер руки друг о друга, подышал на них и снова стал гладить бедра Севы. Потом его руки сместились на ягодицы, а затем он стал массировать член партнера.
Так продолжалось несколько минут. Сева обнимал ногами талию Соловьева, а руками сжимал тоненький плед, на котором лежал. Но вот Тима убрал руки. Несколько томительных секунд прошло перед тем, как Сева решился открыть глаза. Взгляды парней встретились. Тима улыбнулся, Сева смущенно улыбнулся в ответ. Соловьев выдавил содержимое на пальцы и закрыл тюбик. Правая рука легла на севину ягодицу, а левая на его пах. Правой рукой Тима начал продвижение вглубь, а другой продолжил «массаж». Но теперь к этому он добавил еще и рот.
Минет продолжался минут пять, а потом Тима очень мягко и осторожно начал входить в Севу. Он вошел уже наполовину, но дальше дело не пошло. Василевский вдруг напрягся и сжался, вцепившись руками Тиме в колени, будто пытаясь отстраниться. Сева прерывисто задышал, жмурясь и кусая губы от боли. Тима замер, не решаясь продолжить.
- Что такое? – растерялся Соловьев. – Неужели больно? Ты ведь уже привык вроде…
- Нет-нет, дело не в этом… - выдавил Сева. Он снова зажмурился, а на ресницах заблестели слезы. – М-м! Мне больно… только ты не причем… Отпусти, пожа-алуйста!
Тима, абсолютно сбитый с толку, поспешил выйти из него. Василевский тут же повернулся на бок и свернулся как эмбрион, держась за живот. Естественно, тут уж не до этого, и все возбуждение тут же схлынуло…
Тима приблизился к Севе и погладил по голове.
- Скажи, где конкретно болит?
- Точно не скажу. Везде… ум… старые раны…
«Он еще шутить пытается!», - подумалось Тимофею.
Соловьев, как можно скорее избавившись от презерватива, надел трусы и выскочил из палатки. Достав из сумки запасной плед, он снова вернулся к Василевскому. Накрыв парня, Тима опять метнулся к сумке. В боковом кармане лежал мобильник. Сева когда-то давал ему телефон своей мамы на всякий случай, и вот он пригодился. Жаль, что так не вовремя и при таких обстоятельствах. Тима нашел номер и нажал кнопку вызова. Гудок шел секунд десять и наконец…
- Светланнатоленна, здравствуйте! Это Тима. Да. Я чего звоню: Севе плохо! Пожалуйста, не пугайтесь! Я не знаю. Сейчас вызову. Сказал, что дотерпит. Конечно, я за ним послежу. Конечно, буду на связи.
Вызвав скорую, Тима вновь вернулся к Севе. Тот так и лежал, не шевелясь, и тихонько всхлипывал. Присев рядом, Тима погладил Севу по щеке.
- Хороший мой, не плачь, все хорошо будет. Скорая уже едет.
Сева, всхлипнув вновь, уставился на Тиму.
- Н-не надо скорую! У меня сейчас все пройдет! Только я полежу немножко…
- Ишь, чего вздумал! Я тут беспокоюсь, стараюсь, а он! Так, давай-ка… - вдруг спохватился Соловьев, - тебе нужно одеться. А то покажешься перед врачами, в чем мать родила. Даже некультурно как-то.
Сева чуть кивнул, соглашаясь, и попытался подняться. Но не тут-то было: боль снова согнула его пополам, парень застонал, а сильные руки Тимы уложили обратно.
- Я тебя сам одену, - сказал Тима и вылез из палатки.
Вернувшись через минуту, сам полностью одетый, с севиным рюкзаком в одной руке и с его джинсами и футболкой в другой, Тима кинул одежду рядом с собой и извлек из рюкзака чистое белье и носки. Взяв в руки трусы, он взглянул на Севу. Тот зарделся.
- Так, хватит краснеть! – «строго» сказал Тима, откидывая плед. – Чего я там не видел? Давай, оп! Ну вот. – «Снимать их гораздо проще», - совсем некстати подумалось ему. – Теперь давай штаны наденем.
Со стороны это было похоже на то, как маленького ребенка, еще не совсем проснувшегося, собирают в детский сад.
Потихоньку выведя Севу «на воздух», Тима быстро сложил это убожество, носящее гордое название «палатка» и собрал сумки. Только одно покрывало валялось на земле, на котором калачиком свернулся бедный Сева.
- Так, я это все на тебя оставляю, - кивнул на вещи Тима, – ты только никуда не уходи.
Сева только слабо улыбнулся и снова поморщился.
К слову, Тима договорился встретить скорую на автобусной остановке, на которой они сами высадились, приехав сюда.
- Подожди… - вдруг прорезался Сева.
- Чего еще?
- Мне вроде получше. Я с тобой пойду…
- Нет, оставайся здесь, - возразил Тимофей, - я скоро.
- Ну, пожалуйста! – заскулил Сева. – Не оставляй меня одного. Я дойду, правда!
В подтверждение своих слов он тяжело приподнялся, встал на четвереньки и уже приготовился к новому «рывку». Тима бросился к парню и помог встать на ноги.
- Как ты? – спросил Тимофей, внимательно вглядываясь в побледневшее лицо Севы.
- Нормально, - кивнул больной.
- Тогда погоди, я тебя отпускаю…
Тима разжал руки и отступил на шаг. Сева, готовый упасть в любой момент, все-таки нетвердо, но стоял. Быстро засунув покрывало в севин рюкзак, и закинув его за плечи, повесив на одно плечо свою сумку, перекинув ремень через голову, и взяв сложенную палатку, Тима оставшейся свободной левой рукой подхватил Севу за талию. Василевский, обхватив тимину шею, тяжело вздохнул и молвил:
- Ну, с Богом!
Тима только хмыкнул. Вот что правда, то правда. Сейчас парни были похожи на что-то среднее между погорельцами и вьючными животными. Точнее, вьючным животным был Тима, которому прописали еще и поклажу в виде полуживой тушки мальчика.
Дорога до остановки в среднем могла занять минут пять, но сейчас парни потратили времени раза в три больше. Плюс ко всему, Севу по дороге еще и стошнило. В общем, Тима сто раз пожалел, что поперся вместе с ним.
Подойдя, наконец, к вожделенной веранде с лавочкой, Тима со смесью досады и радости отметил, что скорая еще не приехала. С одной стороны это конечно хорошо, что врачам не пришлось ждать неизвестно чего, точнее, кого, а с другой – теперь придется ждать им. Причем неизвестно сколько.
Остановка была пуста. Бросив сумки под лавку, Тима сел сам, а Сева прилег, поджав ноги и пристроив голову у Тимы на коленях. Так они провели несколько минут. Тима гладил Севу по голове, тихонько напевая, кажется, саундтрек из какого-то фильма. При этом он отметил, что у Василевского поднялась температура.
Но вот послышался шум подъезжающей машины. Наконец-то! Не прошло и года! Да, это была карета скорой помощи.
С переднего сиденья легко вспорхнула молоденькая фельдшер и подбежала к мальчишкам.
- Ну, что у нас здесь? – осведомилась она совершенно будничным тоном.
- Живот, - отозвался Сева.
- Встать можешь?
Сева утвердительно мукнул и сел на лавке. С помощью Тимы и фельдшера он дошел до машины. Девушка распахнула дверцы, и все забрались в авто.
- Ой, я сейчас, там вещи, - Тима сбегал за сумками.
Когда он вернулся с поклажей, Сева уже лежал на какой-то каталке, а девушка пальпировала его живот. Вдруг Сева вскрикнул.
- Так-так, - протянула фельдшер, опуская его футболку. – Сейчас температуру смеришь. Жень, поехали! – бросила она через плечо водителю.
Машина тронулась.
- Это что-то серьезное? – не удержался Тима.
- Молодой человек, у нас ничего несерьезного не бывает. У нас даже вата суровая.
Тима лишь криво усмехнулся, а Сева издал что-то вроде смешка. Но смеяться ему тоже было больно, напрягались мышцы живота.
Девушка вообще попалась веселая, этакая оптимистка. С ней парни и не заметили, как приехали.
По прибытии Севу тут же куда-то увезли, а Тима остался в коридоре наедине с сумками. Бросив свои тюки на лавку, он стал мерить пространство коридора широкими шагами. Через несколько минут к нему подошла та девушка из скорой помощи.
- Ну чего ты таскаешься тут со своим барахлом как с писаной торбой? – спросила она. – Оставь все в гардеробе пока, никуда не денется.
Тима так и поступил. Облегченный, без вещей, он сидел в коридоре на лавочке.
«Господи, ну чего там с ним делают так долго?» - думалось Тиме. Он еще по дороге позвонил Севиной маме и сообщил куда ехать, и его родители должны были вскоре прибыть. Оставалось только ждать…

