Автор: Good Favor
Соавтор/Бета: Ginger S
Фэндом: Glee
Пейринг: Нэйв, Нитьян, Нидлер, упоминается Куртофски
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Предупреждение: смерть персонажа
Дисклеймер: сериал – Мёрфи, мы только фантазируем
Мини-фанфик, состоящий из трех небольших частей и предисловия, показывающий развитие отношений главного героя со своими вторыми половинками. А наш главный герой – Ник (тот, который по умолчанию Гилберт). Три пары: Нэйв, Нитьян и Нидлер. Посмотрим, как получится нам это все показать.
читать дальше
С начала
Ему с детства было несладко. Судьба буквально вынудила его повзрослеть. Родители его поженились в выпускном классе – всему виной была внезапная беременность его матери, которая и родила в итоге Ника. Имя ему дали в честь прадеда со стороны матери – в её семье гордились им, так как именно благодаря ему было нажито небольшое недвижимое имущество в виде дома на окраине с обширным внутренним двором. Впрочем, подобная неумная лесть не сработала – Джанет выгнали из дома родители. Еще бы – капитан команды черлидерш, девочка, молящаяся перед сном и едой, послушная и добродетельная… как им казалось. Фрэд, капитан футбольной команды, её бойфренд и будущий отец Ника, оказался порядочным парнем, и они поженились по залету, позднее поселившись у родителей Фрэда. Точнее, у родителя – Фрэда воспитывал лишь отец, да и тот прожил недолго – Нику исполнилось пять, когда тот скончался от инфаркта. Джанет, разумеется, старалась, как могла, но ей было всего 17, когда она родила Ника, она сама была еще ребенком, и едва могла ухаживать за самой собой, не то что за младенцем. Ник привык подолгу оставаться в одиночестве. Впрочем, он всегда был подвижным ребенком и оставаться один не любил, и когда только пошел в школу, искал все пути и лазейки, чтобы улизнуть из дому и побежать играть со сверстниками. Они, кстати, уважали его и завидовали – ведь его так мало грызла мать за оставленные на одежде пятна и дыры! А мать настолько уставала одновременно и следить за домом, и работать на двух работах – в муниципальной прачечной и кассиром в супермаркете, что просто не замечала таких мелочей до субботы, которая традиционно стала днем стирки.
Фрэд также работал не покладая рук – он сменил множество работ, пока не устроился на постоянную основу в компанию по производству рефрижераторов, сначала уборщиком, потом грузчиком, пока, наконец, не дослужился и не доучился до офисного клерка. Джанет же до сих пор работает в прачечной, где находится на должности секретаря.
Итак, Ник рос в обстановке полной свободы. Он был пухловатым, невысокого роста малышом, с довольно смазливой, вечно улыбчивой мордашкой. Синяки были постоянной деталью его образа – дня не проходило, чтобы он не помутузил своего товарища по играм, или не упал с дерева или велосипеда. Впрочем, что касается товарищей, серьезных разногласий не было никогда, так как характер у мальчика всегда был довольно уступчивый – если его не раззадорить, он не стоял на своем, а просто молча соглашался со спорящим, внутренне оставаясь при своем мнении.
И, видимо, эта атмосфера вседозволенности как-то влияла на Ника, и он был морально старше остальных ребят. И из-за этого раньше стал проявляться его сексуальный интерес. Его первая эрекция была в возрасте 9-ти лет, причем случилась она непроизвольно, и едва ли он понял, что с ним произошло – он случайно отрыл в гараже один из эротических журналов отца и стал его разглядывать. Неожиданное возбуждение не вызвало у Ника ничего, кроме легкого удивления и интереса. Изумившись своей реакции на подобное, он спокойно убрал журнал и благополучно об этом случае забыл.
Он даже не онанировал, когда начал приближаться к опасному рубежу подросткового возраста – его жизнь была настолько полна разного рода событиями (так было лет до 12-ти), что ему и в голову не приходило подобное. То есть, при остро выраженной сексуальности, он её как бы не замечал. До рокового случая, произошедшего, когда ему было чуть больше 12-ти лет.
Это было лето 2006-го – жаркое и душное. Отец отправил Ника погостить к дяде, живущему в пригороде Атлантик-сити. Ник не в первый раз туда ехал, но между двумя последними поездками был большой перерыв – года три, и за эти три года он значительно вырос и изменился.