***

Севочка полусидел на койке и решал судоку одно за другим. Часы тянулись как резина. 8, 9, 10… Сева тяжело вздохнул и перевернул страницу журнала. Скоро должна прийти мама, после обеда навестит Тима, а вечером папа обещал заехать. Короче, у него сегодня «день посещений». Прямо как в тюрьме.
Дни, проведенные в больнице, были для парня самыми длинными и тяжелыми за последние годы. На самом деле, печальный опыт у Севы уже был, но он уже ничего не помнил, ведь это было так давно и неправда! Лет в шесть ему тоже делали операцию, но тогда он лежал с мамой. А теперь-то он уже взрослый.
Мысли Севы прервали. Его сосед Саша, кажется дремавший до этого, задвигался и повернулся к нему.
- И как ты эту фигню решаешь? – изумился он.
- Это не фигня, это – судоку, - сухо откликнулся Сева.
- Ну да, большая разница, - хмыкнул сосед.
- Ничего ты не понимаешь. На самом деле это очень интересно, если разобраться.
Саша, отвернувшись, со скучающим видом стал созерцать потолок. А Сева уставился в окно. Там за окном по голубому-голубому небу медленно проплывали облака, ярко светило июньское солнце, в стекло бились ветви клена. И очень хотелось на улицу…