Дядя Коллин всегда хорошо принимал его. Он был старше его отца на 10 лет, и переехал в Нью-Джерси после выпускного класса, отправившись туда учиться в колледж. Закончив колледж, он женился, потом быстро развелся и больше связать себя узами брака не пытался. И это при том, что Коллин души не чаял в детях. Он всегда, когда приезжал к семейству Гилбертов на Рождество, после не одного стаканчика джина с тоской говорил брату: «Знал бы ты, как деток люблю… Были бы у меня свои – ничего не надо было бы…»
Коллин Гилберт был фермером. У него были гектара два кукурузных полей, но хозяйством особо рьяно он не занимался, перепоручая это дело специально нанятому секретарю. Сам он почти круглые сутки не занимался ничем.
Ника он принял с воодушевлением, как и его отца, своего брата, который и привез Ника на ферму. Но прожил Фрэд в гостях всего дня три, оставив Ника вдвоем с дядей.
И спустя пару дней, ночью, зайдя к Нику в спальню, он его изнасиловал. Ник не прожил после этого в доме у дяди ни одного лишнего дня – на следующее же утро позвонил домой, буквально умоляя купить ему билет на самолет. Больше к дяде Коллину он не приехал ни разу. И родителям также ничего не сказал, объяснив свое неожиданное стремление домой муками скуки.
Произошедшее перевернуло жизнь Ника с ног на голову. С этого момента он мысленно приучил себя скрывать свои истинные мотивы и чувства. С той первой лжи родителям по возвращении домой он словно надел маску спокойной, снисходительной самоуверенности.
Для его одноклассников он был инициативный, смелый, наглый, но обаятельный и спортивный. Окружающие любили его, абсолютно все, даже те, кто за спиной говорил о нем гадости. Красавчик-квотербек (он попал в футбольную команду в средней школе, и практически сразу стал капитаном), учился неважно, но его обаятельная улыбка сглаживала все шероховатости в общении с учителями. Лет в 14 начал стремительно расти, и к выпускному классу вымахал под два метра, да и пухловатым этого рельефного качка назвать было трудно.
Но ни с кем, даже с теми, кого он называл друзьями, он никогда не был искренним до конца. Сам он свой интерес к своему полу объяснял и трактовал именно тем случаем в 12 лет. Он никого не обвинял, и сам относился к этому с грустной иронией. Так или иначе, но искреннего интереса к девушкам у Ника не было никогда. По крайней мере, такого же, как к парням. К ним у Ника всегда было серьезно, болезненно, искренне. Не только секс, даже когда изначально не было ничего кроме секса.
Часть 1. Школьная любовь
Дэвид был для Ника очищением. Скорее даже искупление грехов. Ведь именно с его подачи началась травля Карофски. А потом, уже после суицида, после долгого хождения вокруг да около, после разговора, включавшего искреннее раскаянье и последующее прощение, такое же искреннее, началась их дружба. До этого они не особо тесно общались, их можно было назвать приятелями, но не друзьями. Теперь Гилберт почти ни на шаг не отходил от Дэйва, предупреждал каждое движение, ловил каждое его слово. Просто был рядом. Потому что понимал свою ответственность за случившееся. И как-то постепенно, незаметно все это переросло в нечто большее, чем обычная дружба. Да она с самого начала не была обычной. Просто в какой-то момент оба не выдержали и дали волю чувствам.
Это произошло в один из тихих летних вечеров, такого, казалось бы, ничем не отличавшегося от других. Возможно, для кого-то он и был заурядным, но не для двух парней, запершихся в спальне одного из них. Сначала это были робкие, почти целомудренные поцелуи, но затем мальчики осмелели, и их уже было не остановить. Жадные поцелуи-укусы, объятия – до синяков, и, наконец, взаимная мастурбация. Секс был чуть позже, но по накалу страстей не уступал всему тому, что было до этого.
Через какое-то время парни начали настолько доверять друг другу, что могли уже рассказать такое, о чем бы даже не заикнулись в разговоре с другими. Даже родители не знали таких подробностей о своих чадах.