Саша был на три года старше. Он появился здесь намного раньше Севы. Когда Василевского после операции привезли в палату, Саши не было. Кажется, он ужинал. А Сева, измотанный событиями дня, сразу уснул.
Утром следующего дня Василевский проснулся от голода. Вчера он почти ничего не ел, только позавтракал тарелкой манной каши и выпил кофе. Мороженое, съеденное по дороге на автобусную остановку, не считается.
Открыв глаза, Сева не сразу понял, где находится. Парень лежал на боку, повернувшись носом к стенке. Сева перевернулся на спину. Правый бок вдруг полоснуло болью. Сева охнул и непроизвольно подтянул колени к животу. Ах, ну да, это же шов заживает. Теперь он все вспомнил.
- Ты уже не спишь? – вдруг услышал Всеволод веселый голос.
Он обернулся. На соседней койке сидел парень в выцветшей зеленой футболке и синих спортивных штанах с вытянутыми коленками. Взъерошенные русые волосы почему-то навели на мысль о Гарри Поттере, а вот во внешности парня было скорее что-то от Вячеслава Тихонова. И еще от Севиного папы.
- Не сплю, - охрипшим со сна голосом отозвался Сева.
- Ну, с добрым утром тебя. Ты как раз вовремя, скоро будут разносить завтрак. Я Саша, кстати.
- Сева.
- Очень приятно.
- Взаимно. Саш, а где можно умыться?
- В туалете, где еще-то? – отозвался сосед, недоуменно пожимая плечами.
Сева понял, что ступил. Действительно, где же еще?
- А где здесь туалет? – снова задал он тупой вопрос.
- Налево по коридору до конца. Только смотри мужской с женским не перепутай!
- Постараюсь.
- Ой, подожди… - спохватился Саша, - тебе же пока нельзя вставать… Ты знаешь что, давай, я тебе сейчас все подам, и ты умоешься. А когда приспичит, ты мне скажешь, я тебе… эм… утку дам и отвернусь или выйду. Или медсестру позову, да?
Сева залился румянцем и отвернулся к стенке.
- Хорошо, - тихо откликнулся он.
В общем, сосед Севе достался сравнительно адекватный. После завтрака парни просто болтали.
- С чем ты здесь? – поинтересовался Василевский.
- Гастродуоденит, - лаконично ответил Саша. – А у тебя, я так понял, аппендицит?
- Да, вчера была операция.
- Да я знаю, мне сказали.
Сева чуть смутился.
- А ты здесь еще надолго? – решил узнать он на всякий случай.
- Где-то через неделю должны выписать.
- Надеюсь, что меня тоже…
- Ну, если никаких осложнений не будет – тогда да, - подтвердил Саша.
- Да не должно, вроде. У меня, как только боли начались, так сразу скорую вызвали. Я даже ничего понять не успел.
- Это хорошо, что сразу, могло прорвать… Блин, - Саша поморщился, - давай не будем об этом?
- Конечно, извини.
- Не извиняйся, я первый начал.
С минуту длилось молчание.
- Ты в «Контру» играешь? – вдруг задал вопрос Саша.
- Нет, - откликнулся Сева.
Саша сразу поник.
- Ну, а вообще в комп играешь? – сделал он новую попытку.
- Почти нет, - снова разочаровал парня Василевский. – В «Героев» только…
- А… Ну, мне они не особо нравятся. Извини, конечно.
- Да ничего. Я вот книги больше люблю читать. А ты читать любишь? – с надеждой спросил Сева.
- Не особо, - дернул плечом сосед. – Я только некоторых авторов читаю. А вообще я мангой увлекаюсь.
- Это что такое? – заинтересовался Сева.
- Ты не знаешь? – изумленно поднял брови Саша.
Сева отрицательно покачал головой.
- Ну, ты даешь! А что такое аниме, хоть знаешь?
- Да, видел пару мультфильмов.
- Понравилось?
- Нормально, - неопределенно пожал плечами Всеволод.
- Угу, так, - кажется, Саша что-то решал для себя. – Ну, если тебе интересно, манга – это японские комиксы. Стилизация та же, что в аниме.
- Ясно, - понимающе кивнул Сева.
- Если хочешь, могу дать тебе почитать, - помявшись, предложил Саша.
- Буду признателен, - смущенно улыбнулся Сева, - а то мне книги еще не привезли.
- Отлично! – весело откликнулся парень. – Мистику, детективы любишь?
- Люблю.
Саша полез в свою тумбу и достал маленькую, немного потрепанную книжку в мягкой обложке. На колени Севы приземлилась манга. «Тетрадь смерти» - прочел название Сева.
- Заинтриговал, - хмыкнул он.
- Только там читать надо с конца, - предупредил Саша.
- Ага, спасибо.

Весь оставшийся день Сева и Саша обсуждали мангу, аниме и вообще японскую культуру в целом. Саша оказался очень даже интересным собеседником. В интересующей его области он был, можно сказать, профессионалом. В свою очередь Василевский попытался приобщить Сашу к японским кроссвордам – судоку, которые он сам страстно любил, но Саша так и не проникся магией цифр. И именно поэтому он так отреагировал на судоку в севиных руках.

Приходила мама, поговорила с Севиным врачом, принесла сыну фруктов и книги: «Макбета» Шекспира и «Мастера и Маргариту» Булгакова. Выбор пал именно на эти произведения потому, что Сева сам попросил их принести. С недавних пор он увлекся английской классикой. Зачитав до дыр Диккенса и Теккерея, Сева переключился на отца английской драмы – Уильяма Шекспира. А Булгакова он решил прочитать после просмотра фильма. У него так всегда было, если он смотрел фильм по книге, которую еще не читал, ему обязательно хотелось сравнить продукт с оригиналом. Тем более, Вера Алексеевна намекала, что в 11-ом классе они и так будут этот роман читать, так можно же и заранее.

Так что, когда пришел Тима, Сева сидел на кровати и читал «Макбета». С мангой, которую давал ему Саша, он к этому времени уже давно справился. Нельзя сказать, что конкретно эта история привела его в восторг, но в целом манга его привлекла.
- Ну, здравствуй, друг, почти что брат! – войдя в палату, поздоровался Тимофей.
Василевский аж подпрыгнул на койке.
- Тимка! Приве-е-ет! Я так скучал! Очень-очень! – Сева отложил книгу в сторону.
- Меня всего день не было, - напомнил Тима, обнимая его.
Всеволод крепко прижался к другу.
- А тут день – за два, а одна минута приравнивается к четырем, как в колонии строгого режима!
Мальчишки рассмеялись.
- Ну, все, отпусти меня, задушишь! – взмолился Тима, похлопывая Василевского по спине, потому что Сева, похоже, не собирался разжимать стальных объятий.
- Прости-прости! – смущенно забормотал Всеволод, наконец, отпуская парня. – Знаешь, вот сейчас тебя увидел и понял, как мне хочется домой.
- Потерпи всего несколько дней, - Тима нежно погладил Севу по щеке.
Похоже, друзья, обрадованные встрече, уже не замечали ничего вокруг, даже Севиного соседа по палате. В данный момент он непроизвольно напомнил о себе. Саша, до этого читавший незабвенную мангу, запоздало отложил комикс, встал с постели и вышел в коридор.
- Я тебе тут сок принес, - Тима достал из ранца двухлитровую коробку яблочного сока.
- Ой, а мне сейчас сок нельзя. Только воду и чай, - расстроено ответил Сева. – Ты забери себе, ладно?
Тима, кивнув, вздохнул.
- Ну, извини, - загундел Сева, - я тебе хотел позвонить, чтобы предупредить, но забыл. Мне же сейчас почти ничего нельзя. Не приноси мне ничего из еды, ладно?
- Ладно… - откликнулся Тима. – А сосед твой?
- У него все еще строже, - вздохнул Сева.
- Ясно… Что же ты кушаешь-то?
- Кашку-малашку я кушаю, - хихикнул Сева. – Да ты не переживай, я наедаюсь, мне же и родители еду из дома несут. Ты мне лучше в следующий раз принеси каких-нибудь фильмов.
- Каких, например?
- Да хоть «Идентификацию Борна». А можно и ту, которая без Борна!
- Шутник! У вас есть, где смотреть?
- Конечно! Иначе бы я не попросил. У нас тут есть свои люди. В 5-ой палате – парень с ноутом.
- Ясно.
- Я именно поэтому и забыл тебе позвонить, - признался Сева, виновато опустив голову, - мы фильм смотрели.
- Какой?
- Ой, название такое мудреное… - Сева нахмурился, вспоминая, - «Ликвибрум», что ли?
- «Эквилибриум»? – подсказал Тима.
- Да, точно! Ты его смотрел? Понравился?
- Смотрел в прошлом году по телику. Прикольный фильмец.
- Да-а! – отозвался с придыханием Василевский. Похоже, фильм произвел на него неизгладимое впечатление. – Слушай, а помнишь, ты мне рассказывал про свой любимый мультик детства?
- Честно говоря, не очень, - признался Тима.
- Ну, «Черный пират».
- Ах, этот… И чо?
- Он у этого парня тоже есть, представляешь?
- Милый, чёй-то тебя сегодня на киноманскую тему потянуло, ты заболел? – рассмеялся Тима.
- Хорошая шутка, - невесело откликнулся Василевский. – Мне тут, между прочим, больше и заняться-то нечем. Весь день лежу как бревно. Скучно. А тут хоть какое-то развлечение.
- Ну, ладно-ладно, не сердись, - примирительно сказал Тима. – Что ты хочешь, чтобы я тебе принес в другой раз?

Когда Тимофей ушел, Саша снова вернулся в палату. Но вместо того, чтобы лечь на свою койку, он подошел к Севе.
- Заботливый у тебя друг. Или это брат?
- Друг, - отозвался Сева. – Да, он очень заботливый.
- Я вот только не понял, как его зовут? Дима?
- Тима. Тимофей.
- Прикольно, - усмехнулся Саша. – Редкие у вас обоих имена. Не то, что у меня…
- Да ладно, нашел из-за чего расстраиваться.
- Да я не расстраиваюсь, - отмахнулся парень. – Просто Саш всегда было пруд пруди, у меня только своих знакомых Саш – шестеро! Причем половина из них – девчонки.
- Ну, у нас в классе, например, четыре Маши, представляешь? – пожал плечами Сева.
- Тоже нехило! – хмыкнул Саша.

Короче говоря, Саша не догадался о взаимоотношениях Севы и Тимы. А если и догадался, то виду не подал, и отношение к соседу по палате не изменил до самой выписки последнего, или опять же просто этого не показал. Севу выписали через пять дней, а Сашу буквально на следующий же день за ним. Ребята на прощание обменялись телефонами и в дальнейшем стали поддерживать связь.

***

Этим летом Сева решил пожить на даче вместе с мамой. Во-первых – из-за пережитой болезни, а во-вторых, свежий воздух вообще полезен для здоровья. Хоть Сева и не очень любил дачу, но сейчас он понимал, что лучшего места для отдыха не найти. Здесь можно было купаться, кататься на велосипеде, дышать свежим воздухом и просто закаляться. По выходным к ним обычно присоединялся папа.
Так прошел июнь и половина июля. Все это время Сева постоянно созванивался с Тимой, а тот в свою очередь даже навестил его пару раз.
В середине июля Всеволод на несколько дней ездил в город из-за обследования, которое было ему назначено перед выпиской, потому что с его здоровьем необходимо было постоянно проверяться в профилактических целях.
Вернувшись, наконец, с обследования домой, Сева тут же позвонил Тимофею. Тот обрадовался, что Василевский теперь находиться в непосредственной близости от него, а не на своей даче, и напросился в гости на следующий день. Всеволод с огромной радостью принял друга.
Парни пили чай с эклерами на кухне и болтали. Севина мама, дабы не мешать мальчикам, решила заняться своим любимым делом – погладить белье.
- Сев, вот ты безвылазно сидишь на своей даче, тебя не слышно, не видно, про тебя уже и ребята спрашивали. Соскучились, увидеть хотят.
Для Василевского это было в новинку, чтобы по нему скучали, обычно он ни с кем так близко не сходился. Но теперь с ним постоянно созванивался и виделся Тима, а его друзья, похоже, стали и Севиными друзьями.
- Слушай, а если нам всем вместе собраться, а? – предложил Тима. – Как считаешь?
- Можно, где только… - задумался Сева.
- Так у меня можно или у тебя, или вообще на вашей даче. Как думаешь, твои позволят?
- Надо спросить, - отозвался Сева. – Пойду, у мамы узнаю, - и он пошел в «гладильную».