Именно тогда Ник и рассказал Дэйву о случившемся с ним в гостях у дяди. Дэвид отреагировал очень даже сносно. Во всяком случае, даже лучше, чем Ник мог надеяться. Он не осуждал Ника, не оправдывал его дядю. Он просто поддержал парня: и словами, и делом. Доказал, что ему можно доверять такие секреты. И в ответ поделился своими. Да, они были не такие значительные, как у Ника, но для самого Дэйва имели очень важное значение. Например, он все рассказал ему про Курта. А Гилберт теперь уже не смеялся. Он просто еще раз почувствовал, как ужасно поступил тогда. И решил никогда не бросать Дэйва одного.
Любить Дэвида оказалось трудно. С ним вообще было трудно. Ник отдавался ему без остатка, потому что по-другому не мог. А Дэйв и не подозревал, что буквально выкачивает из него энергию. Потому что Ник никогда об этом не скажет и не покажет. Он решил нести свой крест до конца. Но ничто не вечно под луной, и его благородные порывы начинали ослабевать.
Уходить от Дэйва тоже трудно. Невозможно. Нельзя. Можно только ждать. Ждать, когда сам надоешь ему. Когда он найдет кого-то, кто подойдет ему намного больше, чем качек футболист со средним баллом 3,5 в аттестате.
И это время приходит. Приходит совершенно неожиданно. Когда однажды утром у Карофски звонит мобильный телефон, и он, посмотрев на имя звонившего, как ужаленный бросается в другую комнату, запирается там и разговаривает, разговаривает, разговаривает… А потом, извинившись, уходит куда-то, перед этим приодевшись.
Нику не хочется думать сейчас о последствиях такого поступка бойфренда. Гилберт занимает выжидательную позицию и надеется, что все очень скоро прояснится.
Дэйв возвращается только вечером – уставший и счастливый. Он старается выглядеть серьезным и бесстрастным, но Ник-то видит. Он мог заметить каждую мелочь. Всегда замечал. И в этот раз Ник понял – пора отпустить. И его, и самого себя. Ник не хочет и не собирается просить Дэйва остаться. Напротив, он сам должен уйти. И он прямо, без обиняков, говорит об этом Дэйву. Нет, Гилберт не хочет казаться ни жертвой, ни мучеником-героем или кем-то еще. Он просто хочет быть честным с самим собой и со своим другом. Они ведь друзья, верно? Конечно, подтверждает Дэвид. Лучшие друзья. Прямо лучшие из лучших. Не больше, не меньше. Хотя нет, все-таки больше. Их ведь довольно продолжительное время связывала не только дружба, но и любовь. Это конечно была не та любовь, которая показана в дамских романах, но она даже более искренняя, настоящая.
Курт Хаммел своей хрупкой фигуркой настойчиво вытесняет такого огромного и неловкого сейчас Ника из жизни Дэйва. Нет уж, любовь любовью, а вот дружба никуда не денется.
И Нику совсем не жаль, что их отношениям приходит конец. Нет, он теперь тоже счастлив. Счастлив за Дэйва. И если этот Курт вновь разобьет Дэйву сердце, Ник постоит за друга. Вмешается, поговорит, поможет, ударит, если понадобится. И просто поддержит, потому что так поступают настоящие друзья.
Часть 2. Веселая игра
Смайт язвителен и самоуверен. Это нравится Нику. Он ни на минуту не уступает Себастьяну в их соревновании в остроумии. С ним Гилберту приятно и легко, он чувствует в нем родственную душу. С ним можно говорить практически обо всем. Особенно Себастьян любит обсуждать темы интимного характера. Он пошлит, смеется, запрокидывая голову назад и обнажая белые ровные зубы. А после таких разговоров можно и отдрочить друг другу. А чего стесняться, если только что обсуждал с человеком плюсы и минусы позы 69 или отношение к риммингу? Но обсуждая всякую ерунду, они никогда не делятся самым сокровенным. И всякий раз, приближаясь к опасной границе, они переводят разговор на другую тему. Никто из парней не хочет видеть скелетов в шкафу другого, а уж тем более – показывать своих.
Они изначально ничего не должны друг другу. Узнавая, что Ник отодрал на заднем сиденье своей машины девчонку из команды поддержки, или Себастьян отсасывал в туалете клуба незнакомцу – они только ухмыляются, хлопают друг друга по плечу и, будто говоря «Так держать!», интересуются: «Ну, и как?».