***

Естественно, родители разрешили ребенку повеселиться с друзьями на даче. Мама благоразумно решила им не мешать и осталась в городе.
Отдыхать поехали тем же составом, которым собирались в Новый год, правда в этот раз к компании также присоединилась новая девушка Жени – Аня. А вот Кирилл все еще был одинок.
Приехав на дачу около полудня, ребята сразу нашли, чем заняться. Тимофей и Михаил с разрешения Севы тут же прихватизировали мангал Марка Романовича, поэтому в скором времени на полпоселка разносился сногсшибательный аромат жареного мяса. Девушки настрогали салат и с чувством выполненного долга пошли купаться в бассейне, к ним также присоединились незадействованные в приготовлении шашлыка парни. Севе после операции можно было есть мясо совсем немного. К тому же, ребят приехало много, так и так им всем понемногу достанется.
Василевский купаться не пошел, ибо стремно ему было демонстрировать недавно заживший шрам. Он сидел недалеко от Миши с Тимой в плетеном кресле и читал второй том «Войны и мира». Это произведение задали по школьной программе, а Сева ведь был очень ответственным и по возможности читал всю заданную на лето литературу.
- Слышь, книжный червь! – окликнул его Мишка.
Сева поднял голову от книги, изящно поправив упавшую на глаза челку.
- Ты кроме чтения еще что-нибудь делать умеешь?
- В каком смысле? – не понял Сева.
- В смысле: любишь кататься – люби и саночки возить. Раз уж ты ничем таким не занят, может, вынесешь из дома воды? Полуторку обычной воды из-под крана, - расшифровал Михаил, видя немой вопрос в глазах Василевского.
- А, хорошо, - Сева решил не возражать и, отложив увесистый томик, поднялся с насиженного места и скрылся в доме.
Вернувшись через несколько минут с полной бутылкой, Сева отдал ее Мише.
- А шило есть? – спросил Тимофей.
- А шило-то зачем? – еще больше удивился Сева.
- А мы в пробке дырку сделаем. Так надо, - безапелляционно добавил он.
Всеволод пожал плечами и отправился в гараж перебирать папины инструменты. Найдя, наконец, нужную вещь, он вручил ее парням и снова уселся читать.
Прошло совсем немного времени, как его снова прервали. Тимофей, проделав в пробке дырку, сначала использовал ее по назначению – гасил сильно разгоревшиеся угли, а потом вдруг взял и, направив горлышком на Севу, сжал бутылку. Холодная вода тоненькой струйкой брызнула из отверстия и окатила Василевского. Он взвизгнул и подпрыгнул, пытаясь прикрыться книгой.
- Что ты делаешь, дурак?! – завопил он.
Тима и Миша только расхохотались в ответ, а Соловьев снова «выстрелил» в Севу водой.
- Прекрати, идиот! – Василевский вскочил со своего места и бросился к Тимофею. – Сейчас я тебе покажу! – он попытался отобрать у Соловьева «холодное оружие», но тот ловко уворачивался и хохотал, при этом умудрившись еще пару раз окатить Севу водой.
Мишка не вмешивался в борьбу за бутылку, а только наблюдал со стороны и посмеивался. Наконец Севе удалось завладеть бутылкой и выстрелить в противника. И попал он ему прямо на… Короче, теперь казалось, что Тима оконфузился. Мишка просто покатился со смеху, а Сева испуганно прижал ладонь к губам, он ведь не нарочно это сделал, просто, как говорится, рука дрогнула.
Тима от неожиданности застыл с раскинутыми руками, а Сева отступая к Мише, скороговоркой забормотал:
- Тим, прости меня, пожалуйста, я не нарочно, правда…
Соловьев попытался отряхнуться, и только еще больше развеселил Мишку. Тима сердито уставился на него, а затем процедил сквозь зубы, обращаясь к Василевскому:
- Мне бы переодеться!
Сева испуганно закивал.
- Ладно, - все еще посмеиваясь, выдавил Миша, - отдай ее сюда, - он забрал у Севы бутылку, в которой воды уже осталось меньше половины.
Тима и Сева пошли в дом. Всеволоду тоже стоило сменить футболку, которая сильно намокла под «обстрелом».
Как только они оказались в доме, Тима дал Василевскому хорошую затрещину.
- За что? – на автомате выкрикнул тот, хватаясь за ушибленное место, хотя понимал, что в принципе заслужил.
- За то самое! – отрезал Соловьев. – Я теперь как мудак какой-то!
- Ты первый начал! – парировал Сева.
Тима не стал возражать. Вместо этого он глубоко вздохнул и уже спокойным тоном попросил:
- Дай что-нибудь на смену.
- Пойдем наверх, - махнул головой в сторону лестницы Василевский. – Думаю, мои джинсы тебе малы будут, - рассуждал он, поднимаясь по ступеням, - а вот папины… Хотя, он высокий. Ладно, их ведь загнуть можно…
Войдя в родительскую спальню, Сева полез в шкаф и достал старые отцовские джинсы.
- Примерь, - кинув их на кровать, сказал он.
Тимофей стоял в дверях и осматривал комнату. Ничего не изменилось здесь с Рождества. На парня нахлынули приятные воспоминания, и он уже думать забыл о том, зачем он здесь.
Кажется, Сева это понял. Встретившись взглядом с Тимофеем, он улыбнулся. Тот усмехнулся в ответ и, подойдя к кровати, стал расстегивать джинсы. Сева неотрывно следил за тем, как пальцы расстегнули пуговицу, затем молнию, а потом Тима стянул с себя джинсы, едва не захватив вместе с ними и светло-серые боксеры. Быстро оторвав взгляд от Тимофея, Сева направился в свою в комнату, на ходу стягивая с себя влажную футболку. Тима проводил его взглядом и, сев на кровать, стал стаскивать штаны.
Как и сказал Сева, джинсы оказались Соловьеву длинноваты. Но длинные – не короткие. Загнув штанины, он пошел в комнату к Василевскому. Тот как раз переоделся. Стоя у шкафа спиной к двери, он выворачивал футболку, которую уже снял. Он не заметил, как вошел Тима, и Соловьев этим воспользовался. Как можно осторожнее прикрыв за собой дверь, он тихо пересек комнату и, оказавшись у Севы за спиной, обнял его. Тот естественно ничего подобного не ожидал и вздрогнул от прикосновения, но поняв, что произошло, расслабился и, отбросив футболку на кровать, обнял тимины руки.
Тима поцеловал Севу в макушку, затем в щеку, потом спустился к шее, а тот в свою очередь еще теснее прижимался к нему, выгибался и, прикрыв глаза от удовольствия, тихо вздыхал. Но тут тимина рука вдруг каким-то магическим образом оказалась прямо у Василевского в шортах! Всеволод распахнул глаза от неожиданности и положил свою руку на тимину ладонь.
- Нет-нет, нам сейчас нельзя… могут войти, увидеть… - запротестовал Сева.
- Плевать… Мы осторожно… - не переставая покрывать короткими поцелуями шею мальчика, отозвался Тимофей.
- Нет, ну, правда… - не оставил попытки возразить Василевский, но активно не сопротивлялся.
- Я дверь закрыл, - выдохнул Тима.
- Так ее могут и открыть, она же без задвижки… Ох! – кажется Тима, который уже начал достаточно активно стимулировать вставший член друга, сделал нечто особенно приятное. - Ах, Тим! Я, кажется, скоро… кончу! – парень откинул голову на плечо Соловьева и тяжело дышал.
Несколько томительных минут и… «А-а-ах!!!»
- Похоже, мне придется полностью переодеться… - заметил Всеволод.
- Похоже на то, - согласился Тима. – Ладно, я это, руки помою и к ребятам пойду. Нас наверно уже заждались…
Только он успел это сказать, как снизу раздался голос Мишки:
- Эй, пацаны! Вы где там? Водка стынет!
- Ну, вот, легки на помине, - усмехнулся Тима, оборачиваясь на дверь. – Уже идем! – крикнул он Мишке. И Тима, подмигнув напоследок Василевскому, вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Сева вышел из дома через пару минут. Теперь вместо разноцветных шорт на нем были однотонные спортивные штаны.
Окинув взглядом двор, Сева понял, что ждут только его.
- Простите меня, ребят, что заставил вас ждать. Надеюсь, вы и так неплохо развлекаетесь? – и лучезарно улыбнулся.
- Он всегда такой вежливый? – тихо спросила сидевшая в отдалении Аня Женьку, которая видела Василевского второй раз в жизни (первый вообще был мельком).
- Ну да, - пожал плечами Женя. – А что?
- Да ничего.
Сева уже о чем-то говорил с Кириллом, мило ему улыбаясь.
- Слушай, - снова зашептала девушка, - а он что, того?
- Чего, «того»? – не въехал Женька.
- Ну, голубой? – почти беззвучно выдохнула Аня.
Женя прокашлялся и быстро огляделся вокруг.
- Ну, вообще да, - небрежно бросил он, стараясь не заострять на этом внимание.
- Правда? Бедный… - протянула девушка.
- Бедный? – усмехнулся Женька. – Я бы не сказал.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, хоть на дачу его посмотри…
- Да я не о том! – отмахнулась Аня, закатывая глаза.
- Да я понял. Шучу я. Типа.
- Почему это «типа»? – насторожилась Аня.
- Так, Анна, я ведь щас заревную! Он тебе понравился, что ли?!
- Чего?! – фыркнула девушка. – Что за глупости! Он – мне? Меня, знаешь ли, андрогинные мальчики не привлекают.
- Смотри у меня! – Женька облегченно вздохнул и улыбнулся. Хотя парень и не понял слово «андрогинные», но это явно было не про него.
- Воркуете, голубки?
Ребята подняли головы: к ним приближались Денис и Маша.
- А вы? – парировал Женька. – Не голубки разве?
Маша с Денисом рассмеялись, и парень нежно прижал спутницу к себе.
- А мы ничего и не отрицаем, - отозвался Денис и клюнул Марию в розовую щечку.
А пока две парочки беседовали, Вика сидела рядом с Мишкой и Тимофеем в том плетеном кресле, которое прежде занимал Всеволод. Мясо уже было почти готово, так что Миша расслабился и постоянно отвлекался на девушку.
Сева в данный момент как раз разговаривал с Кириллом. Громов решил поделиться с ним своими планами на будущее, которые Сева одобрил и поддержал. Кирилл сказал, что после школы хочет пойти учиться на психолога. И эту идею он начал серьезно рассматривать после того, как у него с Севой произошел откровенный разговор на новый год. Так что Кирилл искренне поблагодарил Василевского. Сева, конечно, был польщен, но сразу предупредил, что главная заслуга здесь все-таки самого Кирилла и его силы убеждения, потому что если бы не он – может быть сейчас они бы здесь не сидели, так как расстанься он с Тимой – прощайте и его друзья. Самому же Севе тоже уже пора было задумываться о предстоящем получении высшего образования. Родители, да и он сам видели его только в медицинском. А насчет специализации можно подумать и позже. Курсе на втором. Ясно только, что парень однозначно собирался поступать на лечфак. Об этом мальчики тоже поговорили.

Сева бросил взгляд поверх голов присутствующих в сторону ворот и заметил проходившую мимо дома девочку примерно их возраста. Ее каштановые волосы были небрежно забраны на затылке в пучок, сама она была в легком светло-коричневом сарафане, а на правой руке у нее красовалась разноцветная лента, вроде своеобразного браслета. В руках она несла полупрозрачное ведерко из-под мороженого, полное земляники.
Сева извинился перед Кириллом, что бросает его на полуслове и встал.
- Люба! – окликнул Сева девочку и помахал ей рукой. Он подошел к забору и открыл калитку – не очень вежливо через ограду разговаривать.
- Привет! – улыбнулась она, замедляя шаг и подходя ближе.
- Какой у тебя «улов»! – кивнул Сева на ведерко в ее руках.
- Да, - отмахнулась Люба, - я такой почти каждый раз набираю. Хочешь, могу тебе отдать… Точнее вам, - она кивнула на ребят за спиной хозяина.
- Ну… - Василевский немного растерялся. Бросив через плечо быстрый взгляд, он снова повернулся к девушке. – Слушай, приходи, посидим вместе. Я тебя с моими друзьями познакомлю.
- Спасибо, - Люба смутилась. – Но мне нужно, ну, подготовиться.
- Понимаю, ты попозже приходи. Парни там шашлык пожарили, и вообще… Весело будет.
- Ну, ладно. А ягоды возьми, - она протянула Севе ведерко.
- Э, спасибо, - поблагодарил он, неуверенно беря презент.
- Бери-бери, это мой вклад в ваш стол, - улыбнулась Люба.
- Хорошо, это будет как залог, - улыбнулся Сева, - гарант, что ты придешь!
- Да приду, только в порядок себя приведу, - и девушка как можно скорее ушла к себе – она жила буквально через дом.
Всеволод вернулся к ребятам и все тут же заметили ведерко в его руках.
- Ух, ты, ягодки! – наигранно по-детски восхитился Тима. – Дай хоть одну!
- Не боись, всем достанется, - уверил его Сева. – Я их сейчас помою и хвостики поотрываю, ладно? Вы пока тут заканчивайте, - он кивнул на мангал.
- Ну, это само собой, - откликнулся Миша.
Сева кивнул уже в знак согласия и направился в дом.
- Смотри, все ягоды не перетаскай, пока ими занимаешься! – прокричал вслед Тимофей.
- Я тебе помогу, - раздался за спиной Севы голос Кирилла.
- Перетаскать? – улыбнулся Василевский.
- Ага! – весело отозвался Кирилл, и оба рассмеялись.
Сидя на кухне, ребята освобождали уже помытую землянику от этих мелких надоедливых хвостиков для того, чтобы потом можно было не заморачиваться по этому поводу.
- Слушай, а что это за девушка была, которая тебе ягоды дала? – спросил Кирилл.
- Это Люба, наша соседка. Она тут с бабушкой каждое лето отдыхает. А что?
- Ничего. Просто интересно. А лет ей сколько?
- Пятнадцать вроде. Или будет пятнадцать… Честно, не помню. Она, кстати, скоро опять придет. Я вас познакомлю.
- Ох!
- Что?
- Да ягоду раздавил. Особо мягкая попалась! – усмехнулся Кирилл, слизывая сок с пальцев.
Василевский хмыкнул. Особо мягкая? Ну-ну…