Себастьян иногда, забываясь, начинает говорить по-французски, или же выстанывает отдельные слова в постели – что очень заводит Ника. В свою очередь Гилберт говорит что-нибудь по-немецки. Это, в свою очередь, смешит Смайта. Ник не обижается – он просто кроет его матом на непонятном тому языке. И иногда он задумывается, не делает ли то же самое Смайт? Кто его знает…
Расстаются они быстро и легко. Потому что оба наигрались. Все началось как игра, и так же закончилось. Было и прошло – как бы между прочим. Они не жалеют, они не страдают. С чего бы?
Ник провожает Себастьяна на самолет до Парижа. Они прощаются, обнимаются в последний раз – так, будто больше никогда не увидятся. Через несколько часов Ник узнает из новостей, что самолет, в котором летел Смайт – разбился. Себастьяну выжить не удалось.
Часть 3. Настоящее
Вы когда-нибудь пробовали встречаться с маленьким непоседливым ребенком? Вот и Ник тоже не пробовал. Чендлер такой живой, веселый, милый, непосредственный, легкий на подъем… Такой настоящий. Чендлер всегда такой позитивный, никогда не унывает. Это то раздражает Ника, то радует. Иногда Гилберт сам не понимает, что испытывает к Кейлу. То Ник хочет его пристукнуть, то затискать, как маленького котенка и поумиляться на его выходки. Чендлер прилипчивый, очень шумный, слишком подвижный. Он как сквозняк однажды просто врывается в довольно размеренную жизнь Ника и все рушит. Хотя Кейлу кажется, что он делает все так, как нужно, так сказать, по фэн-шую.
И Ник привыкает. Не сразу, но однажды понимает, что уже не может без Чендлера. Просто не вынесет отсутствия его в своей жизни. В какой-то момент он вспоминает свои предыдущие пассии, если те отношения можно окрестить таким словом. Дэйва он бы так никогда не назвал… просто потому что. А Себастьян… Нику больно вспоминать. Он ненавидел себя за те мысли, которые посетили его сразу после отлета Смайта: «Освободился, теперь можно абсолютно всё». «Освобождение» обернулось тупой болью между ребрами и страхом бессилия. Ник тогда рыдал по-настоящему. Ему самому хотелось умереть, лишь бы ничего не чувствовать. Не задыхаться от слез, не думать. И теперь он боится отпустить Чендлера. Боится потерять его из-за какого-нибудь дурацкого случая.
Ник даже не хочет изменять Кейлу, чего раньше с ним не случалось. Точнее, во время отношений с Дэйвом Ник не путался с девушками, потому что боялся почувствовать себя виноватым еще больше, чем было на самом деле. Зато потом, после расставания, он еще долго отрывался. Когда он был со Смайтом, девушки были неотъемлемой частью любой вечеринки, каждого выходного, просто, когда представлялся удобный случай. Они с Себастьяном не скрывали таких одноразовых отношений друг от друга, обоих это устраивало. А теперь… Изменить было бы просто стыдно. Этому наивному малышу вообще нельзя говорить, что есть такая вещь как измена. Это все равно что сказать, что младенца родителям принес не аист, или что Санта не существует.
Нику постоянно хочется назвать Чендлера каким-нибудь умилительным прозвищем, что тоже было для него не свойственно. Иногда даже хочется завалить подарками, но потом это проходит, когда Ник понимает, что итак тратит на мальчишку все свои сбережения. Это снова раздражает. И хочется прикрикнуть, как на избалованного мальца, шлепнуть по рукам, чтобы не тянулся к вещам взрослых дядей, хочется отправить спать, чтобы не путался под ногами.
Но от Кейла, как и от обычного ребенка, просто так не отделаешься. И Ник не знает, как можно было бы отделаться от Чендлера. Да он этого и не хочет.
И снова в определенный момент, как и с Дэйвом, Нику хочется поделиться с Чендлером самым сокровенным, рассказать свой самый страшный секрет. На этот раз реакция немного другая, - потому что, оказывается, Кейл и сам чуть не испытал насилие несколько лет назад. Поэтому он прекрасно понимает парня. И Ник клянется всегда защищать его, на что Кейл обещает аналогичное. Ник фыркает, но замечает, что Кейл не шутит. И понимает, что да, он сможет – силу в этом нелепом существе он разглядел сразу. Чутье к по-настоящему мужественным людям никогда не подводило Ника.
Гилберт, наконец, признается сам себе, что по-настоящему любит Чендлера и не хочет его отпускать. Никогда.
И в свои неполные двадцать он не думает, как долго будет длиться «никогда».
обзорам