И вот наступил час Икс. То есть время, когда, наконец, можно съесть то, над чем как наседки долго бились Тима и Миша. Незадолго до этого девочки еще и разогрели картошку, взятую из дома Севой, так что теперь всех ждал полноценный обед.
Ребята расположились на веранде. Места хватило всем, хотя и с трудом, стулья собирали по всему дому. Ребятам было очень весело, они чувствовали себя очень взрослыми, сидя вот так, без присмотра, да еще и с парой бутылок вина. Михаил с Тимофеем привезли с собой гитары, и теперь они дожидались своего часа неподалеку от хозяев. Чем тут же и воспользовались.
- Мальчики, а может, вы нам что-нибудь споете? – попросила Маша.
Они с удовольствием согласились, и Соловьев предложил Михаилу исполнить песню из репертуара Виктора Петлюры, правда, опустив первый куплет, дабы не смущать девушек. Играя каждый на своей гитаре, Тимофей и Михаил на два голоса запели:
- «Дайте, братцы, мне в руки гитару,
Я вам песню сейчас пропою,
Как однажды парнишка признался,
Что влюбился в девчонку одну».

На втором куплете Тима кидал многозначительные взгляды на Василевского, но этого никто кроме самого Василевского не заметил.

- «У нее была модная стрижка,
Голубые как небо глаза,
И похожа была на мальчишку,
И веселая как стрекоза».

На третьем куплете и до конца песни оба исполнителя душераздирающе подвывали друг другу и выразительно зыркали на девчонок, ибо песня была «жалистная».

- «Можешь ты, ему мама сказала,
Полюбить голубые глаза,
Но скажу тебе, милый мой мальчик,
Это дочь твоего же отца.

Он безумно любил ту девчонку
И смотрел в голубые глаза,
Но однажды сказала девчонка:
Милый братец, люблю я тебя!

Не играйте, гитарные струны,
Не тревожьте парнишки покой.
Лишь вчера он любил ту девчонку,
А на утро покончил с собой».

Прозвучали последние аккорды, и в полной тишине вдруг раздался всхлип. Это была Люба. Находчивый Миша тут же предложил ей выуженный из кармана джинсов носовой платок далеко не первой свежести. Люба поблагодарила, но, разумеется, отказалась.
- О, Мишель, вы так внимательны! – рассмеялась Вика.
Мишка был одновременно и польщен и смущен. Ну, в самом деле, какой из него Мишель? Вот Михаэль – еще куда ни шло, а лучше всего так Мишкой и оставить. Привычнее как-то.
- Ну, я стараюсь, - пробасил Мишка.
- Мог бы, между прочим, и за мной поухаживать, - укорила его Вика. – Я тебе кто?
- Ты моя девушка, - немного растерявшись, буркнул Михаил.
- Вот именно. Вспоминай об этом почаще.
Миша покосился на Севу. Тот взглядом указал на коробку сока и викин стакан. Мишка, чуть улыбнувшись, едва заметно кивнул.
- Викусь, может, тебе сока налить? А то твой стакан пустой уже…
- Налей, - кивнула Вика, расплываясь в улыбке и добрея на глазах.
- А вы с ночевкой приехали или нет? – вдруг спросила уже совсем успокоившаяся Люба, обращаясь к Василевскому.
Сева немного растерялся. Вначале ребята планировали поехать только на один день, но позже Тима, улучив момент, предложил им вдвоем остаться на ночь. Но Севе было как-то совестно отправлять всех одних по домам, а самому оставаться. Поэтому он честно решил узнать у всех, кто хочет уехать сегодня, а кто остаться здесь.
Аня сразу решила уехать домой, и Женьке пришлось согласиться поехать вместе с ней. Не бросать же свою девушку на произвол судьбы. Другие девчонки наоборот захотели подольше побыть на свежем воздухе и их парням, напротив, пришлось последовать их примеру. Кирилл колебался вначале, но теперь твердо решил остаться. Из-за Любы. И после этого Севе нужно было решить, куда положить эту кучу народа. Но об этом чуть позже.
Сева честно признался, что и как, в том числе упомянув, что про Кирилла он не уверен. Люба заметно расстроилась, но Громов сам поспешил заверить ее, что остается. Девушка почувствовала явное облегчение и снова повеселела.
Всеволод, немного понаблюдав за ними, понял, что они друг другу понравились, и решил при случае побыть свахой. Все-таки он знал Любу с раннего детства, сколько он себя помнил, они были соседями и дружили, по большому счету потому, что их родители общались. А Кирилл, не так давно ставший его другом, вызывал у Севы только положительные эмоции и располагал полным его доверием и поддержкой. Поэтому про благополучный исход дела можно было говорить почти со стопроцентной гарантией.
Если честно, у Громова еще не было отношений с девушками. Раньше он как-то не парился по этому поводу, но теперь ему захотелось, чтобы они уже были. Для опыта. Но если уж совсем откровенно, то Кириллу это и не было нужно. Он был настолько хорошим психологом, что мог предугадать поведение человека, с которым общался, внимательно выслушать и дать дельный совет.
Вот парни говорят: «девушек трудно, а порой вообще невозможно понять». А Кирилл, как ни странно, понимал. Наверно потому, что его семья, не считая отца, все-таки больше состояла из женского контингента: мамы и двух старших сестер. Поэтому глядя на них, Кирилл со временем научился понимать, «чего хотят женщины». И сейчас он с удивлением понял, что «хочут» его.

Остаток дня прошел не менее весело, а к вечеру уже знающий дорогу Тима проводил Евгения с Анной до автобусной остановки рядом с железной дорогой, а оттуда они уже могли спокойно добраться до дома.
Когда пришло время ложиться спать, Сева предложил такой расклад: свою кровать он оставляет за собой или уступает кому-нибудь из парней, девочки могут лечь вдвоем в спальне родителей, и четверо ребят идут спать в баню – там на втором этаже их ждут два удобных дивана которые можно разобрать. Никто не возразил – хозяин барин. Сева все-таки остался в своей спальне, но перед этим нашел для парней подушки и спальное белье.
В общем, пожелав всем спокойной ночи, парни удалились в свою баню-спальню. Решили, что Тима ляжет с Кириллом, а Михаил с Денисом.
- Если ночью ты начнешь ко мне приставать, я за себя не отвечаю! – предупредил Мишка соседа по постели перед тем, как лечь. Он уже хотел было подвинуться к стене, но Денис вдруг попросил:
- Слушай, а может, лучше я у стены лягу?
- Это почему? – удивился Миша.
- Ну, вдруг тебе ночью приспичит отлить, тебе придется через меня перелезать, а ты потеряешь равновесие – и меня раздавишь! – Это было сказано таким серьезным тоном, что парни первое мгновение просто пребывали в прострации, а потом все вместе разразились хохотом. А что, с Мишки станется! Вон, какой великан вымахал. Ребята еще немного поболтали, пошутили и улеглись спать.

Утро для парней, спавших в бане, началось слишком рано. Это потому, что их разбудил непонятный скрежет и стук, доносящийся откуда-то сверху. Как оказалось, это одна ворона решила прогуляться по крыше. И это она там скреблась, прыгала и, таким образом, разбудила парней.
- Ну, просто зашибись! – пробурчал сиплым со сна голосом Мишка, натягивая на голову простыню. – Кто такой добрый, в восемь ночи будит?
На самом деле он не знал, сколько сейчас времени, просто к слову пришлось. Он, кстати, почти угадал, времени было без пятнадцати восемь, плюс-минус пять минут.
- Это, походу, птица, - ответил Мише Кирилл с соседнего дивана.
- А эта зараза другого места не нашла? Тут, между прочим, люди еще спят… По крайней мере, пытаются…
- Знаешь, Миш, я думаю, это не случайно. Нам наверно уже пора вставать, - предложил Кирилл.
- Ну, не знаю, не знаю… - протянул Миша. – Ты глянь-ка! А Ден-то дрыхнет, и ему хоть бы хны!
- Хм, Тимон тоже вроде спит… - в свою очередь заметил Кирилл.
- Не сплю я, - хрипло отозвался Тима, не открывая глаз. – А Дена не будите. Кир прав, надо вставать раз уж проснулись.
Парни все-таки встали и начали одеваться.
- Слушайте, пацаны, - взглянув на свои часы, заговорил Тима, - мы, похоже, действительно первые проснулись. Если эти в доме еще спят, можно над ними как-нибудь приколоться!
Парни поддержали затею. Что ни говори, но они ведь еще такие дети!
Придя в дом и умывшись, ребята прокрались наверх. Заглянув в спальни, они убедились, что все еще спят. Ничего умнее, чем намазать лица спящих зубной пастой, они не придумали. Сделав свое черное дело, они с чувством выполненного долга отправились на кухню завтракать, а через пару часов дом наполнился руганью проснувшихся и смехом хулиганов.

@темы: слэш, творчество, ориджинал